– Он потребовал товаров на сорока верблюдах, а свадьбу, говорит, пусть устраивает так, как желает, – ответил Кыркынбай.

– Отсчитайте сорок верблюдов, нагрузите на них разных товаров и отвезите пастуху, – распорядился аксакал.

Вместе с товаром отправил он в дом пастуха баранов, масла и риса. Потом устроили пир, отпраздновали свадьбу, и аксакал отправился в путь с молодой женой.

Через сорок дней и ночей караван возвратился на родину. Купцы разошлись по своим домам.

Прошла ночь, настало утро, взошло солнце, озарив весь мир. Аксакал собрал всех своих родственников, друзей, знакомых и устроил в честь своей молодой жены пир на девять дней и десять ночей.

Зажил аксакал купцов со своей молодой женой в мире и согласии. Но однажды он задумался: «Дорогой калым я заплатил за дочь пастуха. Прельстило меня ее умение прясть. А то не на такой мог бы еще жениться!»

Привез он с базара триста пудов хлопкового волокна, сложил в чулан и сказал:

– Слушай, жена! Я уезжаю в дальний город торговать, вернусь через шесть месяцев. До моего возвращения ты должна из этого волокна напрясть ниток, показать свое умение. Сказал так аксакал купцов – и уехал.

А дочь пастуха и не думала браться за дело. Жила она себе припеваючи. Шли дни за днями, недели за неделями. До возвращения купца остался месяц. «Скоро муж вернется, а я еще ничего не сделала», – испугалась дочь пастуха. Пошла она в чулан, набрала полный подол волокна, рассыпала его по всей террасе и принесла туда веретено и прялку. Начала она прясть, но тут же проголодалась и пошла сготовила себе похлебку. Неудобно ей было одновременно и есть и работать. Она облила и измазала все руки, платье – и то пряла, то облизывала пальцы и платье.

Пусть пока она себе облизывает пальцы и платье, а теперь послушайте историю, что случилось с сыном падишаха того города.

Задолго до этого ел сын падишаха мясо и подавился костью.

Падишах вызвал всех городских лекарей, но те ничего не могли поделать: кость сидела в горле и никак не выходила.

Мальчик очень страдал от боли, не мог ни пить, ни есть и совсем зачах.

Двор аксакала купцов был как раз напротив царского дворца. Сын падишаха сидел на балконе и видел, как жена аксакала работала на прялке, поминутно нагибаясь и облизывая платье и пальцы. Стало мальчику смешно. Он вдруг как захохочет. Тут кость и выскочила у него из горла.

Обрадовался падишах и спросил у мальчика:

– Отчего ты засмеялся, сынок?

– Ха-ха! – смеялся сын падишаха. – Вон сидит какая-то женщина… ха-ха… и прядет… ха-ха… прядет и лижет свое платье… ха-ха. Я вдруг засмеялся, и кость выскочила у меня из горла.

Призвал падишах есаула и приказал:

– Разыщите и приведите ко мне ту, которая пряла в доме против дворца.

Есаул привел жену аксакала купцов к падишаху.

– Эй, женщина, проси, сделаю все, что ты захочешь! – сказал он ей.

– Если так, государь, – заговорила жена аксакала, – велите напрясть из трехсот пудов волокна, что лежит у нас в чулане, ниток.

Падишах приказал созвать женщин и распорядился:

– Чтоб за шесть дней и клочка волокна не осталось.

День и ночь сидели женщины, пряли нитки. Жена аксакала купцов только аккуратно складывала мотки ниток в чулан. Вернулся скоро аксакал, открыл двери чулана, чтоб сложить туда привезенные товары, видит: весь чулан полон ниток. Порадовался он, зашел к жене, поздоровался с ней, похвалил и сказал:

– Возьми из хурджуна мясо, вывесь его на ветерок, чтобы не испортилось, а к обеду свари кульчатай.

Вывесила жена мясо, замесила тесто, начала раскатывать его. Вдруг видит: ползет жук, черный-пречерный.

Встала жена купца и отвесила жуку глубокий поклон.

Удивился аксакал:

– Это еще что значит?

– О, это – единственная моя тетушка, – ответила жена.

– А почему она такая черная, твоя тетка? – недоумевал аксакал.

– Оттого она так почернела, моя тетушка, что всю свою жизнь только и делала, что пряла нитки. От трудов почернела, – ответила жена.

Подумал купец, подумал – а потом сказал:

– Брось-ка ты прясть нитки! На что ты мне такая черная. Увижу, что ты прядешь, прогоню тебя!

Больше не пришлось никогда находчивой жене аксакала прясть.

Сказочник Рустам Мачмур-оглы. Перевел М. Шевердин.

Едва у дедушкиной кобылицы Лали появлялся на свет жеребенок, как в ту же ночь он исчезал. Так пропали жеребята – Золотой конь и Серебряный конь.

Когда должен был появиться жеребенок Вороной конь, дедушка позвал своего внука Бадала и сказал ему: – Иди в конюшню и карауль всю ночь.

Чтобы не заснуть, Бадал порезал палец и посыпал ранку солью. Хоть и саднило палец, но все же сон оказался сильнее, и Бадал заснул.

Вдруг лошадь заржала. Очнулся Бадал – смотрит, с неба опустилась черная тень, схватила жеребенка и потащила вверх.

Выхватил Бадал меч и ударил. Тень исчезла.

Наступил рассвет. Бадал видит, что у его ног лежит коготь величиной с чинар.

Позвал дедушка к себе Бадала и двух его старших братьев и сказал:

– Жеребят у нас таскает Черный див, отправляйтесь на розыски. Убейте дива и приведите всех похищенных коней.

Братья отправились в путь.

Отъехали они далеко. Перед ними было три дороги. И у каждой лежало по камню. На первом камне было написано: «Пойдешь – вернешься», на втором – «Либо останешься жив, либо нет», на третьем – «Совсем не вернешься».

Бадал сказал:

– Выбирайте.

Старший брат выбрал дорогу «Пойдешь – вернешься», средний – «Либо останешься жив, либо нет».

Отправился Бадал по дороге «Совсем не вернешься».

День и ночь он ехал.

Наконец увидел – вдали что-то блестит.

Заинтересовался Бадал и направил коня в ту сторону Когда он подъехал поближе, увидел высокий замок. Стенки замка были позолочены и сияли под лучами солнца.

Ворота замка были заперты.

Но Бадал и на минуту не задумался. Быстро перелез через стену и спустился внутрь.

В замке было сорок комнат.

Бадал зашел в каждую из них. В одной комнате было золото; в другой – серебро; в третьей – сласти: сахар, леденцы, халва, мешалда (мешалда, нишалда – взбитый яичный белок с сахаром с добавлением отвара корня перекати-поля, узбекская сладость); в четвертой – сто сортов всяких кушаний; в пятой – китайский фарфор; в шестой – серебряная посуда; в седьмой – золотая; в восьмой – невиданной красоты золотые украшения; в девятой – алмазы; в десятой – рубины. Короче говоря, в каждой комнате что-нибудь да было.

На одном дворе били копытами и ржали чистокровные кони, на другом – потряхивали колокольцами верблюды, на третьем – топтались слоны, в четвертом… – да разве все перескажешь, что нашел Бадал в замке.

Осмотрел Бадал все и дошел до роскошных палат. Там сидела девица невиданной красоты.

– Сюда влетит птица – у нее крылья сгорят, сюда человек войдет – ноги обожжет, – сказала девица. – Что ты тут делаешь, эй, дитя человеческое? Как ты не побоялся за свою голову, пришел сюда.

Поклонился Бадал девице и сказал:

– Не говори: первое с голодным, второе – с изнемогающим от жажды, третье – с усталым. Я голоден, умираю от жажды и усталости.

Девица хлопнула в ладони.

Прислужница принесла на золотом блюде плов, сваренный в котле с семью ушками, на серебряном блюде – мясо семи баранов, на деревянном – белые сдобные лепешки. Бадал в семь глотков съел плов, в семь глотков – мясо, в семь глотков – хлеб. Запил все семью чайниками чаю и пришел к девице.

– О, красавица, – сказал он, – есть ли в этом доме где-нибудь запрятанный кусочек сухой лепешки.

Удивилась девица:

– Глупый, разве я не приказала подать обед на сорок человек?

Она встала и пошла посмотреть. Увидев, что Бадал все съел, девица рассмеялась.

– Ты богатырь с блюдами и котлами, посмотрю, какой ты богатырь с дивами!