— Знаете,— улыбнулся Дани,— я чуть было не умер от страха в этом туннеле...
— И как я мог?..— бормотал Шмиль.— Как я мог?..
— И не только ты,— проговорил Рон весело.— Мы все до смерти испугались.
— Да,— прошептал Шмиль.— Но я...
Шмиль снова вспомнил о своем отвратительном плане. Как он мог вообразить, что у Таршиша есть царь — царь из мира духов и мертвецов? Во всем мире есть только один Царь, это А-Шем! Как Шмиль мог об этом забыть?
Но другие ребята были слишком взволнованы, чтобы задавать Шмилю вопросы. Они говорили о другом. Нафтали был очень удивлен, услышав, что они решили завтра же вернуться к туннелю.
— Вы что, с ума посходили? — воскликнул Нафтали.— Зачем вы опять туда суетесь?
Ребята посмотрели на него и улыбнулись. Нафтали не знал, что они нашли на дне колодца.
— Там, внизу, огромное помещение,— со сверкающими глазами объяснил ему Ашер.— Когда мы выбрались из колодца, то увидели громадный зал. Чего там только нет! Целый склад!
— Там ящики, полные консервов, инструменты, одежда,— возбужденно продолжал Гилад.— И...
— И бочки,— перебил его Шалом.— А знаешь, что в бочках?
— Нефть! — воскликнул Рон.— Много нефти!
— И этой нефтью мы можем наполнить нашу ханукальную менору,— сказал Дани с сияющим лицом.
— А если бы ты нас не спас,— улыбнулся Шмиль,— мы бы там и остались, погребенные под землей вместе с несметным богатством. И никогда не смогли бы выбраться наружу!
Ребята пришли в лагерь, зажгли на пляже костер от факела Нафтали, и сели за ужин. На утро они вернулись к туннелю, опустили веревочную лестницу в колодец и осторожно спустились сами. Нафтали увидел просторный зал, на полу которого высились груды продовольствия, рядом лежали какие-то инструменты.
Мальчик поковырял одну из стен и закричал:
— Это же стена той самой пещеры!
Ребята недоуменно посмотрели на Нафтали и подошли ближе, чтобы рассмотреть стену. Нафтали отковырнул от нее кусок грязи и показал друзьям. Это был такой же цемент, покрывавший каменную стену в пещере, ту самую стену, которую Дани и Шмиль пытались пробить несколько месяцев назад. Они вышли к пещере с другой стороны. По всей поверхности цемента расползлись трещины, а над ними — дыры, откуда и вываливались камни, засыпавшие Дани и Шмиля.
Здесь и оказалось таинственное сокровище, на которое указывала крошечная карта. Это сокровище — не золото, а продовольствие, топливо и одежда. Ребята решили продовольствие и одежду пока оставить в туннеле. Консервные банки можно открыть тогда, когда они уже не смогут прокормиться дарами природы. Одежда слишком велика для них, и Рон решил поберечь ее на случай крайней нужды. А сейчас им было нужно только одно — нефть! Они перелили драгоценную жидкость из бочек в несколько больших глиняных кувшинов. Эта нефть и была зажжена в их ханукальной меноре.
В тот же вечер родители всех семерых мальчиков собрались в доме семьи Рона. На подоконнике стояла небольшая менора, на которой был зажжен один огонек в честь первой ночи и один шамаш. На улице слегка моросило, из соседних домов доносились звуки веселых песен Хануки. Как раз в такие минуты во время праздников, когда весь народ веселится, несчастные родители чувствовали себя хуже всего. Все пели и плясали, а они с грустью думали о своих детях...
— Мы попросили вас собраться здесь,— начал отец Дани,— чтобы сообщить, что деньги для продолжения поисков снова стали поступать от наших благотворителей. Когда мы поговорили с раввинами, они согласились обратиться к людям с просьбой продолжить сбор денег для финансирования поисков. У нас пока еще недостаточно средств, но мы надеемся, что они еще поступят. И если деньги будут поступать в таком темпе, мы сможем приступить к поискам через несколько недель.
— А кто на этот раз отправится со спасательной командой? — спросил отец Гилада.— Вы провели в море не один месяц. Может быть, пора сменить вас?
— Не думаю, что это нужно делать,— ответил отец Дани.— Я уже хорошо узнал капитана и команду, привык к жизни на море. Я вернусь туда, как только мы наберем достаточно денег...
Родители почувствовали облегчение. Хорошая новость вдохновила их. Свеча Хануки, мерцавшая на подоконнике, заронила в сердце новую искру надежды.
На Таршише огоньки Хануки тоже зажгли в сердцах ребят свет надежды. Вечером с наступлением темноты они наполнили кувшины нефтью, окунули туда длинный фитиль и зажгли первую свечу Хануки. Семеро мальчишек смотрели на мерцающий свет и улыбались. Рон приготовил к празднику картофельные оладьи — латкес[*], а Нафтали объявил конкурс игры в дрейдл[*]. Он вручил своим друзьям большой глиняный дрейдл, который вылепил сам. Ребята взгрустнули при виде букв, начертанных на четырех сторонах. Вместо «Нун, гимел, гэ и пэ», как обычно пишут в Израиле (что означает «Большое чудо свершилось здесь») Нафтали написал: «Нун, гимел, гэ и шин» — «Большое чудо свершилось там». Чудо свершилось в далеком Израиле, а не здесь, на острове, месте их пребывания в неволе. А может быть, все-таки здесь?
— Есть люди, которые играют на деньги,— сказал с теплой улыбкой Шалом, прерывая их мрачные мысли.— Может быть, Шмиль сыграет на свой жемчуг?
— Нет, нет! — закричал Шмиль.— Я больше не собираю жемчуг!
— Да ну? — удивился Дани.— С каких это пор? Шмиль стал серьезным и посмотрел на своих друзей.
— Вы можете смеяться, но я кое-чему научился после того, что произошло с нами в туннеле. Я думаю, это чудо связано с Ханукой. Не смотрите на меня так, будто я только что свалился с луны. «Ба-ямим а-эм ба-зман а-зэ. Это случилось давным давно, а теперь это снова происходит здесь».
— О чем ты говоришь? Что нам удалось выбраться из туннеля живыми?
— И об этом тоже,— сказал Шмиль.— Но я говорю о чуде Хануки. Мы пошли в туннель за маленькой бутылкой спирта, а нашли большие бочки, полный нефти!
— Может быть, это именно потому, что мы вернулись в туннель за бутылкой. Мы хотели исполнить мицву, поэтому А-Шем и помог нам, и мы нашли нефть...
— Конечно,— сказал Дани.— Маккавеи не поддались своему страху перед греками[*]. Они не хотели поклоняться их идолам. И мы не поддались глупому страху перед скелетом и голосами!
Шмиль стал думать о своем былом страхе и странных идеях. Он сам чуть было не поклонился идолу! Он снова вспомнил о сделке, которую хотел заключить с духом мертвеца. Только теперь Шмиль понял, как он ошибался. Только Творец мира может править Таршишем, ведь Он царит по всем местам земли. Не было никаких голосов. Нет ни привидений, ни духов.
Но как это случилось? Шмиль хорошо знал ответ на свой вопрос. Он вспомнил, что в последнее время перестал молиться и участвовать вместе с товарищами в уроках. Во всем виновато одно — безумная жажда жемчуга, его постоянное желание как можно скорее увеличить свое богатство. Шмиль не знал, какому идолу он чуть было не поклонился — нитке жемчуга или воображаемому стонущему духу. Одно было ясно: хорошо снова быть вместе с друзьями и со своим Творцом.
— Вы знаете,— проговорил Шмиль,— когда я увидел этот скелет в пещере, я подумал, что он был когда-то человеком. Жил и дышал. Как мы с вами. И он тоже застрял на этом острове и, наверное, тоже ждал, что кто-то приплывет сюда и спасет его. Но его не спасли...
— Может быть, и нас не спасут...— начал Нафтали, и ужас прозвучал в его тоненьком голоске.
— Нет! — крикнул Шмиль.— Мы обязательно отсюда выберемся!
— Но он был взрослым, а мы дети,— пробормотал Гилад.— И у него было все необходимое: инструменты и горючее, пища и одежда...
— Но у нас есть больше,— воскликнул Рон.— У нас здесь есть друзья, а он был один.
— Именно,— сказал Шмиль,— у нас есть мы все и еще кое-что...
Ребята поняли, о чем говорит Шмиль. Он откашлялся и продолжал задыхающимся от волнения голосом:
