— Откуда ты знаешь, что будет сын? — удивилась Кана.

Алазар смеется.

— Конечно, я пчеловод, простой бедный человек, но ты же знаешь, мне иногда открывается то, что неведомо большим, важным людям.

— Ты опять взялся за старое? — огорчилась Кана. — Ведь я же просила тебя!..

— Я не виноват, — оправдывается Алазар. — Когда я не с тобой, то занят только пчелами. Но вдруг на меня находит, и ничего тут не поделать, это сильнее меня.

Он целует жену, ее глаза, обиженный рот, нежные наливающиеся груди, животик, прикладывается к нему ухом и прислушивается к поселившемуся там существу, целует лоно, которое вскоре даст жизнь их сыну…

5. Оживленный восточный рынок. Смешение ярких красок, голосов, смехов, воплей, угроз.

Яростно торгуются из-за сочных дынь маленький горбатый продавец и солидный, тучный покупатель…

Поймали воришку, награждают тумаками, куда-то тащат, он вырывается…

Поссорились две хозяйки из-за бараньих почек, бранятся, брызжут слюной…

Бродячий фокусник, расстелив на земле коврик, показывает незатейливые фокусы: заставляет стоять веревку стоймя, — заглатывает огонь от смоляного факела и выпускает изо рта горлинок, тут же уносящихся в небо…

Мальчишки играют в «косточки» — сшибают плоским камнем установленные в ряд мосолки…

Насурьмленная девица завлекает в свои сети кавалера — продавца липких сладостей…

6. Медовый ряд, где торгуют только этим сладким товаром: мед в сотах, мед в стеклянной посуде, медовый напиток в тыквенных бутылках.

Липкие пальцы продавцов колдуют над медом. Тучи мух, ос, шмелей и прочей летучей мелочи кружатся над прилавками, покупатели и продавцы не успевают отмахиваться от них.

Среди торгующих знакомый нам сосед Алазара. Товар его идет плохо, покупатели по одному взгляду угадывают, где «честный» — цветочный мед и где подделка — сахарный. Поэтому он особенно громко кричит, зазывая покупателей, особенно бурно жестикулирует, хватает проходящих за полы халатов.

— Ай, какой мед!.. Самый вкусный мед на свете!.. Купи, дорогой, отдам себе в убыток, лишь бы тебе вкусно было!..

Но это витийство плохо помогает.

Внезапно он замолкает и с ненавистью смотрит на приближающегося человека верхом на ушастом ослике. Это Алазар привез на рынок свой сотовый мед.

7. Алазар вежливо поклонился Соседу, но не получил ответа. Он занял свое место, разложил товар. И тут же его огарнули мальчишки, бросившие свои игры. По установившейся традиции Алазар жертвует им большой уломок сот, сочащихся золотой благодатью…

8. Алазару не пришлось долго ждать покупателей — его мед славился в селении, — они валом повалили к его лотку. Алазар едва успевает поворачиваться.

9. Сосед исходит злобой и завистью. Другие продавцы тоже с весьма кислым видом следят за удачливым коллегой.

— Глядите — отбоя нет! — ревниво говорит один из продавцов.

— Он и торговать-то не умеет, — подхватывает другой. — Не кричит, не зазывает. Стоит, зубы скалит, а народ к нему бежит.

— Он колдун! — авторитетно заявляет Сосед. — У него мед заговоренный.

— А ты почем знаешь?

— Мы соседи. Я слежу за ним. Он с пчелами разговаривает… Эй, дорогой, подходи! — закричал он, вдруг приметив приближающегося человека. — В-вах, какой мед!.. Самый вкусный на свете!..

Но покупатель, даже не взглянув на него, прошел к лотку Алазара и стал отбирать соты.

— Чума тебя заешь! — проворчал ему в спину незадачливый продавец. — Я этого Алазара сразу невзлюбил, — вернулся он к прерванной теме. — Пришел невесть откуда, взял в жены девушку-сиротку и завел пчел. И сразу у него пошло, в-вах! Я оглянуться не успел — десять ульев стоят. А меду берет больше чем с пятнадцати. Почему? Живем рядом, забор в забор, та же трава, те же цветы, деревья, а мед разный. Почему? Он колдун, слово заговорное знает.

— Гнать его надо! — предложил один из продавцов.

— Если он впрямь колдун, лучше его не трогать, — осторожно возразил другой.

— Ничего, — угрюмо и многозначительно говорит Сосед, — и на колдуна узда найдется.

И принялся сворачивать торговлишку. Его примеру последовали другие. Стоит ли даром терять время, если все покупатели тянутся к Алазару?..

10. Уже свечерело, когда Алазар избавился от последнего бруска сот. Он подозвал ушастого ишачка, навьючил на него пустые соты и, ведя в поводу, направился к ближайшему кабачку промочить горло после трудов праведных.

Привязав ишачка к стволу сохлой акации, Алазар зашел в кабачок.

Там уже выпивала знакомая нам по рынку компания пасечников. Не отвечая на приветливую улыбку Алазара, они уткнулись носами в свои чаши, будто и не заметили вошедшего.

Их маневр не укрылся от Алазара, улыбка погасла на его лице, и он подавил непроизвольный вздох…

11. Алазар допивает последний глоток вина, кидает на прилавок монетку и выходит из кабачка.

Тут полно народа, но никто не ответил на его прощальный поклон.

12. Уже пала мгновенная южная ночь с россыпью звезд и тонким серпиком месяца. Алазар отвязал своего ослика и затрусил в обратный путь.

Погруженный в свои мысли, мурлыча какую-то мелодию сквозь сомкнутые губы, Алазар миновал пустынные тихие улицы и выехал на окраину, откуда виднелся его домик. Внезапным вздрогом всего тела явилось ему невиданное.

На юго-западе, невысоко над горизонтом, зажглась крупная, ограненная, небывалой яркости звезда. Ее свет отдавал странной голубизной, не присущей свету обычных звезд.

Алазар старательно протер глаза, не поверив истинности звезды; он решил, что грезит или густое крепкое вино затуманило ему голову.

Но звезда была. Она так же прочно и несомненно занимала свое место на небосклоне, как все другие известные светила, сейчас будто померкшие в хрустально голубом сиянии новорожденной звезды.

В страшном волнении Алазар стал бить пятками своего ослика, чтобы тот скорее доставил его домой…

13. Кана, жена Алазара, не дождавшись мужа, задремала у очага.

Алазар входит в дом, с улыбкой смотрит на спящую и бережно переносит ее на ложе. Она пробормотала что-то сквозь сон, но не проснулась.

Алазар взял высокий глиняный сосуд с водой и вышел на улицу…

14. Новая звезда полыхала в небе. Казалось, она приблизилась к селению.

Алазар наполнил водой полый внутри каменный надолб, торчащий посреди двора. Опустившись на колени, он стал отвешивать поклоны на все четыре стороны света. Затем он собрал хворост и зажег костер возле каменного сосуда. Длинные языки пламени взметнулись в небо; ожили и забегали тени.

Алазар прижался лицом к земле, затем поднял голову и уставился в небо, он словно хотел услышать тайные голоса земной и небесной тверди. На какие-то мгновения он окаменел с закрытыми глазами. С ним произошла странная перемена: исчез прежний Алазар — молодой, веселый, беспечный парень, трудолюбивый пчеловод и верный муж, теперь это был зрелый, много познавший человек с изборожденным морщинами челом, он как-то вытянулся, стал похож на свою вечернюю тень.

Он вынул из-под рубашки маленький матерчатый мешочек, развязал его и пересыпал в ладонь сухой цветочный мусор. Шепча невнятные слова, он кинул цветочную сушь в каменный сосуд с водой. Оттуда полыхнуло фиолетовым необжигающим огнем, сразу погасшим, но слабое свечение над сосудом осталось.

Алазар шагнул к сосуду, склонился над ним и вдруг поспешно отступил.

Он повторил свое движение, но не решился его завершить.

Некоторое время он собирался с духом, то припадая лицом к земле, к ее житейской надежности, то жадно вглядываясь в новую звезду, словно надеясь почерпнуть решимость в таинственном обещающем свете, и наконец отважился повторить попытку.

Пальцы Алазара впились в каменные грани надолба, он насильно удерживал себя возле средоточия тайны, проглянуть которую не решался его смятенный дух.

Алазар отпрянул от сосуда. Мгновение-другое он стоял, уронив лицо в ладони, затем неверным шагом побрел к хижине.

15. Алазар подошел к спящей жене и осторожно, шепча нежные, успокаивающие слова, потряс ее за плечо. Она открыла глаза, блеснувшие испугом, мгновенно сменившимся выражением радости, как только она узнала мужа.