Но поглощенные тогда первой встречей с морем, вряд ли мы осознавали до конца, на какую трудную дорогу ступили.

По прибытии в Кронштадт мы поднялись на борт учебного корабля «Комсомолец» водоизмещением около четырнадцати тысяч тонн. По тогдашним меркам, он был огромен. Этот специально переоборудованный для курсантской практики корабль входил в состав отряда учебных кораблей Балтийского флота.

Нас разместили по кубрикам, показали, как пользоваться подвесными койками, и повели знакомиться с кораблем. Потекли дни первого «оморячивания», как говорили опытные корабельные старшины. К концу месяца мы уже щеголяли друг перед другом знанием корабельного вооружения, техники, машинного отделения, хвастались натертыми мозолями при гребле на шлюпках и баркасах. Гордились, конечно, и тем, что были расписаны по боевым постам, а при выходе в море дублировали обязанности краснофлотцев. Заметно изменился и наш лексикон, теперь он был пересыпан морскими терминами и солеными словечками, которые усваивались необыкновенно быстро. Но как мы ни стремились сразу стать похожими на матерых морских волков, еще издали можно было отличить нашего брата курсанта. И роба топорщилась горбом на спине, и бескозырку приходилось все время поправлять, и воротничок почему-то лепился к затылку, да и шаг по палубе, особенно если корабль находился в море, был неуверенный и осторожный. А сколько синяков появилось на ногах при перешагивании через комингсы, возвышающиеся над палубой в дверных проемах. Не всегда удавалось сразу сладить с подвесной койкой, пока ее расшнуруешь, подвесишь… Словом, чтоб стать настоящими моряками, много еще каши [8] предстояло нам съесть. Однако молодости не присуще уныние.

Все чаще с моря стали накатывать холодные крутые волны, солнце все реже дробилось на легкой ряби. Пошли один за другим туманные дни, на которые столь щедра осенняя Балтика. Наша первая практика близилась к концу, минула, словно один день. Даже наш весельчак курсант Паша загрустил, все реже появлялся на баке со своими декламациями и шутками-прибаутками - жаль было расставаться с морем. Но ничего не поделаешь, необходимо возвращаться в Ленинград, в учебные классы.

На берегу, в училище, многие открыли простую истину: чтобы стать хорошим морским офицером, мало беззаветно любить море, быть преданным ему всей душой, - нужны знания. А их-то у нас было совсем немного. Подготовительный курс доказал это. Даже в короткие часы личного времени товарищи корпели над учебником физики или математики, ведь в конце курса нас ждали экзамены. И уж если кто-нибудь их не выдержит, то не видать ему флота.

Пришлось расстаться и с такими словами, как «не хочу» или «не могу», когда дело касалось внутреннего распорядка или приказов командиров. Военная организация и воинская дисциплина с их жесткими требованиями, беспрекословным подчинением всем начальникам требовали от нас воспитания новых привычек, новых качеств. Экзамены на прочность характеров мы сдавали ежедневно в течение всего первого года учебы.

На курсе сразу сложилась товарищеская атмосфера. Были здесь свои балагуры и интеллектуалы, скромняги и любители прихвастнуть, но всех нас объединяло горячее желание посвятить свою жизнь флоту. Вот это, несмотря на разность характеров, и создавало атмосферу взаимовыручки, рождало дружбу, которой суждено было продлиться годы и десятилетия. Так что тот, кто пришел в училище с твердым намерением стать командиром Рабоче-Крестьянского Красного Флота, кто серьезно отнесся к учебе и самодисциплине, с нового учебного года продолжил занятия в училище уже первокурсником. Такими оказалось подавляющее большинство.

Программа обучения была составлена таким образом, что получаемые знания курсанты закрепляли на практике и на практике же осознавали необходимость новых знаний. Летом, после подготовительного курса, мы - снова на Балтике. Как со старым другом, встретились с учебным [9] кораблем «Комсомолец». Позднее плавали и на парусной шхуне «Практика». Но теперь это был новый этап обучения. Мы изучали корабли: набор, якорное устройство, механизмы вооружение, научились выполнять простые такелажные работы, грести и ходить под парусами на шлюпках и баркасах. Мы даже участвовали в маневрах Балтийского флота.

Вот этими-то маневрами и стала незабываемой наша вторая практика…

В кубриках долго не могли заснуть - с вечера стало известно: на рассвете выходим в море. Почти весь Балтийский флот участвовал в маневрах. Командир «Комсомольца» сообщил нам, что на маневрах присутствуют Климент Ефремович Ворошилов и Семен Михайлович Буденный. Наш выход в море прошел успешно, и вот уже после маневров на Кронштадтском рейде выстроены корабли. Ворошилов и Буденный обходят их, поднимаются и на «Комсомолец». Поздоровавшись с командой и поблагодарив экипаж за успешное проведение маневров, Климент Ефремович попросил собрать команду на юте. Он сказал, что убедился в возросшей боевой выучке балтийцев, восхищен слаженным и своевременным выполнением команд. Коснулся новых задач, которые ставила партия перед флотом в современных условиях. Потом улыбнулся и неожиданно объявил:

- А сейчас слово имеет старый адмирал Буденный. Семен Михайлович откликнулся на шутку.

- Какой же я адмирал, если впервые за всю жизнь присутствую на флотских маневрах! Мое дело - кавалерия. Однако в стремительных атаках эсминцев много сходного с атакой кавалеристов на суше. Правильно я понимаю? - спросил стоявших рядом курсантов.

Это сравнение всем очень понравилось своей неожиданностью и точностью.

А на следующий день мы с интересом рассматривали флотскую газету «Красный балтиец», где на первой странице был помещен рисунок: в атаку несется бригада эсминцев, а на головном корабле в седле, с лихо закрученными усами, в папахе, с шашкой в руке - Семен Михайлович Буденный.

Но запомнилось и главное, ради чего нас, будущих морских командиров, посетили прославленные военачальники. Они говорили о том, как много надо знать и уметь, чтобы водить корабли, управлять сложной техникой и оружием. [10] Необходимо воспитывать в себе стойкость, идейную убежденность, волю, быть преданным морю и революционным традициям флота.

В том, что в итоге мы сумели приобрести столь много опыта и практических навыков за время, проведенное на учебных кораблях, большая заслуга начальника цикла военно-морской практики Никиты Дементьевича Харина. Всегда бодрый, готовый не только откликнуться на шутку, но и строго спросить, глубоко понимающий психологию молодежи, он был любимцем всех курсантов. Мы стремились так же понимать море и корабль, так же вести себя с людьми, как Харин. Никита Дементьевич обладал незаурядными личными качествами, он умел так построить практику, что мы забывали о том, что находимся на учебном корабле, что боевые тревоги - учебные, а настоящая флотская служба где-то еще далеко впереди. Опытный, бывалый моряк хорошо понимал важность нашей учебы и считал воспитание будущих командиров не менее существенным делом, чем командование кораблем в дальнем боевом походе.

Вообще, в училище подобрались весьма сильные преподаватели, в большинстве бывшие офицеры царского флота, перешедшие на сторону победившего пролетариата. Это были хорошие и знающие люди, превыше всего ценившие честь отечественного флота. Несколько предыдущих выпусков училища доказали, что новая молодежь, воспитанная ими, отлично служит на всех флотах.

Как спешили мы обычно в навигационный класс! Здесь, сидя за столами, изучали лоции, входили в непроглядные туманы, льды, прокладывали пути в экваториальных водах, узнавали созвездия Андромеды и Скорпиона, Волопаса и Девы, заучивали названия главных навигационных звезд и отыскивали их на небосводе. Этому обучал нас преподаватель астрономии Борис Иванович Олифиренко. Лев Андреевич Поленов и Иван Николаевич Дмитриев, читавшие нам навигацию, стремились не только научить кораблевождению, но прививали нам романтику своего мастерства. Если на практических занятиях происходила у кого-то заминка, Поленов тут же рисовал перед нами, к примеру, такую картину.