— Умеет. Если верить Роману.
— У нас есть основания не верить? И есть основания верить?
Криспин, как и Кира, обладал критичным взглядом на многие вещи. А вот Александр часто руководствовался эмоциями. Он и сейчас, едва войдя в их гостиную в новом, только два часа назад возведенном таллирийскими архитекторами здании, первым делом погладил Кирины волосы, свисавшие со спинки кресла вниз:
— Какое богатство, — бесхитростно воскликнул он, даже не заметив, что Кира и Крис обсуждали нечто достаточно серьезное и выглядели озадаченными.
— Эй, — тихо покачал головой Шанс, который сидел довольно далеко за спиной Киры и мог надеяться, то она его не услышит, как не слышал он ее беседу с Крисом. — Ты то, руки вытирать пришел?
— Не сходи с ума, Димка. Такое можно трогать только чистыми руками и заслужив честь правильными поступками, — с долей шутки ответил Резкий, но по его глазам Шанс понял, то тот совершенно искренен.
Кира действительно не услышала шутку Шанса, но зато явственно слышала ответ Резкого. И замерла, не зная, как реагировать. Она знала, какой гулена и любимец девушек ее товарищ, замечала это давно и на всех стоянках, а теперь вот оказалось, что он способен нравиться и таллирийкам. Но, как всегда, его безудержная жажда любви не отражалась на качестве службы, и Кира закрывала глаза на его слабости — знала, что в бою не подведет. И что девушки, с которыми он проводит время, не будут после чувствовать себя брошенными или обманутыми — Резкий умел сразу выбрать правильную тональность отношений.
Но сейчас Кира готовилась к серьезному с ним разговору, вот только Резкий пришел чуть раньше, чем она закончила не менее важное обсуждение с Криспином. Криспин и сам почувствовал, что надо оставить их наедине, и отошел к другим ребятам, что‑то оживленно обсуждавшим.
Резкий все еще расправлял пальцами ее волосы:
— Не дергаю? Не больно?
— Не смеши. Даже если бы ты их выдернул. Кстати, мне б легче б было. Говорила же, устала тратить время на расчесывание и заплетание. И в спарринге еще хорошо, что никто из вас не догадался схватить меня за косу и ею же и придушить.
— А отличная идея, — усмехнулся Резкий. — Вот только придти в голову она могла бы только этому… посланнику… хоть бы послали бы его куда‑нибудь… как можно дальше отсюда. Кира! Он это сделал?
Девушка обернулась от неожиданности — так изменился голос мужчины. И точно — в его глазах промелькнуло нечто такое, что Кира поняла: кивни она в значении 'да', и от Сталия и правда полетят клочья. И, помня их предыдущую стычку с Резким, она не сомневалась.
— Нет, что ты. Он бы не позволил бы себе такой выходки.
— Кира, — голос Резкого, продолжавшего оставаться за ее спиной, хотя и выпустившего пряди из рук, друг слегка охрип. — Но ты же помнишь?
— Помню. Знаю. И благодарна, — Кира прекрасно помнила слова Резкого о том, что за нее готова вступиться вся команда.
Он исчез так же тихо, как и подошел, оставив ее в еще больших раздумьях.
Еще через несколько дней Кира вернулась к тому так и не начатому разговору. Резкий подгонял снаряжение, готовясь заступить на охрану здания посольства Галактики, получившего теперь уже официальный статус на Таллирии.
— Закрепи, — протянул он ей небольшой, но яркий прямоугольник, изображающий флаг Галактического союза. — Надо было с него начать. Не получается на своей груди ровно приделать. Снаряжение мешает.
Кира, уже одетая полностью и тоже с сияющим на груди символом свободной и непобедимой планеты, подошла к нему, а Резкий слегка присогнул колени, давая ей возможность не тянуться вверх.
Она нарочно завозилась с креплением, чтобы задать мучивший ее как командира вопрос:
— Ты не слишком активен с здешними девушками? Мы многого не знаем, у них сложная система взаимоотношений профессиональных кланов, сложное восприятие места женщины в мире. Может, стоило бы осмотреться?
— Что тебя беспокоит? — неожиданно ершисто ответил он.
— Ты.
— Разве тебе есть до этого дело? На службе ж не отражается. Прибыл вовремя, выполнять задачи готов.
— Все, готово, — Кира отступила на шаг, проверяя свою работу.
Она не стала отвечать на его выпад. А еще через пару недель пожалела об этом.
В таллирийской столице не было принято пользоваться транспортом — в этом и не было необходимости. Городов как таковых у таллирийцев не было, а небольшие скопления зданий причудливой формы возникали там, где это казалось уместным здесь и сейчас. При необходимости их легко можно было вернуть в исходное состояние строительного материала и с помощью местных технологий 'вырастить' строение за считанные часы в соответствии со своими задумками. Вмешиваться в жизнь природы при таком строительстве тоже не приходилось — стены легко огибали даже самый маленький куст, а после исчезновения дома не оставалось даже намека на то, что он тут был.
Земляне с удивлением узнали, что и некая административная зона планеты вместе с резиденцией правителя тоже периодически кочует и видоизменяется. Сталий их успокоил:
— Так вы лучше познакомитесь с планетой. Да и не так часто это происходит. По земным меркам, пару — тройку месяцев мы проведем тут, на берегу озера. Здесь сейчас находятся и несколько заводов по переработке кристаллита, который мы перевезли.
— А работники этих заводов? Они тоже вынуждены были переехать? — удивилась Кира.
— Ты же все правильно сказала, — подтвердил Сталий. — Они работники именно этих заводов. Они посвятили жизнь разработке технологий, приложили свои таланты. С чего бы им всего этого лишиться?
— А если захочется чего‑то другого? Петь? Писать книги?
— А разве это запрещено? — удивился Сталий. — А еще развивать себя, воспитывать детей. А детям интересно путешествовать и создавать с родителями каждый раз новый дом.
— Наверное. Возможно, я еще чего‑то не поняла, — согласилась Кира.
Несколько раз встретив этих людей, идя куда‑то по делам, она успокоилась — как и в контролируемых Галактикой территориях, тут не было каких‑то изможденных и недовольных жизнью, какими изображали в старину тех, кто занят трудом. На Таллирии отличались только сами технологии производства — а уклад жизни и стремления обычных людей были примерно те же.
Она возвращалась к себе, как ее внимание привлек шум в зарослях каких‑то кустарников с большими мягкими листьями светло — салатового, как и вся растительность здесь, оттенка. Голоса молодых мужчин о чем‑то отчаянно спорили. И явно происходила драка.
Кира не имела желания вмешиваться в чужую жизнь, так как она краем уха слышала о дуэлях среди воинов, но по определенным правилам и с холодным оружием, напоминающем прямые, двуручные, но с иззубренными клинками мечи. Но вот разборки мирного населения? К этому она не была готова. К тому же она знала, что отдельных сил правопорядка тут нет, и безопасность граждан при необходимости обеспечивают те же воины, но достаточно символически — насколько она поняла, таллирийцы не были склонны проявлять агрессию.
Но на всякий случай решила приглядеться, чтобы сообщить Сталию, а он примет решение. А чтоб не выглядеть глупо и не принять за схватку какую‑нибудь совместную декламацию стихов, она подошла совсем близко.
К ее ногам отлетел молодой человек, привстал на четвереньки, огляделся и шустро скрылся в кустах. Следом выскочил и пробежал еще один. Кира сделала шаг вперед — драка ее совершенно не пугала, и она хотела удостовериться, что силы примерно равны, раз кто‑то из участников спасается бегством.
И тут она с удивлением увидела странную сцену. Немолодая женщина спешной походкой приближалась к месту событий и остановилась на безопасном расстоянии. От дерева отделилась молодая, тоненькая девушка с характерной для таллириек, не обремененных физической работой и нагрузками, несколько ломаной, неуверенной пластикой, делающей их еще более похожими на веточки на ветру.
Девушка подошла к женщине и что‑то стала ей рассказывать.
А драка выкатилась клубком на поляну, и Кира с удивлением увидела в ее эпицентре Резкого в порванной футболке. На него наседал, причем довольно решительно, молодой парень, тоже достаточно крепкий и вооруженный чем‑то, явно относящимся к орудиям труда или каким‑то деталям, но выглядящем довольно грозно за счет тяжелого металлического крюка на конце. Остальные молодые люди тоже были вооружены подобными предметами, к тому же кидали в своего единственного противника какие‑то камни или тоже обломки чего‑то, но явно тяжелые и острые, потому что один такой метко пущенный кусок оставил на обнаженном плече Резкого глубокую кровоточащую ссадину.
