— Что ты делаешь, дурочка? — злобно спросил Родион.

Я обернулась.

— Это моя сестра!

— Да она убить тебя хотела, глупая!

Я отступила на шаг. Лара смотрела мне прямо в глаза, закусив губу.

— Это правда?

Она усмехнулась и ничего не ответила.

— Значит, общаться не желаете? — спросил Родион.

— Пошел вон, — легко ответила моя сестра. — Кто ты такой, чтоб я с тобой общалась?

— Вот сволочь, — не выдержал Санек. Рауф молча дернул его за рукав.

— Тогда придется рассказывать мне.

Родион прошел по комнате, подвинул мне стул и мягко сказал:

— Сядь. Ты плохо выглядишь.

Я молча упала на сиденье. Затрепетал тусклый огонек свечи.

— Прежде всего, должен тебя поздравить, — с усилием начал Родион. Он вдруг утратил всю свою уверенность.

— С чем? — спросила я.

— Ты — богатая женщина.

— Я так полагаю, что поздравить нужно и тебя, — насмешливо сказала Лара. Ее глаза блеснули в полутьме, как у кошки.

Минуту Родион с ненавистью рассматривал ее. И к моему удивлению, ничего не ответил.

— Твой отец оставил тебе большую сумму денег.

— Отец? — не поверила я. — Откуда у него деньги? Он всю жизнь в школе преподавал!

— Ты помнишь, что твой отец был химиком?

— Помню.

— Он был не просто химиком, а биохимиком. И неплохим. Судя по тому, что он запатентовал в Германии.

— А что он там запатентовал?

Родион пожал плечами.

— Женщины будут в восторге. Он изобрел состав, который меняет цвет глаз. Достаточно двух капель. Абсолютно безвредный, действующий десять часов. Потом глаза обретают естественный цвет.

Я молчала.

— Вообще-то, даже забавно. Хочешь — ходи с зелеными глазами. Хочешь — с синими. Хочешь — с фиалковыми. Насколько я понимаю, это очень в женском духе: глаза под цвет платья.

Он замолчал, глядя на меня. Но я не знала, что ответить. Мой отец — богатый человек?!

— В общем, за несколько лет до смерти он запатентовал свое изобретение. В течение трех лет оно проходило медицинские испытания. И сейчас куча крупнейших фармацевтических компаний дерется за право запустить его в производство.

— Почему они дерутся? — глупо спросила я.

— Потому что только от тебя зависит, кому отдать предпочтение.

Я молчала.

— Элька, это миллионы, — сказал Родион безрадостным голосом. — Может быть, сотни миллионов. А может, и миллиард.

Комната поплыла перед глазами, но я с остервенением ударила себя по колену. Боль немедленно отрезвила меня и вернула все на свои места.

— По условиям завещания, твой отец сделал тебя главной наследницей. Он оставил своей второй жене пожизненную пенсию, впрочем, небольшую. Две тысячи евро в месяц. Лару в завещании совсем не упоминал.

— Почему? — спросила я.

Родион пожал плечами.

— Могу только догадываться. Наверное, понимал, что выросло из второй дочки. Да и чувство вины, наверное, мучило… Что ни говори, а совесть у твоего отца все же была.

— Сука! — отчетливо сказала Лара.

— Лара вышла за этого кретина два года назад. Он проходил стажировку в Германии, там они и познакомились. Фирма его отца пользовалась хорошей репутацией, пока дела вел Никифоров-старший. Поэтому когда встал вопрос о розыске наследницы, то альтернативы даже не возникло: немецкая адвокатская контора поручила дело фирме «Никифоров и сын».

Родион немного помолчал.

— Только, как видишь, папа с сыночком не одной крови.

— Что ты хочешь сказать?! — вскинулся наниматель.

— Молчи, придурок, — оборвала его Лара с бесконечным презрением.

— Я говорю фигурально, — вежливо объяснил Родион. — В том смысле, что твой папа тебя плохо воспитал. Сам бы он так никогда не поступил.

Он обернулся ко мне и продолжил:

— Их сильно поджимали сроки. Долго тянуть было нельзя, в Германии могли взяться за дело сами. Тем более, что производители просто на уши встали от затянувшейся паузы и готовы были организовать поиск наследницы в частном порядке. В общем…

Родион помедлил.

— Этот гад сообщил, что ты найдена и входишь в права наследства.

— Как это? А документы?

— Элька, не будь божьей коровкой! Любые документы можно подделать! Тем более, человеку, который в этой среде вращается!

— Но моя подпись!

— Подделали!

— Откуда они могли знать, как я расписываюсь?

— А им и не нужен был образец твоей подписи! Пока тянулся бы процесс оформления наследства, с тобой успел бы произойти несчастный случай! И все перешло бы к твоей единственной ближайшей родственнице!

Я посмотрела на Лару. Она задумчиво смотрела в окно, и на мой взгляд не ответила.

— После того, как ты мне все рассказала, я просто на уши встал! — сказал Редька, снова превращаясь в привычного мне человека. — Это какой же нужно быть дурой, чтобы не догадаться, что интрига плетется вокруг тебя!

— Я не догадалась, — ответила я покорно. — Я думала, что с меня взять?

— А мы засели за компы и стали копать. Раскопали фирму этого ублюдка…

Редька кивнул на нанимателя.

— Влезли в его файлы. Пошарили в последних деловых документах. И наткнулись на дело о наследстве. Вышли на немецкую контору. Созвонились с ними, и все стало понятно. Еле успели…

Редька вытер лоб.

— В общем, все теперь зависит от тебя.

Я молчала.

— Этих двоих нужно отвезти в милицию. Против Никифорова, помимо прочего, возбуждает дело немецкая сторона. Должностное преступление, подделка документов и все такое… Так что лицензии он лишится, это как минимум. Ну, а эта дрянь легким испугом не отделается.

Редька с ненавистью посмотрел на Лару. Та оторвала взгляд от окна и ответила ему таким же ненавидящим взглядом.

Я встала со стула и подошла к Ларе.

— Ты бы смогла меня убить? — спросила я.

Она немного подумала, прежде чем ответить.

— А черт его знает, — сказала она наконец. — Сначала думала — смогу. А потом, когда они постучали… Я-то думала, это он…

Она небрежно мотнула головой в сторону мужа.

— Не знаю. Меня затрясло.

Она пожала плечами.

— А может, и смогла бы… Деньги того стоили…

— Тебе не приходило в голову, что я и так с тобой поделилась бы? — спросила я.

Она посмотрела на меня, широко раскрыв глаза. И вдруг расхохоталась:

— Кто тебя знает! Ты бы смогла! Ты же у нас дурочка!

Она покачала головой и сказала искренне, с каким-то жутким облегчением человека, которому не нужно больше притворяться.

— Если бы ты знала, как я тебя ненавидела!

— За что?

— Не знаю. Отец мне вечно тобой в нос тыкал: такая примерная, такая послушная, такая скромная. Я как-то раз не выдержала и спросила: чего ж ты ее бросил, если она такая хорошая была?

Она снова пожала плечами.

— У нас и до этого отношения были не ахти, а уж после этого… Этой фразы он мне не простил.

Сплюнула и равнодушно повторила:

— Сука.

Наступило такое глубокое молчание, что стало слышно слабое потрескивание свечи.

— Ладно, — прервал молчание Рауф. — Эля, нужно ехать, уже темно. Мы машину на краю деревни оставили.

— Нет!

— Что нет? — удивился Редька.

— Она в милицию не поедет! — сказала я твердо.

— Ты с ума сошла!

Я обернулась и посмотрела на Родиона таким взглядом, что он испугался.

— Она — моя сестра.

— Она хотела тебя убить!

— Не твое дело! Никуда вы ее не повезете!

Я повернулась к Ларе и сказала ей:

— Тебе придется уехать из города. Тебя будут искать. Я постараюсь замять дело, но не знаю, что из этого получится. Немецкое правосудие мне купить вряд ли удастся. А впрочем, я попробую. Уедешь?

— Уеду, — сразу ответила Лара.

— А я? — подал голос наниматель.

— Плевать мне на тебя. Делай, что хочешь. Тебя выгораживать я не буду.

Я снова повернулась к Ларе:

— У тебя деньги есть?

— Прекрати!

Я удивилась:

— Не можешь же ты уехать без денег!

— Отстань! — закричала она с такой болью, как будто я копалась в самой середине ее сердца. — Отстань от меня, ты, добренькая! Я тебя ненавижу! Чтоб ты подавилась своими миллионами!