Для «исправления положения» Шелленберг предложил комплекс мер. Главным было требование пополнить аппарат разведки двумя-тремя тысячами специально обученных сотрудников с хорошим знанием иностранных языков. Далее, Шелленберг настаивал на том, чтобы управлению была предоставлена не стесненная какими-либо условиями возможность зачислять этих людей в заграничные штаты, что позволило бы расширить резидентуры СД во многих странах, к чему он все это время стремился[213]. Наконец, Шелленберг вел речь о необходимости предоставить управлению в гораздо больших размерах совершенное оборудование и технику, включая самые современные виды оружия, а также самолеты. Особенно он настаивал на пополнении средств радиосвязи, без чего невозможно было обеспечить своевременное получение информации от агентуры, находившейся в тылу советских войск по плану «Цеппелин» или в другом «массовом порядке».
Выслушав Шелленберга, рейхсфюрер СС недвусмысленно заявил: «Русские — смертельный враг, но мы должны разгромить их, пока не появились новые враги»[214]. Рейхсфюрер СС обещал Шелленбергу всестороннюю поддержку. Одновременно он распорядился подготовить всеобъемлющий доклад о состоянии разведывательной работы СД в Советском Союзе, с которым намеревался ознакомить Гитлера. Не этим ли и подобными докладами был в том же году инспирирован чудовищный приказ Гитлера от 18 октября 1942 года? Он определял порядок обращения с захваченными тайными агентами противника. В приказе предписывалось: «… все до единого участника скрытых операций команды противника должны уничтожаться независимо от того, были они при захвате в военной форме или в гражданской одежде, вооружены или нет, вели бой или спасались бегством… В случае необходимости оставив одного-двух человек для допроса, их следует незамедлительно расстреливать после окончания допроса».
Как можно судить по немецким архивам, дневниковым записям офицеров разведки различного ранга, мемуарной литературе, подрывная деятельность против СССР осуществлялась в то время СД по трем основным направлениям. Первое было связано с укреплением зарубежных опорных пунктов немецкой разведки почти во всех европейских столицах, а также с более эффективным, чем раньше, использованием особо перспективных агентов, находившихся в СССР (один из них, по утверждению Шелленберга, поддерживал довольно длительное время шпионскую связь с двумя офицерами штаба крупного соединения советских войск). Вторым направлением было участие в операции «Цеппелин», прежде всего и главным образом в подборе в лагерях для советских военнопленных и в прифронтовой полосе кандидатов на вербовку для массовой заброски в тыл Красной Армии с целью шпионажа, осуществления диверсий и выполнения заданий по политическому разложению населения. Немецкие службы пытались вербовать агентуру из местных жителей, оказавшихся в оккупации, забрасывать их в глубокий тыл под предлогом бегства от оккупантов. Третье направление предусматривало усиление антипартизанской борьбы посредством внедрения в партизанские соединения агентуры гестапо. Когда еще при Гейдрихе перед СД ставили задачу усилить разведывательную работу против СССР, отмечалось, что «Гитлер придает особое значение получению информации о распоряжениях Сталина по развертыванию партизанской войны».
Последующие события показали, что рейхсфюрер СС выполнил практически все свои обещания. Шелленбергу была предоставлена свобода действий в претворении программы усиления внешнеполитической разведки и расширения ее возможностей, прежде всего для действий против Советского Союза и других стран антигитлеровской коалиции. В конце 1942 года в VI управлении РСХА образуется специальная группа (обучение)[215]. Ее начальником стал еще мало кому тогда известный Отто Скорцени. В Нидерландах, в местечке Шевенинг возникла разведывательная школа СД, готовившая управлению Шелленберга агентов-нелегалов для работы во многих странах мира. Система обучения в этой школе была позаимствована у английской Интеллидженс сервис. Вначале будущие нелегалы проходили общую подготовку, которая включала навыки вождения автомашин любой марки, а также мотоциклов и даже управление локомотивами, изучение правил дорожного движения в странах их возможного пребывания. Все это считалось обязательным. Затем следовали тренировки в прыжках с парашютом и в самостоятельном изготовлении средств проведения диверсий с использованием легкодоступных подручных материалов. Нелегалы осваивали фотографию, практиковались, в частности, в технике отделения экспонированного светочувствительного слоя пленки в случае необходимости скрыть ее содержание.
С учетом личности нелегала и характера возлагавшихся на него заданий тщательно и во всех подробностях отрабатывалась легенда, под которой ему предстояло выступать. В подкрепление легенды готовились соответствующие фальшивые документы, личные письма, фотографии.
Много внимания уделялось деталям легенды, в частности таким, как метка на нижнем белье, фасон обуви или что-нибудь другое, в обыденной жизни не привлекающее, казалось бы, никакого внимания. В РСХА стремились добиваться такого положения, чтобы нелегал в любой ситуации безупречно знал «свой маневр», мог, что называется, во сне безошибочно воспроизвести детали своей биографии и данные, касающиеся его семьи, других родственников, особенно если эти данные поддавались проверке (например, адреса, описание местности и т. д.). Нелегал должен был свободно описать предприятие, где он якобы работал, соседей, которые жили по указанному им адресу. Он обязан был не только в совершенстве владеть языком страны, где ему предстояло работать, но и твердо держаться одного какого-либо диалекта, присущего населению определенной территории. Важно было знать особенности «своего» региона, ориентироваться в обычаях и нравах местных жителей, чтобы какой-либо оплошностью не возбудить подозрений.
При совершенствовании своей службы люди Шелленберга много сделали для обеспечения агентуры новыми техническими средствами связи с центром. Условия войны сужали привычные каналы передачи шпионских донесений (по почте через нейтральные государства, посылкой тайных курьеров и т. д.). Большое значение технические подразделения СД стали придавать конструированию и производству безотказно действующих раций, а следовательно, и подготовке разведчиков нового профиля — агентов-радистов. Даже в самых маленьких разведывательных группах и пунктах это были, как правило, люди, знавшие лишь одну заботу: обеспечивать безупречную связь в нужное время и защитить свои передатчики от обнаружения их радиоконтрразведкой противника. С течением времени и развитием радиодела рации становились все меньше, диапазон их действия все больше, а сами передачи все устойчивее. К описываемому времени переносные рации умещались в небольшом чемоданчике: приемник, передатчик и запас питания. Несмотря на относительно малую мощность (20, 40, 60 ватт), они устойчиво принимали и передавали сообщения на значительные расстояния.
Расширение радиотехнической подготовки, необходимость тщательного обучения агентов-радистов потребовали немалых дополнительных расходов. На их покрытие была выделена с ведома Гитлера огромная в тогдашних условиях сумма — 30 миллионов марок.
При содействии Гиммлера Шелленбергу удалось значительно оживить деятельность «пунктов связи», созданных им в свое время в недрах имперских министерств и ведомств — иностранных дел, экономики, продовольствия, вооружения, связи, пропаганды, транспорта и образования. Это были центры компетентной информации по решающим стратегическим позициям, и они послужили опорной базой внешнеполитической разведки.
Особенно ценной, как признал потом Шелленберг. была поддержка министерства транспорта во всех специальных вопросах его компетенции: железнодорожное хозяйство, имеющие стратегическое значение туннели, мосты, как возможные объекты диверсии. С помощью «пункта связи» в министерстве транспорта были собраны обширный статистический материал и технические характеристики транспорта многих стран мира. Они послужили надежным руководством для разведывательных и диверсионных групп, в частности сыграли важную роль при выработке и реализации диверсионной программы операции «Цеппелин».
