Утром 9 октября на мостик «Незаможника» поднялся новый командир корабля П. А. Бобровников, командовавший прежде эсминцем «Фрунзе» и получивший на мостике ранение. До сих пор рука его была на перевязи, но Павел Андреевич был бодр и настроен по-боевому.

- На мостике ранен, на мостике и долечусь, - сказал он, когда кто-то из нас поинтересовался состоянием его здоровья.

Вообще с Бобровниковым до этого дня мы не были лично знакомы, но отзывались о нем моряки как об опытном и отважном командире, и я радовался за родной корабль. Пора было сходить на берег. Началось прощание, теплое, радушное. Я попал в окружение Мотузко, Загольского, Клемента, Терещенко, старшин и краснофлотцев. Многое хотелось сказать товарищам, многое пожелать, но сдавило грудь от нахлынувших воспоминаний. Обмениваемся дружескими рукопожатиями. А часа через два наблюдаю с Приморского бульвара, как из Севастопольской бухты выходит «Незаможник». Он направляется в Одессу, конвоируя плавбазу «Волга». Чувствую, часть моей души осталась там, на корабле, иначе откуда эта грусть расставания?…

Пройдут годы, и я с радостью узнаю о судьбах бывших своих сослуживцев по «Незаможнику». Одни из них после [107] войны приступили к мирному труду. Наш великолепный дальномерщик Василий Шкуропат вернулся на свой родной мариупольский металлургический завод «Азовсталь», вновь стал сталеваром у доменной печи. Со временем на его груди засияла Звезда Героя Социалистического Труда, он был избран депутатом Верховного Совета СССР.

Фадей Петрович Арсенов, наводчик зенитного орудия, всю свою «гражданскую» жизнь связал с железнодорожным транспортом.

Другие посвятили жизнь Военно-Морскому Флоту, служили на кораблях, воспитывали молодое поколение, будущих морских офицеров. Бывший главный боцман Александр Григорьевич Егоров, например, вплоть до пенсии оставался во флоте. Бывший штурман «Незаможника», в последующем капитан 1-го ранга Николай Герасимович Загольский долгое время продолжал служить на флоте, командовал кораблями, а после ухода в запас бороздил моря и океаны капитаном дальнего плавания. Бывший начальник медико-санитарной службы, наш секретарь партийного бюро, ставший в дальнейшем полковником медицинской службы, Петр Иванович Лукьянченко после войны окончил медицинскую академию и занимал ряд ответственных должностей по медицинской службе.

Словом, боевая закваска не подвела моряков «Незаможника».

Интересно сложилась и боевая судьба корабля.

«Незаможник» вернулся в Севастополь через два дня. На борту - эвакуируемые войска Красной Армии. Затем - снова путь в Одессу. 14 октября, когда начался отход и посадка на корабли последнего эшелона войск, «Незаможник» отражал авианалеты вражеской авиации на порт. В стоящий рядом с эсминцем теплоход «Грузия» попала авиабомба, начался сильный пожар. С «Незаможника» на борт теплохода сразу прибыла пожарная команда, возглавляемая Терещенко и Егоровым. После самоотверженных усилий совместно с командой «Грузии» пожар был потушен. В этот же день зенитчики старшин 2-й статьи Петра Алтухова и Павла Карася сбили фашистский «Хейнкель-111». На следующий день «Незаможник», ведя с другими кораблями огонь по живой силе противника, прикрывал дотемна отход наших войск в районе Дофиновки. Четыре раза он вступал в единоборство с вражеской батареей в районе Чабанки, [108] пока не удалось заставить врага замолчать навсегда. А 16 октября, в последний день эвакуации Одессы, ранним утром эсминец «Незаможник» одним из последних оставил Одессу и вместе с эсминцем «Шаумян» проконвоировал поврежденную «Грузию» в район Севастополя.

За период боевых действий под Одессой «Незаможник» сделал 25 боевых выходов для огневого содействия защитникам города. Подавил и уничтожил 5 полевых батарей и одну береговую. Вывел из строя большое количество живой силы и техники противника, сбил вражеский бомбардировщик, отконвоировал 10 транспортов с войсками, техникой и боеприпасами.

После обороны Одессы «Незаможник» вновь в боевых походах. За время обороны Севастополя эсминец совершает частые прорывы в осажденный город, доставляя войска, боеприпасы, продовольствие, громит врага огнем артиллерии.

Во время феодосийского десанта «Незаможник» одним из первых врывается в порт, занятый противником, и под сильным огнем высаживает первую группу десанта, своей артиллерией поддерживая продвижение десантников вперед.

В период обороны Кавказа миноносец вновь ведет обстрел побережья, занятого врагом, конвоирует транспорты, участвует в смелой озерейковской десантной операции.

Когда кончилась война, за кормой «Незаможника» осталось 45 856 миль, пройденных за 3779 ходовых часов. Корабль выполнил 120 боевых заданий, потопил танкер противника, отразил свыше 60 атак вражеской авиации, сбил 3 самолета, подавил и уничтожил 5 полевых, 2 береговые и 4 минометные фашистские батареи, уничтожил много живой силы и техники противника. За время боевых действий в течение войны «Незаможник» отконвоировал в доки 6 военных кораблей, свыше двух десятков транспортов, находился в охранении более крупных военных кораблей, а также неоднократно перебрасывал войска, оружие, боеприпасы, эвакуировал раненых и население.

День Победы славный экипаж эсминца встретил в море, возвращаясь в главную базу.

Родина высоко оценила заслуги корабля. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 июля 1945 [109] года «за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом доблесть и мужество» эскадренный миноносец «Незаможник» был награжден орденом Красного Знамени.

Итак, прощай, славный боевой корабль!

Готовясь к обороне Крыма, мы не уставали размышлять над уроками первых месяцев войны. Бои под Одессой стали для всех их участников первым экзаменом и суровой школой, опыт которой так пригодился для дальнейшей боевой деятельности и организации обороны других военно-морских баз. И прежде всего Севастополя.

Экипажи кораблей - краснофлотцы, командиры и политработники - обрели необходимый боевой опыт в использовании оружия и техники, повысили морскую выучку, закалились физически и духовно. На флоте сами боевые дела развеяли миф о непобедимости Германии с первых же дней войны. Моряки научились взаимодействию с сухопутными войсками, оборонявшими город. Выявилась необходимость в постоянных огневых позициях, оборудованных для постановки на бочки, обеспеченных связью, в картах с соответствующими ориентирами и вспомогательными точками наводки.

Первые же стрельбы по берегу показали, сколь необходимо иметь достаточное количество постоянных базовых корректировочных постов, чтобы корабли могли без захода в базу и высадки своих корпостов выполнять стрельбы с базовыми корпостами. На «Незаможнике», например, по нескольку дней отсутствовал командир артиллерийской боевой части. Кроме того, поспешно съехав на берег, корпост, как правило, не мог сразу подробно ознакомиться с обстановкой в районе стрельбы, а прибыв на место, не всегда имел возможность в ней сориентироваться. В этом отношении бесспорное преимущество получали базовые корпосты, закрепленные за своими секторами обороны.

Ощущался недостаток в самолетах-корректировщиках и дымзавесчиках.

Постоянная угроза с воздуха приучила людей к повышению бдительности наблюдения, быстроте и четкости докладов и даче целеуказаний, а для отражения низколетящих самолетов, как выяснилось, можно было успешно использовать орудия главного калибра. [110]

Первые потери личного состава верхних боевых постов, особенно в зенитных расчетах, подсказали необходимость готовить запасные расчеты, которые по необходимости без промедления становились к пушкам и автоматам.

Выучка командира корабля уже не считалась полноценной без умения на полных ходах управлять маневром корабля при уклонении от атак самолетов противника. Для этого теперь использовались специальные расчетные таблицы, которые всегда находились под рукой на ходовом мостике. Не секрет, что большинство кораблей, оставшихся после войны в строю, во многом обязаны этому командирскому умению.