Туманян описывал нищую, разграбленную страну, где царил произвол, где деспотические завоеватели все могли отнять силою. Автор затрагивал один из важных и характерных моментов исторического существования армянского народа, тему о пандухтстве.
Пандухтами или харибами называли тех, кто в силу обстоятельств вынужден был покинуть свою порабощенную родину, скитаться в чужих краях в поисках заработка.
Жизнь харибов на чужбине была полна лишений и страданий. Многим из них более не удавалось вернуться на родину. Многие погибали в дальних краях.
В стихотворениях Туманяна ранних лет лирические мотивы вплетались в тему общего, народного горя. Личная боль, личные переживания поэта отражали безотрадную жизнь народа. Он не видел веселых дней, в сердце его царила темная ночь, потому что вокруг он слышал лишь «горький плач, вопли нищеты», и душа его была омрачена «ядом зла, зависти и лжи». Для интимной лирики Туманяна характерны грустные думы:
Не проси меня, не воспою
Я печаль безмерную свою,—
Отшатнется прочь твоя душа,—
Увидав до дна всю боль мою…
Милый друг, ты не проси меня,—
Не спою тебе про это я…
(Пер. Н. Сидоренко)
Однако было бы неправильно думать, что молодой поэт предавался лишь печальным мыслям, что гнетущая действительность убила в нем веру в будущее. Туманяну не были свойственны пессимистические мотивы. Мечты о том, что унылая действительность будет разрушена и засияет заря новой жизни, служила неиссякаемым источником силы и энергии. Он не отказывается от борьбы:
Вперед, борясь. Я знаю — день настанет
И настоящее падет как черный сон,
А на обломках горделиво встанет
Грядущее в сиянии знамен.
(Пер. Н. Адамян)
В сборниках Туманяна особый цикл составили пейзажные стихи. Часть из них носила несколько отвлеченный характер. В них автор стремился воссоздать образ родной страны общими поэтическими формулами. Так, например, в одном из стихотворений, где Туманян рисует идиллическую картину покоя и общего довольства, он пользуется обычными средствами романтической поэзии. Здесь мы находим и «далекие горы в тумане», и «роскошные поля и леса», и «с нежным шепотом протекающую тихую речку» и ее богатые плодородные берега, где «вольно и спокойно живут звери», а «птички поют в небесах»… Стихотворение заканчивается ‘размышлением о том, зачем же в этом прекрасном мире, где все имеется для счастья, люди живут неспокойно, враждуют друг с другом, убивают друг друга.
Другая часть пейзажных стихотворений Туманяна явилась результатом непосредственного общения с природой. Она свидетельствует о том, как хорошо знал и чувствовал автор природу родины. Таково, например, стихотворение «В горах». Содержание его предельно просто, но вместе с тем стихотворение поэтически точно и вдохновенно рисует одну из картин жизни горцев, рисует природу родных Туманяну мест.
…Спустилась ночь, и горы исчезли во мраке, а дождь все льет и льет. Далеко-далеко за дальними вершинами засверкала молния и осветила черные громады и ущелья. Из-под гор, извиваясь, бежит мутная речка. Один лишь пастух стоит на страже у своего стада. Вот снова засветила молния, и в ее красных лучах показались две тени. В небе загрохотало. Дождь усилился. Эй-эй! — крикнул пастух, и навстречу ему с лаем поднялась собака.
Стихотворение «В горах», русского перевода которого нет, не принадлежит по своим художественным достоинствам к числу лучших образцов ранней лирики Туманяна, но оно представляет несомненный интерес для понимания процесса становления реалистического пейзажа. В нем ясно обозначены элементы, нашедшие свое развитие в творчестве поэта зрелого периода. В лирических стихах этого цикла, в которых пейзаж занимал господствующее положение, наблюдается умение автора скупыми, но вместе с тем яркими штрихами создавать цельные поэтические картины природы и народного быта.
В раннем творчестве Туманяна легко обнаружить следы влияния поэзии Пушкина и в особенности. Лермонтова, которых он полюбил с юных лет. В первых сборниках армянского поэта важное место заняли переводы отдельных образцов лирики Пушкина и Лермонтова. Порою Туманян сознательно следовал за русскими поэтами. Так, например, в стихо-творении «Желание», подражая Лермонтову, Туманян продавался мечте о древней родине своих предков. Он говорил о своем желании «подобно птице полюбить лишь вольность и небесный простор», улететь в тот далекий край, «где цветут поля дедов, где в пустынной крепости на туманной горе тлеют забытые кости предков, где висят на старинной стене широкий щит и заржавленный меч».
Влияние Лермонтова, в частности «Мцыри», ощущается и в ранней поэме Туманяна «Отвергнутый закон». Образ юного героя поэмы противопоставляется образу монаха. В груди юноши бушует «пламя жизни», он бурно протестует против бессмысленного одинокого существования. Он жалуется, что «дни его проходят печально» и, обращаясь к старику, подобно герою лермонтовской поэмы, говорит: «Я жить хочу, отец, верните жизнь мне». Юноша уходит из монастыря, и старик монах проклинает его.
Изображение природы, лирические картины уже сменяются здесь, правда, еще неосознанным автором, бунтарским протестом — темой борьбы.
В первых сборниках Туманяна значительное место заняли также демократические мотивы.
Обложка журнала «Родник», в котором появилось первое печатное произведение Туманяна. 1890 г., № 8–9.
Хачатур Абовян.
Всеми нитями своего существования Туманян был связан с деревней. Его всегда тянуло в родную стихию, и он постоянно общался с крестьянами. Часто поэт отправлялся путешествовать по родной стране. В начале 1890-х годов Туманян совершил поездку в Борчалинский уезд[12]. Побывал он и в родном Лори, и на медных рудниках в Алаверды, посетил старинные армянские деревни Ахпат и Сангин. По время этих поездок Туманян снова увидел, как живут и о чем думают крестьяне. В деревне вер больше и больше хозяйничали кулак и становой и больше прежнего бедствовал земледелец. Постоянное непосредственное общение с народом не могло не открыть глаза молодого писателя на несправедливость и жестокость политического строя царской России. Наблюдая безотрадные картины старой деревни, он невольно вспоминал о том, как неверно изображена жизнь крестьянства в произведениях некоторых армянских поэтов, и не без основания говорил: «Удивительный мы народ! Армянского поэта больше волнуют и огорчают темные тучи, сгустившиеся над белоснежной вершиной Масиса[13], нежели тучи, омрачающие чело нашего крестьянина. .»
Сам Туманян показал реальные «тучи», «омрачающие чело» армянского земледельца. Восемнадцатилетний автор в стихотворении «Пахарь» рассказал о горькой доле деревенского труженика:
Плуг, забирай! Ну, ну, волы!
Дотянем понемногу
К полудню вон до той скалы,—
Господь нам будь в подмогу!
Дай силы, боже, их плечам!..
Свернем-ка глыбу, ну же!
Хлестни их, мальчик!.. Черным дням
Конца нет. Жить все туже.
Не выйти из долгов по гроб;
Сосед пошел судиться;
Задаром пел молебен поп,—
Проклясть теперь грозится.
Да недоимки не малы;
Намедни тож раскладку
Затеяли… Ну, ну, волы!
Дерите землю-матку!..
Долги плати, семью корми,
Повинность справь… А хата
(Эй, парень!) — голыми детьми
Да голодом богата.
Плуг, забирай! Ну, ну, волы!
Дотянем понемногу
К полудню вон до той скалы,—
Господь нам будь в подмогу.
(Пер. Вяч. Иванов)