Камилла сделала круглые глаза.

— Да, — говорю я, — так было дело.

— Жуть!

— А ведь ему это почти удалось, — говорю я, глядя на свои ногти, которые вот и опять в порядке, — почти…

— Что удалось?

— Отчалить без истории.

Как будто ничего не было… Сентябрьский день, и, выходя снова на свет из темных и совсем не прохладных могил, мы щуримся, так ослепителен день; я вижу рыжие пашни над могилами, вдалеке темнеет осеннее море, полдень, все сиюминутно, ветер в пыльном чертополохе, я слышу звуки флейты, но это не этрусские флейты в могилах, а ветер в проводах, под зыбкой сенью оливы стоит моя машина, серая от пыли и раскаленная, адская жара, несмотря на ветер, но уже снова сентябрь; но все сиюминутно, и мы сидим за столом в тени и едим хлеб, пока не зажарится рыба, я охватываю ладонью булку, проверяя, охлаждено ли вино (вердикьо), хочется пить, потом есть, жизнь мне нравится…