Подобного рода характеристики мешали, по-видимому, быстрому продвижению Брежнева по службе. Согласно официальной биографии будущего генсека, большую часть 1943 и 1944 годов полковник Брежнев продолжал оставаться начальником политотдела 18-й армии[11]. Лишь в конце 1944 года он был назначен начальником политуправления 4-го Украинского фронта, который вел военные действия уже на территории Чехословакии[12]. Не слишком обильными были и награды Брежнева, который 2 ноября 1944 года получил очередное воинское звание генерал-майора. Кроме ордена Красного Знамени, о котором я уже говорил, Брежнев получил еще один орден Красного Знамени, орден Красной Звезды, орден Богдана Хмельницкого. Это, конечно, немало, но другие молодые генералы имели больше наград, и это больно задевало самолюбие Леонида Ильича.
Но вернемся к судьбе 18-й армии, с которой столь тесно была связана и судьба Брежнева. В 70-е годы об этой армии говорили и писали в нашей печати больше, чем о любой другой. В некоторых городах открывались даже музеи, посвященные исключительно 18-й армии. Первый такой музей был создан в Баку по инициативе Г. А. Алиева, который возглавлял в 70-е годы Компартию Азербайджана. Я, конечно, далек от того, чтобы умалить военные заслуги 18-й армии, которая принимала участие в боях на юге советско-германского фронта. Так, например, в феврале – марте 1943 года 18-я армия участвовала в Краснодарской наступательной операции. По плану Ставки войска Северо-Кавказского фронта должны были разгромить сильную краснодарскую группировку противника, прижатую к Азовскому морю, не допустив отхода немецких войск в Крым. Одновременно войска фронта должны были уничтожить вражескую группировку в районе Новороссийска и освободить этот город. Советские армии, однако, еще не располагали достаточными силами для осуществления задачи в полном масштабе. В результате ожесточенных боев Краснодар был освобожден, и войска Северо-Кавказского фронта продвинулись на запад от города на 60–70 километров. Но они не смогли преодолеть заранее возведенного здесь мощного оборонительного рубежа. Поэтому и Таманский полуостров, и Новороссийск остались еще на несколько месяцев в руках гитлеровцев.
При подготовке Краснодарской операции командование фронта решило провести Южно-Озерейскую десантную операцию для содействия разгрому новороссийской группировки противника. В то время как главные силы фронта готовились к наступлению на Краснодар, с 4 по 9 февраля 1943 года южнее Новороссийска, в районе Южная Озерейка, высадился десант в составе 1,5 тысячи бойцов и 10 танков. Они захватили небольшой плацдарм, создав немалые трудности для противника. Однако дальнейшие события развивались не так, как предусматривалось командованием фронта и Ставкой. Наступление основных сил фронта было остановлено, а затем и надолго отложено. Этот плацдарм на Мысхако оказался изолированным. Для наступательных операций здесь было слишком мало сил и средств, да и оборона плацдарма требовала больших усилий. Этот плацдарм был, в сущности, лишь частью задуманной ранее крупной десантной операции. Основной десант должен был захватить район Южной Озерейки и развернуть здесь значительные силы. Десант на Станичку (предместье Новороссийска) был только демонстративным. Но из-за шторма и ошибок флота высадить основной десант не удалось, тогда как демонстративный десант под командованием майора Ц. Л. Куникова сумел закрепиться на участке в 4 километра по фронту и 2,5 километра в глубину. Сюда прорвалась и часть десанта, высаженного в Южной Озерейке. Этот участок получил позднее название Малая земля. Демонстративный десант превратился таким образом в основной. Первоначально этот десант формировался за счет добровольцев с кораблей и частей Новороссийской военно-морской базы. Однако уже после образования плацдарма и расширения его до 30 квадратных километров командование фронта решило укрепить действовавшие на нем части пятью стрелковыми, двумя морскими бригадами и пятью партизанскими отрядами. Руководство десантом взяла на себя оперативная группа 18-й армии. Попытки немцев сбросить десант в море были отбиты. На Малой земле наши войска создали крепкую оборону и сумели сохранить плацдарм до начала Новороссийско-Таманской наступательной операции (сентябрь – октябрь 1943 г.).
В масштабе Отечественной войны оборонительные бои на Малой земле были только одной из многих тысяч подобных операций, имевших к тому же вспомогательный характер. Ни в планировании, ни в проведении этой операции начальник политотдела Л. И. Брежнев не принимал никакого участия. В официальной биографии Брежнева говорится, что он «часто бывал здесь (т. е. на Малой земле. – Примеч. Р. М.), причем, как правило, в моменты, когда обстановка становилась особенно сложной, а бои достигали высокого накала… В трудные дни боев Л. И. Брежнев делил с малоземельцами все горести и радости, тяготы и опасности фронтовых будней. Его оптимизм, бьющая ключом энергия и бодрость заставляли бойцов подтягиваться, расправлять плечи. Десантники знали его в лицо, и в шуме и грохоте боя не раз слышали его спокойный голос»[13].
Однако для начальника политотдела армии участие в боях не только не являлось обязательным, но и считалось ненужным, а часто даже вредным, так как его присутствие в гуще боя могло лишь мешать строевым командирам. В действительности все 225 дней боев на Малой земле штаб 18-й армии, как и ее политотдел, находились на Большой земле в относительной безопасности. Как можно судить и по небольшой книжке Брежнева «Малая земля», он был на плацдарме два раза – один раз с бригадой ЦК партии, другой раз для вручения партийных билетов и наград солдатам и офицерам. В большой документальной повести Георгия Соколова «Малая земля», автор которой, как говорится в предисловии, все «семь долгих месяцев находился в гуще боев на Малой земле», мы можем найти два упоминания о Брежневе – «худом полковнике с большими черными бровями»[14]. Разумеется, даже редкие поездки на Малую землю были сопряжены с немалой опасностью. Как рассказывал еще в 1958 году бывший военный корреспондент С. А. Борзенко, «однажды сейнер, на котором плыл Брежнев, напоролся на мину, полковника выбросило в море, и там его в бессознательном состоянии подобрали матросы»[15].
В последующие годы даже этот эпизод стал претерпевать весьма странные метаморфозы. В публикациях о боях на Малой земле исчез вначале тот факт, что Брежнева подобрали и подняли на сейнер в бессознательном состоянии. Однако еще позже появились публикации, где можно было прочесть, что Брежнев не только сам выбрался из трудной ситуации, но и помог подняться на борт сейнера нескольким ослабевшим матросам.
Ветеран 18-й армии А. Никулин писал в газете «Аргументы и факты»:
«Мне, как ветерану 18-й армии, малоземельцу с 14 февраля по апреля 1943 г., до недавних пор постоянно задавали вопрос, видел ли я на Малой земле Л. И. Брежнева. Нет, о том, что он был у нас начальником политотдела, я узнал только в 1957 г. В книжке “Малая земля” многое описано правильно, но есть и досадные исключения.
Рассказывается, что к любому подразделению можно было пройти по ходам сообщения. Может быть, Л. Брежнева и водили по ходам, а мы ползали по поверхности, используя для укрытия складки местности и воронки от авиабомб и крупнокалиберных снарядов, недостатка в которых, к сожалению, не было. В них оборудовали огневые позиции и окопы для связистов. Прорыть же ход сообщения от орудия до окопа связиста ни малой, ни большой саперной лопатой в скалистом грунте было невозможно, а другого шанцевого инструмента у нас не имелось. Переползая, я и был контужен взрывной волной от разорвавшегося крупнокалиберного снаряда и стал пожизненно инвалидом II группы.
Далее. В книжке описывается, что быт малоземельцев был налажен и даже баня была, в которой якобы мылся Л. И. Брежнев. За все время пребывания на Малой земле мы мылись только под ливневыми дождями и купались в море при высадке да когда доставали с затонувшего корабля рисовый концентрат. Им и питались, так как теплоход с продовольствием был подбит немцами и затонул метрах в 150 от берега. Это было в марте, три недели мы не получали никаких продуктов вообще.
