Но и этого оказалось достаточно, чтобы смявшие их ал-арсии увидели перед собой нового врага — русов. Было их не две шеренги, как викингов, а пять или шесть, и стояли они не впереди прохода у цепочки ладей, а в нем самом, перегородив его по всей длине, а пара десятков дружинников даже забралась в головную ладью и приготовилась метать из-за борта сулицы. Позади шеренг копьеносцев виднелись подоспевшие к опасному участку лучники, к ним от стоявших в бездействии викингов ярла Эрика торопились еще несколько групп стрелков из самострелов. Встреченные ливнем стрел и сулиц, наткнувшись на густой частокол копий, ал-арсии повернули назад. Повторная атака не имела успеха, захлебнулась и третья. Когда же ал-арсии ринулись в четвертую, они увидели две новые шеренги русов, нарастивших глубину своего боевого порядка.
Поднявшееся облако пыли перед строем викингов ярла Эрика заставило Хозроя перевести взгляд туда. Часть добровольцев-мусульман, ничем не проявивших себя с начала сражения, сейчас быстро перемещалась вдоль русско-варяжских боевых порядков в направлении кипевшего возле ладей боя. Обогнула стороной место, где ал-арсии в лоб атаковали центр русско-варяжского войска, пронеслась мимо перекрытого русами прохода у ладей и сдержала лошадей, лишь достигнув середины цепочки ладей. Ладьи стояли на катках почти вплотную друг к другу, и все же между некоторыми из них мог проехать всадник. Этим и воспользовались добровольцы-мусульмане, просачиваясь сквозь строй ладей и драк-каров, где только это было возможно. Находившиеся возле суденышек немногочисленные русы и викинги пытались оказать им сопротивление и не пропустить в тыл своих войск, но гибли в неравных схватках. Все больше мусульман виднелось по другую сторону ладей, и все меньше русов и викингов с оружием в руках вставало на их пути.
Мусульмане уже почти беспрепятственно проникали сквозь промежутки между ладьями, вот на противоположной стороне цепочки суденышек их скопилось не меньше семи-восьми сотен. Еще четверть часа — и за спиной у русов и викингов, отрезая им путь отступления к реке, окажутся не меньше двух с половиной тысяч добровольцев-мусульман. Тогда положение русско-варяжского войска станет не просто трудным, а критическим, тем более что для усиления мусульман-добровольцев направился отряд ал-арсиев примерно в тысячу копий. Ал-арсии непрерывно атаковали русов и остатки викингов ярла Олафа с двух сторон, и великий князь Игорь, подоспевший к месту сражения, не мог снять оттуда сколь-нибудь значительное число дружинников, чтобы отправить их против добровольцев-мусульман. Не мог этого сделать и ярл Эрик, так как оставшиеся против его боевых порядков вражеские конники принялись вырубать перед собой колышки, расчищая дорогу для возможной атаки. Хозрой довольно прищурился — русы и викинги попали в надежную ловушку, и с минуты на минуту она наглухо захлопнется! Но что это? Сразу в нескольких местах среди цепочки ла|дей и драккаров взметнулись в небо языки пламени, ветер понес в сторону реки косматые клубы дыма. Русы и викинги подожгли собственные суда, чтобы преградить неприятелю дорогу в тыл своему войску стеной огня! Ладьи и драккары, просушенные на солнце и смазанные салом, вспыхивали друг за дружкой словно березовые чурки. Вскоре от уреза воды почти до выхода волока в открытую степь, куда была дотащена головная в цепочке суденышек ладья, бушевала лавина огня. Она была не только непроходима ни для пешего воина, ни для всадника, но нестерпимый жар и далеко разлетавшиеся в стороны искры заставили мусульман-добровольцев держаться от нее в полусотне шагов. Русы и викинги смогли не только избежать уготованной им ловушки, но и однозначнo решили судьбу примерно тысячи вражеских всадников, проникших им в тыл!
Но ведь не вечно гореть ладьям и драккарам. Час, полтора, и они превратятся в груды головешек, которые можно засыпать землей и без помех оказаться за спиной русско-варяжского войска, выручив заодно своих попавших в беду товарищей по другую сторону лавины огня. Однако это должны понимать и вражеские военачальники, а поэтому наверняка будут стремиться с наибольшей отдачей использовать эти час-полтора для своего спасения. Так и есть! Русские и варяжские шеренги зашевелились, пришли в движение, начали медленно отходить назад, заполняя собой пространство между лесом, к которому примыкали викинги ярла Эрика, и стеной огня. Неужели хазарские военачальники позволят им перестроиться? Ведь, заняв оборону на этом рубеже, прикрытые от нападения с одной стороны лесом, с другой горящими ладьями, не опасаясь ударов с тыла, ибо тысяча оказавшихся за спиной мусульман-добровольцев не представляла для них серьезной угрозы, русы и викинги отобьют любые лобовые атаки и в полном порядке отступят к реке, по пути разгромив прорвавшихся им в тыл мусульман-добровольцев. Неужто русам и викингам будет позволено принять новый боевой порядок и избежать неминуемого поражения? Хозрой разволновался так, что на лице обильно выступил пот и его пришлось смахнуть рукой.
Тревога и волнение Хозроя словно передались военачальникам хазар. Атаки ал-арсиев на русов и остатки викингов ярла Олафа не прекращались ни на минуту, особенно когда им на помощь прискакали не успевшие прорваться в тыл русско-варяжскому войску мусульмане-добровольцы. Не лучше обстояло дело и у викингов ярла Эрика. Мусульмане-добровольцы, расчистившие среди заостренных колышков широкий проход к их шеренгам, хлынули по нему плотной колонной и нанесли сильный удар в середину боевого порядка викингов. Атаку пришлось отбивать лишь копьями и мечами, поскольку почти все лучники находились с русами, помогая им сдерживать напор ал-арсиев. Тем не менее викинги выдержали первый удар противника, но тут же последовали второй, третий. Действуя колонной, как ал-арсии при прорыве строя викингов ярла Олафа, мусульмане-добровольцы раз за разом атаковали викингов, стремясь вклиниться в их боевые порядки и затем протаранить их насквозь. Хотя это им не удавалось, атаки затрудняли организованное отступление викингов и крайне замедляли его.
Однако судьба сражения решалась не здесь, а, как и прежде, на участке обороны русов и остатков викингов ярла Олафа. Раньше цепочка вытащенных на сушу ладей, едва не утыкаясь в спину русско-варяжскому войску, делила его на две примерно равные части. После разгрома викингов ярла Олафа и значительного сокращения длины боевых порядков русско-варяжского войска цепочка ладей стала делить его уже по-иному. Одна часть, которую составляли викинги ярла Эрика и половина русских дружинников, осталась без изменений, зато другая, образованная второй половиной русских дружинников и остатками викингов ярла Олафа, имела теперь в лучшем случае треть былой численности. Если бы русы и викинги, не меняя своих боевых порядков, вздумали отступить к реке, горящие ладьи стали бы разделительной чертой между этими далеко не равными частями их войска. Тогда сильнейшая из них, защищенная с боков лесом и стеной огня, оказалась бы в куда более выгодном положении, нежели слабейшая, прикрытая от нападений только со стороны горящих ладей.
Выход из этого положения был один — перестроить боевые порядки и, сократив их длину, отступить всеми силами по коридору между лесом, к которому примыкал строй викингов ярла Эрика, и горящими ладьями. Для этого требовалось время и хотя бы незначительная передышка в боевых действиях. Но как раз этого времени противник русам и не давал. Атаки ал-арсиев, мусульман-добровольцев и христиан-ополченцев следовали без остановки одна за другой. Русам и викингам в первую очередь требовалось впустить в коридор между лесом и горящими ладьями ту малочисленную часть своего войска, которая при отступлении к реке должна была остаться по другую сторону стены огня, и лишь после этого вместе с ними начать отход. Но постоянные атаки с двух сторон именно по остаткам викингов ярла Олафа и соседних с ним русов не только не позволяли им втянуться в спасительный коридор за спины товарищей, но даже сдвинуться с места.
Ладьи уже сгорели наполовину, и нужно было принимать срочное решение. Можно было немедленно начать отступление в теперешних боевых порядках, смирившись с тем, что горящие ладьи разделят войско русичей на две разновеликие части, более слабая из которых может быть уничтожена. Или, выбрав момент, все-таки переместить войска и, уплотнив боевые порядки, сжавшись, словно пружина, всеми силами прорываться к реке.
