В 1923 г. произошло возвращение Конче-дарьи в старое сухое русло. Великое событие в пустыне — новая река. Вода устремляется в старое мёртвое ложе, заполняет его, уходит всё дальше в пустыню. Сухие земля и песок жадно впитывают живительную влагу; вместе с водой глубоко внутрь пустыни идёт и жизнь, появляется новая растительность, и вот уже щебетание первых птиц оглашает ещё вчера мёртвые пространства.
В песках, окружающих новую реку, всё чаще попадаются следы диких зверей, по ночам издалека приходящих на водопой. Часто оглядываясь и чутко прислушиваясь к ночным шорохам, долго, с перерывами, пьют живительную влагу редкий дикий верблюд и пугливая антилопа-джейран.
Вот как описывает Шомберг свои впечатления от воскресшей реки, появившейся в пустыне всего за 5 лет до его поездки на её берега:
«Мы увидели реку с руслом до 200 шагов ширины, с довольно быстрым течением; недавний же уровень был выше, и ширина русла вдвое больше. Интересно было видеть, как новая растительная жизнь пробуждалась в мёртвой долине, тишину которой нарушали шум волн, разрушение берегов, падение песчаных дюн в воду, движение сухих тополей тограков. Всё это было словно в сказке»[20].
В чём причина поворота Конче-дарьи и возвращения её в старое русло? Шомберг, а затем и П. К. Козлов, с ссылкой на работу этого автора, видят причину поворота Конче-дарьи в деятельности человека. У поворота Конче-дарьи к Тариму в течение длительного периода человек строил ирригационные сооружения, создавал новые каналы, идущие на восток вдоль русла Курук-дарьи. По каналам уходила вода на восток, орошая поля трудолюбивых земледельцев. Но осенью, когда река несла еще много воды, а нужда в поливах уже отпадала, вода сбрасывалась в Курук-дарью и тем самым вновь разрабатывала старое русло, предопределив поворот главной ветви Конче-дарьи с юга на восток. Ныне Курук-дарья (воскресшие низовья Конче-дарьи) имеет течение на восток-юго-восток.
Тарим же, в своей нижней части лишившись воды Конче-дарьи, стал худосочным; он даже не всегда доносит свои воды до озера Лоб-нор Пржевальского, которое стало постепенно уменьшаться в размерах, исчезать, заменяясь болотами и солончаками. Жители в низовьях Конче-дарьи стали уходить вверх по реке, населять долину Конче-дарьи выше её поворота в Курук-дарью.
В 1928–1930 гг. Центральная Азия, в частности, Внутренняя Монголия и Синь-цзян, были посещены большой шведско-китайской экспедицией. Участники последней, особенно Норин, Гауде, Бергманн, Чен, посетили Курук-таг, долины Конче-дарьи, Курук-дарьи, Тарима и Черчена, а также Лоб-нор Пржевальского и Лоб-нор китайских карт. Данные обследования этих учёных подтвердили, что, в связи с поворотом Кончё-дарьи, вся гидрографическая система низовьев Тарима претерпела существенные изменения, постепенно стал меняться и ландшафт районов, прилегающих к Лоб-нору, что вызвало миграцию населения, тесно связанного в своей деятельности с рекой и озером.
В 1935 г. Нильс Гернер и Паркер Чен опубликовали статью «Блуждающие озёра», где они сообщают новые данные об озёрах Центральной Азии, меняющих своё местоположение[21]. В этой статье авторы анализируют изменения в положении Лоб-нора и озёр Гашиун и Сого, лежащих в Гоби, близ границ Монгольской Народной Республики, и питаемых рекой Эдзин-гол. Эти последние озёра в прошлом также имели другие очертания, размеры и другой, более высокий, уровень воды. На карте упомянутые авторы показывают размеры и положение нового Лоб-нора. В 1930–1931 гг. Лоб-нор Пржевальского превратился в обширные солончаки и болота с мелкими и маленькими окнами чистой воды, остатками некогда обширного водоёма, описанного нашими русскими путешественниками конца прошлого столетия. На другой карте видна затейливая густая сеть древних и современных русел в дельте Лоб-нора. Всматриваясь в эту карту, можно представить гигантские масштабы былой деятельности речных вод, прихотливо разливавшихся по плоской приозёрной котловине и часто меняющих направление главных и второстепенных потоков. Учитывая это, делаются легко объяснимыми частые находки древних развалин городов и селений в сухой пустыне, заносимой песками[22].
В изменениях гидрографической сети Тарима и Конче-дарьи ключ разгадки Лоб-нора, разгадки, подсказанной самой природой. Пржевальский был совершенно прав, когда утверждал, что он открыл, описал и правильно определил координаты Лоб-нора, но и Рихтгофен был прав, когда выдвинул своё остроумное объяснение расхождениям в положении Лоб-нора Пржевальского и Лоб-нора китайских карт. Лоб-нор оказался кочующим водоёмом, ибо он полностью зависит от положения рек, снабжающих его водой.
Как же представляется ныне география Лоб-нора, этого замечательного озера, своеобразного географического феномена, вызвавшего такой оживлённый спор, такую научную страсть, которые привели к осуществлению ряда экспедиций в этот очень труднодоступный и тяжёлый в климатическом отношении район Центральной Азии? Можно без преувеличения сказать, что полемика о Лоб-норе явилась стимулом дальнейшего изучения бассейна Тарима и очень способствовала расширению географических познаний Восточного Туркестана.
Представьте себе, читатель, обширную пустынную плоскую котловину. В отдельных низких участках её блестят на солнце белые солончаки или сереют участки топких илистых грязей. Чуть повыше располагаются сухие «пухлые» солончаки. Когда по их поверхности проходит человек, проваливаясь через хрупкую корочку, из-под неё маленькой тучкой взлетает тонкая солёная пыль. Кругом солончаков пески, глинистые площадки — такыры, каменисто-галечные равнины, на которых редко-редко растёт какой-либо колючий кустарник, хвощ, солянка. Если к такой котловине устремляется вода с окружающих гор, дно котловины превращается в озеро. Но это озеро не обычное. Это — болото-озеро, не имеющее чётких берегов. Оно мелко, на нём часты островки, берега заросли тростником, растущим по мелководью прямо в воде и ещё более усугубляющим картину болота. Кругом пески, сквозь которые пробираются дельтовые протоки, часто меняющие свои направления. Одни русла заносятся илами, песками; рядом возникают другие. Равнина, окружающая такое озеро-болото, плоская, по ней ничто не мешает разливаться реке, которая не имеет чётких возвышенных берегов. Легко размываемые рыхлые грунты облегчают работу реки. Куда течёт главный речной поток, там, по пути такого потока, в наиболее низко расположенных плоских впадинах, образуется озеро; повернул главный поток в сторону, изменил направление своего течения, — и озеро, лишившись питания, высохло, но зато оно возникло где-то по соседству, в другой впадине, где воды широко разлились и стали поглощаться грунтами и расходоваться на испарение, очень сильное в Центральной Азии с её знойным и сухим летом.
То же происходит и с Лоб-нором. На китайских картах оно было изображено в северной части пустынной впадины Лоб, но затем гидрографическая сеть изменилась, главные потоки устремились на юг. Исчезло древнее озеро Лоб-нор, на его месте остались солончаки, небольшие блюдца озерков, глинистые поверхности — такыры. Но возникло новое озеро на юге, где открыл и описал его Пржевальский, убеждённый, что это и есть настоящий Лоб-нор. И, конечно, он был прав. Но в 1923 г. вновь произошло резкое изменение в дельте Тарима и Конче-дарьи. Воды последней ушли на восток по древним забытым путям. Лоб-нор Пржевальского стал мелеть, дно его всё более обнажаться, вода в отдельных котловинках засолоняться, озеро разбилось на ряд изолированных небольших водоёмов, солончаки сильно увеличились по площади. На севере вновь возродился Лоб-нор китайских карт. Возрождение его происходило на наших глазах, и сейчас его воды оживляют пустыни там, где оно существовало много столетий назад, т. е. на северо-востоке от Лоб-нора, открытого Пржевальским.
