Взяв его под руку, я подвел его к краю причала.

— Вы преднамеренно убили Хейтера, да? — произнес он, не скрывая нервного волнения.

— Разумеется. Вы же знаете, в Англии смертная казнь отменена. Приходится действовать окольными путями. Прощайте, Хейсман.

— Клянусь! — заверещал Хейсман. — Я сделаю все, чтобы родители Мэри Стюарт были освобождены и смогли воссоединиться. Я клянусь! Клянусь!

— Этим вы спасли себе жизнь, Хейсман.

— Я знаю, — нервно кивнул он.

Атмосфера, установившаяся в кают–компании, была удивительно мирной и спокойной. Причиной тому, думаю, было огромное облегчение, которое все испытывали, еще не веря до конца, что страшное позади. По–видимому, Мэтьюсон объяснил собравшимся, что произошло.

На полу, держась рукой за левое плечо и издавая мучительные стоны, лежал Юнгбек. Я посмотрел на Конрада, потом показал на куски стекла, валявшиеся рядом.

— Я сделал как вы велели, — произнес Чарльз. — Жаль, бутылка разбилась.

— Мне тоже жаль, — отозвался я. — Жаль ее содержимого.

Я взглянул на маленькую Мэри, которая горько рыдала. Мэри Стюарт пыталась ее утешить.

— Зачем же напрасно проливать слезы, милые девочки? — с укором проговорил я. — Ведь все позади.

— Лонни больше нет, — подняла на меня заплаканные глаза маленькая Мэри.

— Пять минут назад умер.

— Жаль, — сказал я. — Но не нужно слез. Это его собственные слова. «Кем надо быть, чтобы вздергивать опять его на дыбу жизни для мучений?»

Девушка растерянно посмотрела на меня.

— Это тоже его слова?

— Нет. Одного господина, которого звали Кент.

— Он что–то сказал, — вмешалась Мэри Стюарт. — Велел передать доброму лекарю, он вас имел в виду, чтобы тот пожелал ему попасть в какой–то бар. Я не поняла в какой.

— Не о чистилище ли шла речь?

— Чистилище? Не знаю. Фраза показалась мне бессмысленной.

— Я понял, что он имел в виду, — ответил я. — Так и сделаю. Пожелаем ему попасть в тот самый бар.