– Этого я не скажу,- говорит старуха.- Стоит он десять тысяч золотых. Принесешь его домой – развяжешь. Счастье свое там найдешь.

Любопытство меня разобрало, отдал я десять тысяч золотых и поспешил скорей к себе. Развязал я узел, а в нем – женское платье; все оно из золотых и серебряных нитей соткано, да такое красивое, что я поразился, какие же есть на свете замечательные мастера! Поворачивал я во все стороны, разглядывал, вдруг вижу: на платье портрет девушки выткан, и под ним надпись «Царевна Мохистара». Как увидел я этот портрет, обезумел и без памяти наземь свалился.

Очнулся я, открыл глаза и вижу: вокруг меня мои люди стоят. Увидали они, что я глаза открыл, радостно закричали:

– Ну, глаза открыл! Значит, жить будет.

Три дня и три ночи, говорят, я без чувств лежал. Когда я очнулся, меня все начали спрашивать, что случилось.

– На улице жарко было, а я много ходил, вот и свалился, – ответил я, а тайны своей выдавать не стал. Когда люди ушли, мне захотелось еще раз на Мохистару взглянуть. Но только я портрет увидел, как снова сознание потерял.

Опять я три дня, три ночи без памяти лежал. Но и в этот раз им тайны своей я не открыл.

Все другие купцы, что вместе с нами приехали, уже товаров накупили и начали меня торопить. А мне про товары и думать не хотелось, одна царевна Мохистара мысли мои занимала. Так несколько дней прошло. Пришли ко мне купцы договариваться, чтоб выезжать на рассвете. А я все это время только о Мохистаре и думал, бледный и худой лежал на постели. Увидали они меня таким, удивились, что это со мной стало, и все спрашивали:

– Как же нам быть с тобой?

– Поезжайте без меня, – сказал им, – а я здесь останусь, полечусь.

Поняли купцы, что со мной что-то неладное творится, и стали допытываться, почему я домой ехать не хочу. Я им ничего не сказал. Так ни с чем они ушли. Один только из моих друзей остался. Ему-то все я и рассказал. Решил я идти во дворец шаха Салама к Мохистаре и добиваться ее руки.

– Эх, брат! Брось ты об этом думать, – сказал мой друг. – Мы с тобой торговать сюда приехали, а не невест искать. Мы дело свое сделали. Товары продали, давай лучше домой поедем. Я тоже про красоту Мохистары слышал. Да ведь никто условия ее выполнить не может. Зачем же идти на верную смерть?

– Нет, – говорю, – за то, чтоб только Мохистару увидеть, я б и сто голов отдал. Хоть и не выполню я ее условия, зато на красоту ее погляжу, а больше мне ничего не надо.

Увидел мой приятель, что его уговоры на меня не действуют, и так мне посоветовал:

– Ну, уж если ты так Мохистару полюбил, делай как знаешь. Но зачем же тебе людей своих, деньги и верблюдов терять? Купи все, что надо, и вместе поедем. Выполнишь поручение отца, а потом приедешь один, и тогда уж сватайся к Мохистаре.

Понял я, что мой друг правильно рассуждает, и дал ему слово вместе ехать. Помог он мне во всем, и через два дня отправились мы в путь. Через несколько дней поехали мы по безводной пустыне. Однажды ночью погода испортилась, ветер поднялся, песчаная буря поднялась. Пришлось нам остановиться, верблюдов развьючить. Вдруг между небом и землей толстый столб вырос и, извиваясь, как змея, помчался на нас. Подхватил этот столб меня, закрутил, завертел, а когда очнулся я и глаза открыл, оказался вот в этом самом саду, на этой самой супе посреди красивых девушек. Со страху не мог в себя прийти, а девушки мне и говорят:

– Не бойся, вставай, умойся!

Девушки дали мне умыться, чистую одежду принесли, а потом повели меня к самой прекрасной из красавиц. Она меня ласково встретила, посмотрела на меня, улыбнулась, а потом подошла ко мне, взяла за руку, посадила на золотой стул. Сама тоже на стул рядом села и, чтоб сердце мое к себе расположить, стала всякие ласковые слова мне шептать.

– Где я? Куда я попал? – спросил я со страхом.

Девушка ножкой топнула, засмеялась, руку мне погладила и заговорила:

– Эх ты, храбрец! Зовут меня Санобар. Раньше я жила в стране пэри, но прогневала я нашу царицу, и она сослала меня сюда на шестьдесят лет, приказала мне этот сад стеречь. Эти девушки – мои служанки. Царица наша мне разрешила за какого-нибудь человека замуж выйти. Во многих местах я побывала, но по сердцу себе ни одного джигита не нашла. Когда ты, подхваченный песчаным ураганом, над пустыней летел, я тебя увидела, и ты мне приглянулся. Не беспокойся, все верблюды твои целы-невредимы. Ну а ты на мне жениться должен. Будем тут жить спокойно, счастливо.

После ее речей мне все стало понятно, и страх мой прошел. «Что ж мне делать теперь?» – думал я. Ну а девушка, как мотылек, вокруг меня порхала, советы мне давала. Думал я, думал и так рассудил: «Полюбил я крепко Мохистару. Все только и думал о ней. Если б удалось мне любовь ее заслужить, большое это было бы счастье. Зато если не удастся – погибну. Чем такое опасное дело затевать, лучше уж на этой красавице Санобар жениться».

Решил так и Санобар свое согласие дал. Она руку мне на шею положила и другим девушкам мое решение сообщила.

Назавтра мы свадьбу отпраздновали. Так стал я здесь жить. С тех пор сорок лет прошло. Тогда мне было восемнадцать лет, а теперь уж пятьдесят восемь. «Вот это и есть моя Санобар», – сказал старик, показывая на красивую женщину, которая рядом с ним сидела. Санобар улыбнулась и на землю посмотрела, а старик продолжал:

– Потом у нас доченька родилась! Назвали мы ее Сайора.

В это время дверь опять распахнулась и выбежала та самая резвая девушка. Старик кивнул в ее сторону и говорит:

– Такая уж она у нас резвушка: то цветком распустится, то на холмах соловьем заливается, то голубкой летает, то рыбкой в воде плавает. А бывает и так, что ланью обернется и по горам скачет. Вот на нее ты и охотился, за ней-то ты и гонялся. А она тебя полюбила и сюда привела. От нашего уголка до того места, где ты живешь, полмесяца надо ехать.

Тут Шавкат смутился и глаза к земле опустил. Девушка опять в дверях показалась. Старик ей кивнул и говорит:

– Ах, резвушка! Зачем же ты так гостя нашего утомляла, надо было прямо сюда его вести.

А потом говорит Шавкату:

– Вот, значит, сынок, зачем ты к нам пришел. Ну что ж, пусть наша дочь будет твоей женой, будешь нашим зятем, будем здесь жить все вместе.

Выслушал Шавкат рассказ старика, вспомнил, как он за ланью гонялся, и в сердце его еще больше любовь разгорелась. Однако он на предложение старика пока ничего не сказал.

В это время пришли девушки и позвали их обедать. Царевич, старик со своей женой Санобар и все девушки обедать сели.

Старик сказал одной девушке:

– Пойди скажи Сайоре, пусть идет к нам, пусть гостя нашего не стесняется!

А мать Санобар заметила:

– Оставь ее, все равно она будет стесняться.

Не понравилось очень царевичу, что Санобар так говорит.

Захотелось сказать ему: «Позовите же ее», – но понял он, что так говорить неприлично. Тут одна девушка промолвила:

– Стесняется, не стесняется, пусть с нами сядет, пойду-ка я ее позову! – и побежала в дом.

А царевич все про девушку-лань думал, от двери глаз не отрывал. Когда она из дома вышла, ему показалось, что рассвет наступил, сделала шаг – словно солнце из-за гор свои лучи золотые рассыпало, ближе подошла – день наступил и весь мир ярким сиянием озарило. А вокруг солнца планеты привет ему шлют. Само солнце и планеты его покраснели, к земле глаза опустили, словно хотелось им не то скорей назад убежать, не то голубками стать и улететь.

Но Сайора, твердо ступая, подошла к мраморной супе и проговорила: «Добро пожаловать, гость!» и села посреди девушек.

Для Шавката счастливый момент настал. Казалось ему, что весь свет ему улыбается, счастья ему желает, что соловьи ему свадебную песнь поют.

За обедом много раз глаза царевича глазам Сайоры улыбались. А после обеда глянула Сайора на царевича, «До свиданья» сказала и за своей дверью скрылась.

Заметила Санобар, с какой лаской и нежностью Шавкат и Сайора друг на дружку глядели, и ее сердце наполнилось радостью.