«Неужели, – бабушка даже похолодела от подобной мысли, – неужели Маруся ушла на Пушкинскую площадь?»
И старушка заторопилась вверх по, бульвару.
На Пушкинской площади – столпотворение. Остановились автобусы, замерли троллейбусы, притихли даже юркие такси. А народу было столько, что бабушке еле удалось пробиться вперед.
– Ой, беда! Ой, горюшко мое! – повторяла старушка, расталкивая любопытных. – Пустите! Пустите, там, наверное, с моей Марусенькой беда.
Наконец она пробралась в первые ряды толпы и действительно увидела Марусю из конца в конец площади Маруся летала… по воздуху. Бабушка удивленно заморгала, неожиданно всхлипнула, а немного придя в себя, закричала:
– Маруся, Марусенька, деточка что с тобой?
– Бабушка! Бабушка! – испуганно заплакала девочка. Она резко развернулась в воздухе, остановилась поблизости, затем, дрыгая ногами и размахивая руками, опустилась рядом со старушкой. И тут мальчишеский голос произнес назидательно:
– НЕ РАЗРЕШАЙТЕ ДЕТЯМ ИГРАТЬ НА ПРОЕЗЖЕЙ ЧАСТИ…
– Марусенька! Да что же это такое?! – смеялась и плакала бабушка.
Двинулись машины, начали расходиться люди, толкуя между собой о чуде, которое только что довелось им увидеть.
– Деточка, – бабушка взяла Марусю за руку, – ты же могла потерять сандалики!..
А что еще могла сказать в эту минуту ошеломленная старушка?
Глава 13
В которой каждый по-своему пытается объяснить происшествие.
Вы представляете, о чем говорил весь город целый день, целую ночь и еще следующий день!
На большой перемене в школе ученики расспрашивали учителей.
В очереди в кассу Большого театра знатоки, у которых на все всегда готов ответ, передавали подробности.
Городская вечерняя газета напечатала недоуменный вопрос одного из читателей и несколько ответов различных ученых.
Один известный медик писал в этой газете, что налицо поразительный случай массового гипноза, когда многочисленной толпе показалось, будто девочка летит, а на самом деле она просто шла по площади.
Второй ученый – физик – заявил, что все это происки пришельцев из антимира. «Раз существует на земле тяжесть, – писал он, – значит, существует и антитяжесть. И, значит, легкое может стать тяжелым, а тяжелое, наоборот, стать легче пуха. Вероятно, сверхмощный поток лучей из мирового пространства пробил атмосферу и коснулся Земли как раз в районе Пушкинской площади», – предполагал он.
Писатель Диктантов, автор многочисленных научно-фантастических романов, уверял, что раз может летать птица, то может летать и человек. Для этого необходимы определенные, пока еще неясные ему условия, при которых человек становится вдруг легче воздуха.
Количество писем в газету росло.
Вечерами, убаюкивая малышей, матери полусерьезно, полушутливо спрашивали годовалых бутузов:
– А ты у меня не улетишь?
Какой-то священник проповедовал в церкви, что летающая девочка – доказательство того, что есть на небе бог. И кто-то ему поверил. Бывают же такие люди, которые верят всякой чепухе.
* * *
А в доме Логиновых – переполох. Собралось десятка два врачей. У Маруси пощупали пульс, измерили температуру, выслушали легкие и сердце.
Бабушку в десятый раз заставили рассказать все, что произошло.
– Задремала я, по слабости, значит, а Маруся-то на площадь прямо, на площадь. Ну, я вижу, нет внучки нигде – и тоже на площадь. А на площади-то столповорот! Мильен людей, значит, и все вверх смотрят. Я глядь, а там Марусенька моя под самыми облаками, и летает, и летает. Мне, значит, ручонкой помашет, и летает себе. А потом вдруг и опустилась.
Развели доктора руками, посовещались, прописали девочке полный покой и решили прийти еще завтра.
До самой ночи бабушка рассказывала соседям о происшествии, каждый раз прибавляя подробности и увеличивая высоту полета. Мама не отходила от Маруси ни на шаг. И лишь Василий Михайлович чему-то улыбался.
– Ты бессердечный человек, – говорила мама.
– А вдруг бы она улетела совсем?!
– Никуда бы она не улетела… – Василий Михайлович очень жалел, что не мог рассказать жене о своих предположениях. Ничего не поделаешь – служебная тайна. А полковники милиции тайну хранить умеют.
Третье стихотворение Вадима Смирнова
Строится дом
Во дворе, на песке,
Мальчишка с пластмассовой формой в руке.
Он тоже строитель,
Он тоже творец —
Он строит красивый
Песочный дворец.
В нем тысяча окон
И двести дверей.
Живет в нем четыреста
Богатырей.
В песочном их городе
Все из песка
Дома и фонтаны,
И пруд, и река,
Песочного сыра
Большие круги,
В песочных квартирах
Пекут пироги
Песочные горы,
Песочный овраг…
На город тайком
Надвигается враг.
Гроза переулка —
Степан Петухов,
Драчливей и злее,
Чем сто петухов.
Малыш на Степана
Глядит не дыша.
Степан подошел
И толкнул малыша.
– Дворцам – пошутил он, —
Отныне конец! —
И ногу занес,
Чтоб разрушить дворец.
Тогда мы с Павлушей подходим.
И вот
Степан хоть силен,
А упал на живот.
Орет и не может понять ничего:
Не видит он,
Кто ж это лупит его?
Собрался народ
И никак не поймет:
Уж не лихорадка ли
Парня трясет?
И я бы не смог бы
Закончить стихов,
Когда б не сбежал
Степан Петухов!
Глава 14
В которой рассказывается история с пирожками.
Третий день у нее была недостача. Уж кажется, как внимательно пересчитывала она пирожки, как зорко следила за каждым покупателем, а все равно ежедневно недоставало ровно шести штук.
– Что за чертовщина?! – говорила соседке-продавщице Дарья Матвеевна. – И вчерась, и позавчерась, и третьего дни – шесть пирожков, как со сковородки на землю! Ты уж сегодня присмотри, чтобы в четыре глаза – оно сподручней.
Как всегда, они поставили плетеные, покрытые белыми накидками корзины на углу Чистопрудного бульвара и Кировской улицы – здесь поблизости и станция метро, и Главпочтамт да и вообще живой перекресток. Завидев легкий парок, пробивающийся из-под накидок, даже те, кто только что пообедал, не могли утерпеть, чтобы не купить поджаристый капустный, а еще того лучше – мясной пирожок и тут же, застенчиво отвернувшись к стене, не съесть его. Торговля всегда шла бойко, а сегодня – особенно. Две лоточницы только успевали получать пятаки и гривенники, поддевать на вилку пышущий жаром пирожок, вручать его вместе с кусочком бумаги покупателю, а уже появлялся следующий, и даже накапливалась небольшая очередь.
– А пирожок? – спросил вдруг у Дарьи Матвеевны высокий темноволосый мужчина в сером легком пальто.
