— Таня, начальник нашей приемной.

— Начальница! — поправила Таня. Улыбнулась мне и сказала:

— Это вы звонили? Я вас по голосу узнала.

— Ромка. Наш ведущий программист.

— Только после вас, Родион Романович.

— Рауф. С его тетей ты уже знакома.

Я вздрогнула. Это племянник Эльвиры Давыдовны? Веселый, смеющийся парень с ослепительными белыми зубами?

— Очень приятно, — пробормотала я.

— Мне тоже, — ответил Рауф. Он еще раз сверкнул зубами и сказал вполголоса:

— Храбрая вы девушка.

Я отчаянно смутилась, сообразив, что он имеет в виду мой вчерашний бенефис.

— С Саней ты уже знакома.

— Здрасте, — широко улыбаясь, сказал молоденький парень, который встречал нас в аэропорту.

— Коля-Толя, — представил мне поклонник двоих охранников.

— Наша ударная сила. Только не спрашивай меня, кто из них кто, я сам не знаю…

Охранники рассмеялись и раскланялись со мной. Парни оказались близнецами.

— Вы, конечно, меня извините, — сказала я неловко, — но у вас все двери нараспашку. Обворуют же…

— Это мы тебя ждали, — объяснил Редька. И вполголоса велел близнецам:

— Чего стоите? Быстро двери на замок!

— Только без нас не начинайте! — снова произнесли парни удивившую меня фразу.

Сначала я подумала, что на фирме отмечается какой-то праздник. Но, оглядевшись вокруг, не заметила никаких праздничных атрибутов в виде бутылок с алкоголем, разнокалиберной посуды и магазинных салатиков в пластиковой упаковке.

На компьютерных столах мой пристальный взгляд обнаружил только чайные и кофейные кружки, покрытые изнутри махровым коричневым налетом.

— Элька, мы с ребятами такое придумали!

— Господи, да расскажи ты мне наконец! — не выдержала я.

— Мы тут по заказу одного издательства начали делать программку… Короче говоря, механизм для написания популярного романа. Скелет, так сказать.

— Это как?

— Это просто. Есть костяк, есть варианты развития сюжета, есть варианты любовной интриги. Всовываешь героев, задаешь программу — и вперед. Машина оживляет схему, выписывает подробности и выдает конечный результат.

— Боже! — сказала я в полной растерянности. — Как это? А творчество? А словарный запас? А метафоричность? А авторская стилистика?

Редька слегка нахмурился. Я уже заметила, что компьютерам в частности и технике вообще он был предан безоговорочно. Поэтому все сомнения в их состоятельности воспринимал как личное оскорбление.

— Не говори ерунды! — сказал он довольно грубо. — У любой машины словарный запас в три раза больше, чем у среднестатистического автора.

— Да, но процесс творчества…

— Ага, ага! — закивал головой Редька ядовито. — Ты еще про авторский стиль вспомни! Спрашиваю тебя, как человека читающего: ты способна отличить язык одного современного автора от другого?

— Господи, конечно! Акунин и Пелевин совершенно разные по…

— Я не про мастеров говорю, — снова перебил меня Редька. — Я говорю про авторов макулатуры, которая заполонила рынок. Акунин и Пелевин — изделия штучные. А я тебя про ширпотреб спрашиваю!

Я прикинула и не нашлась, что ответить.

— То-то, — так же грубо продолжал Редька. — Там в издательствах тоже не дураки сидят. Они нам штамповку гениев и не заказывали. Просто попросили сделать схему продажного среднестатистического романа, не более того…

— Что ж им, авторов не хватает? — удивилась я. — По-моему, пишут сейчас все, издаются тоже все… Чего программы придумывать?

— Автор — существо капризное, — объяснил Редька. — То есть вначале помалкивает, а потом, если не дай бог раскрутится, начинает запросы выдавать: то гонорар его не устраивает, то цвет обложки, то качество бумаги напоминает туалетную… А с компьютером все эти проблемы уходят в безрадостное прошлое.

— Понятно. И вы программу сделали?

— Мы ее сделали! — с ликованием ответил Редька, и все присутствующие поддержали его ликование овациями и шумным свистом.

Я зажала руками уши и переждала несколько минут.

— Ну, молодцы, — неуверенно похвалила я, когда шум смолк.

Редька переглянулся с коллегами.

— Товарищ не понимает, — весело сказал ведущий программист Роман.

— Не понимает! — хором подтвердили остальные.

— Да я и не претендую! — обиделась я. — Я всего-навсего примитивный пользователь…

Редька прервал мой монолог, взял меня под руку и повел куда-то в коридор. Мы приблизились к деревянной двери, которая была плотно закрыта и даже снабжена шпингалетом. С наружной стороны.

— Что там? — спросила я, невольно поддаваясь любопытству.

Редька молча отодвинул задвижку, распахнул дверь и пошарил по стене внутри.

Ярко вспыхнула лампочка.

Помещение оказалось обыкновенной кладовкой, в которой хозяйки обычно сваливают старое или несезонное барахло. Ну, там держат лыжи летом или велосипед зимой… Домовитые женщины заставляют полки банками с домашними соленьями-вареньями.

Пространство этой кладовки снизу доверху было завалено книжками в дешевых бумажных переплетах. Так называемыми покетбуками.

Я присвистнула.

Не знаю, из скольких книжек был сотворен этот литературный Монблан. Может, из нескольких сотен. А может, из нескольких тысяч.

— Господи!

Я стала медленно прозревать:

— И все это вы прочитали!

— Все, — ответил Редька с мрачной гордостью. — До последней буквы.

— Боже!

— Именно. А ты как думала? Чтобы составить компьютерную программку современного кассового романа, нужно было запастись сведениями о нем! И чем полнее будут исходные данные, тем точнее получится программа! Люди мы добросовестные…

— Бедные вы мои! — посочувствовала я невольно.

— По ночам читали, — пожаловался Редька. — Днем-то работать нужно, заказчиков много…

— Ну, покажи, что получилось, — заторопила я.

— Пошли.

Мы вернулись в главный зал.

— Ну, поняли, какой подвиг мы совершили? — спросил Рауф, смеясь.

— Вы просто мученики науки! — искренне высказалась я.

— А что делать? Зарабатывать-то надо…

— Не ври, — сердито сказал Редька. — Сначала туго шло, потом попривыкли. А потом просто интересно стало. Под конец уже ночевали на работе.

— Что, серьезно? — не поверила я.

— Честное слово! — ответил мне Санек. — В другой комнате все еще раскладушки стоят…

Я не выдержала и расхохоталась. Меня начало обуревать нервное нетерпение. До чего же интересно! Сейчас я узнаю формулу кассового успеха! Распечатаю какой-нибудь роман, отнесу его в издательство и получу гонорар. Потому что этот опус любое издательство купит гарантированно.

— Господи, вы же можете миллионерами стать! — сказала я невольно.

Мне было отвечено таким взрывом хорошего здорового смеха, что я съежилась. И даже подумала, не обидеться ли мне.

— Да вы не обижайтесь, — сказала мне Таня, начальница приемной. Она даже заплакала от смеха и сейчас вытирала глаза.

— Они не над вами смеются.

— Слушайте, люди, давайте туда Эльку отправим! — вдруг предложил Редька.

— Да? — с сомнением спросил Рауф. Поджал губы и оценивающе оглядел меня с головы до ног.

— А что? Свежий человек, свежий взгляд… Даже интересно!

— Куда это вы меня отправите? — испугалась я. — Не поеду!

— Дурочка, да никуда ехать не нужно.

Редька взял со стола шлем, похожий на хоккейный, и показал его мне.

— Нахлобучиваешь на головку и отбываешь в виртуальный мир. Просто и надежно. Фирма гарантирует.

— Ну да, а потом у меня из-за излучения опухоль появится…

Программисты возбужденно и негодующе загалдели. Вообще мой вам совет: никогда в присутствии технарей не говорите плохо о компьютерах! Ругайте их внешний вид, манеру одеваться, специфические особенности речи, характер их ближайших родственников… Все, что угодно!

Только ни одного дурного слова о компьютерах.

Загрызут.

— Прямо как моя теща, — высказался наконец Роман раздраженным тоном. — Она тоже прочла в каком-то полуграмотном журнале, что компьютеры излучают. А о том, что излучение излучению рознь, она, конечно, и понятия не имеет!