В художественном наследии артиста, которое весьма разнообразно - портреты, пейзажи, шаржи, эскизы грима и даже скульптурные работы, - имеется несколько произведений, запечатлевших Коровина. Помимо уже известных портретов и шаржей, ранее воспроизводившихся в нашей печати, упомянем портретный рисунок, исполненный Шаляпиным для газеты «Последние новости» (см. его репродукцию в этом издании), бюст, изображающий художника, о котором говорилось в сообщении газеты «Театр» (1913. № 1411. 14 декабря) и в заметке газеты «Раннее утро» (1914. № 6. 9 января), и портрет Коровина, выполненный «широкими мазками». Эта не известная в литературе работа имела надпись Шаляпина: «Нет цены бесценному!» (Шаляпин в новой роли // Студия. 1911. № 4. 23 октября. С. 18). Нынешнее местонахождение этого портрета Коровина кисти Шаляпина не установлено.

Коровин также неоднократно изображал Шаляпина. Наиболее известные портреты артиста относятся к 1905, 1911 (см. примеч. 353) и 1921 годам.

Теляковский, почти ежедневно общавшийся с Коровиным и Шаляпиным на протяжении многих лет, отмечал, что в 1910-х годах Шаляпин «уже не находил прежней потребности видеть и водить былую дружбу» с Коровиным и Головиным ( Теляковский В. А. Воспоминания. С. 293). Это особенно проявилось, когда Шаляпин и Коровин очутились за рубежом. Огромная разница в материальном положении отразилась на былой душевной теплоте их отношений. Коровин писал тогда на Родину: «Прошло то время, когда милый Федя Шаляпин жил в Гурзуфе по месяцам на моей даче, и Анна Яковлевна [жена Коровина] расстилалась услужить ему и его большой компании пирожками с визигой. Теперь не то, теперь Федор Иванович за один спектакль получит втрое больше, чем я заработаю в год» (Константин Коровин. С. 471). В те же дни после встречи с Шаляпиным, который не оказал ему должного внимания, дружеского участия и помощи, расстроенный Коровин резюмировал: «И я сам подумал, что при моей бедности и невзрачной штанине, без пирожков и дач, [я] гость неинтересный. И еще больше по мнительности своей подумал, как бы милый храбрый Федя не заподозрил меня, что я попрошу у него сто франков взаймы, что будет подобно эксплуататору и жулику «…» Федор Иванович Шаляпин стал как-то особенно выглядеть и все спрашивает, постарел ли он. Вот странно, артисты, как женщины, беспокоятся в годы преклонные - боятся стареть. Хорошо, должно быть, женщинам и артистам, раз беспокоят такие стороны жизни» (там же. С. 482-483).

И хотя на чужбине личные отношения Шаляпина и Коровина резко изменились, но и там они по-прежнему высоко ценили друг друга, о чем свидетельствуют публикуемые здесь их воспоминания.

У Коровина, по-видимому, не раз возникало желание написать о Шаляпине. Так, согласно рекламному объявлению московского журнала «Рампа и жизнь», в 1914 году для готовившегося сборника «Федор Иванович Шаляпин. Биография и сценические образы» Коровин обещал дать статью, но в вышедшем в следующем году сборнике ее нет. Все же при жизни артиста Коровин напечатал о нем два очерка («Причуды Шаляпина» и «Медиум»). Сразу после смерти Шаляпина - 12 апреля 1938 года - Коровин стал писать воспоминания о скончавшемся друге. 30 апреля в русской зарубежной печати появился мемуарный очерк «Умер Шаляпин…», 4 июня - «Штрихи из прошлого» (авторам исследований о художнике последний очерк оставался не известным), а 9 сентября - уже некоторые главы из книги «Шаляпин. Встречи и совместная жизнь». Воспоминания Коровина о Шаляпине, как можно судить по его письму в редакцию газеты «Возрождение» от 8 июля 1938 года, пользовались тогда успехом среди русских парижан. В 1939 году в Париже вышло отдельное издание этих воспоминаний. Советскому читателю они известны в весьма небольшой части по публикациям во втором томе издания «Ф. И. Шаляпин» и в журнале «Дон» (1969. № 1).

Предлагаемый текст воспоминаний печатается с некоторыми купюрами по кн.: Коровин Константин. Шаляпин. Встречи и совместная жизнь (Париж, 1939).

( обратно)

268

Оперы «Аленький цветочек» у Н. С. Кроткова не было. Очевидно, Коровин имел в виду оперу Кроткова «Алая роза», которая впервые была поставлена на сцене Частной оперы 20 марта 1886 года. Художественное оформление спектакля, осуществленное Коровиным, понравилось москвичам: «Из декораций очень хороши: пролога, террасы и залы в замке чудовища, Кордовы и последней картины - вид на замок при лунном освещении. Костюмы превосходные, кроме костюма Искры, напоминающего, благодаря целой грозди красных электрических фонариков, скорее раскаленный уголь, нежели искру… В этом смысле эффектнее фонарь-светляк, теплящийся на груди призрака смерти» (Театр и музыка // Новости дня. 1886. № 80. 23 марта).

( обратно)

269

Говорите по-итальянски? ( ит. ).

( обратно)

270

Дмитрий Андреевич Усатов (1847-1913) - певец (тенор), артист Большого театра, затем педагог; учитель Шаляпина. В своих воспоминаниях последний отдал ему должное: «Этот превосходный человек и учитель сыграл в моей артистической судьбе огромную роль». И далее Шаляпин указывал, что со встречи с Усатовым началась его «сознательная художественная жизнь» (Ф. И. Шаляпин. Т. 1. С. 255).

( обратно)

271

«Кюба» - известный петербургский ресторан на Б. Морской, 8.

( обратно)

272

«Пивато» - петербургский ресторан на Морской, 36, в котором была итальянская кухня.

( обратно)

273

Тертий Иванович Филиппов (1826-1899) - товарищ государственного контролера с 1878 года и государственный контролер в 1889-1899 годах, член Государственного совета; собиратель русских народных песен.

Современники, встречавшиеся с ним по служебным делам, были о нем невысокого мнения, которое С. Ю. Витте так выразил: «Тертий Иванович был церковник; он занимался церковными вопросами и вопросами литературными, но литературными определенного оттенка, вопросами чисто мистического направления. Он был человек неглупый, но как государственный контролер и вообще как государственный деятель он был совершенно второстепенным» ( Витте С. Ю. Воспоминания. Т. 1. М., 1960. С. 307).

Шаляпин же считал Филиппова «замечательным человеком» и высказывался о нем с большой признательностью: «Занимая министерский пост государственного контролера, он свои досуги страстно посвящал музыке и хоровому русскому пению. Его домашние вечера в столице славились - певцы считали честью участвовать в них. И эта честь, совершенно неожиданно, выпала на мою долю почти в самом начале моего петербургского сезона, благодаря моим друзьям бар. Стюартам. 4 января 1895 года у Т. И. Филиппова состоялся большой вечер. Пели на нем все большие знаменитости «…» выступил и я, юный новичок-певец. Я спел арию Сусанина из „Жизни за царя“. В публике присутствовала сестра Глинки, г-жа Л. И. Шестакова, оказавшая мне после моего выступления самое лестное внимание. Этот вечер сыграл большую роль в моей судьбе. Т. И. Филиппов имел большой вес в столице не только как сановник, но и как серьезный ценитель пения. Выступление мое в его доме произвело известное впечатление, и слух о моих успехах проник в императорский театр. Дирекция предложила мне закрытый дебют, который скоро состоялся, а 1 февраля дирекция уже подписала со мной контракт» (Ф. И. Шаляпин. Т. 1. С. 259-260).

( обратно)

274