Тогда в голову ему пришла еще более дикая идея! Шмиль решил выкопать все свои богатства из тайников, принести их к туннелю, положить золото и жемчуг перед скелетом, а затем...

А затем он сделает ему предложение. Вот что Шмиль решил сказать скелету:

«Меня зовут Шмиль, я из Израиля. Я пришел поговорить с тобой, потому что знаю, этот остров принадлежит тебе. Я принес тебе все вещи, которые украл на твоем острове. Я ничего от тебя не спрятал. Я хочу, чтобы ты понял одну вещь. Я появился здесь со своими друзьями не потому, что мы этого хотели. Наш корабль утонул, и нас прибило сюда. Если бы мы могли отсюда выбраться, мы бы давно сделали это. Но мы до сих пор здесь. Поэтому нам и тебе лучше ладить друг с другом, пока нас кто-нибудь не спасет. Сейчас я готов вернуть тебе все, что я здесь приобрел. Но я думаю, тебе до этого нет дела. Поэтому у меня есть другое предложение. Я только слабый маленький мальчик, но я еще жив, а ты мертв. Я могу двигаться и делать много разных вещей, а ты нет. Посмотри на все мои сокровища! Это гораздо больше того, что было у тебя в пещере. Ты тоже можешь иметь от этого выгоду. Понимаешь? Я предлагаю тебе сделку. Если ты позволишь мне достать из моря еще жемчуга, я обещаю оставить тебе половину того, что найду. Но при условии, что ты перестанешь пугать нас своими воплями. Хорошо? Если ты согласен, это прекрасно. Если нет, то забери все свое золото и жемчуг».

На следующий день Шмиль собрался пойти к туннелю со всем своим богатством, но Ашер и Рон делали глинянные сосуды около ручья. Шмиль побоялся, что они увидят, как он пойдет к северному побережью, и решил отложить на время свой план. Через день Шмиль должен был помогать Дани ловить рыбу на плоту, так что ускользнуть от своих товарищей он снова не смог. Его план откладывался со дня на день, а вместе с планом — идея договориться со скелетом. И когда ужасные голоса перестали пугать ребят, Шмиль решил вовсе отменить эту затею. Наверное, дух забыл о своем гневе. Возможно, это вовсе никакой и не дух. И Шмиль вернулся к своим обычным делам на Таршише. Так продолжалось до той ужасной ночи.

37. Из глубины

— Вот оно, снова! — закричал Нафтали.

Ребята испуганно замолчали. Они сидели у костра за ужином. Теперь все смотрели в ту же сторону, что и Нафтали, и снова видели размытые белые фигуры. Через некоторое время послышались прежние жуткие звуки.

— Это опять духи! — с ужасом прошептал Гилад, его голос дрожал.

— Я пойду в дом,— встревоженно заявил Ашер, вскочив со своего места.

— Прекратите болтать глупости! — сердито закричал Дани.— Это просто туман.

— А откуда эти звуки?

— Да, откуда эти звуки? Разве ты не слышишь, там кто-то плачет!

Наконец, все заснули. Только Шмиль не спал. Он прислушивался к странному вою и думал о скелете. Ему было страшно, его трясло. Все это началось опять из-за него. Он обещал вернуть все сокровища, похищенные у скелета, но не выполнил своего обещания. А если бы выполнил, дух не вернулся бы и не начал снова пугать ребят.

Всю ночь Шмиль беспокойно ворочался. Духи опять преследовали его. Ему хотелось встать и пойти к туннелю, но он не мог отважиться на это. Идти туда одному, да еще в середине ночи?! Только к утру завывания прекратились и Шмиль наконец смог заснуть. Его сон был беспокойным, лицо покрылось холодным потом, губы шептали непонятные слова.

— Не будите его,— тихо сказал Гилад.— Он плохо выглядит. Ему нужен отдых.

Когда ребята вышли наружу, то облегченно вздохнули: солнечный свет и щебетание птиц прогнали ночные страхи. И они занялись своей обычной работой в лесу и у ручья.

Шалом теперь был занят новым делом. Он собрал кучу кокосовых орехов, расколол один на несколько кусков, завернул белую мякоть в кусок материи и начал бить по ней тяжелым камнем. Мальчики тщетно гадали, что он делает. Наконец, Рон не выдержал и спросил.

— Я пытаюсь выжать из кокоса немного масла,— ответил Шалом.

— Масла? — переспросил Рон.— Зачем оно нам?

— Как зачем? — Для меноры^[*], нашего ханукального светильника. Ведь до Хануки^[*] осталась всего неделя!

Ребята совсем забыли о празднике. Бурные события последних недель не оставляли времени заглянуть в календарь. А теперь их охватило чувство радостного возбуждения, и они начали думать, как отпраздновать этот день на Таршише. Гилад строил менору из крепких веток, связанных веревками. На эту основу ребята поставили небольшие глиняные чаши, специально сделанные для этой цели. Ашер смастерил фитили из волокон лесных растений, Нафтали и Рон сделали дрейделы из глины, Дани помог Шалому выжать масла из кокосов. Только Шмиль не участвовал в приготовлениях к празднику, продолжая нырять за жемчугом. Никто из ребят не догадывался, какие страсти бушуют в душе веснушчатого мальчика, который днем искал жемчуг, а по ночам думал о духах и привидениях.

Через два дня менора была готова, а Дани и Шалом налили немного масла в маленькую глиняную чашку. Ребята решили посмотреть, как горят масло и фитили. Шалом попытался зажечь фитили. Но неочищенное масло никак не загоралось.

— Ничего не получится,— разочарованно проговорил Ашер.— Это масло не годится, чтобы зажечь менору.

Неужели им не удастся отпраздновать праздник Хануки с горящими светильниками? Неужели их менора останется только красивой безделушкой?

— Погодите! — хлопнул себя по лбу Гилад.— Мы же забыли бутылку в туннеле. Спирт прекрасно загорится!

— А кто полезет за этой бутылкой в туннель? — спросил Рон.— Я лично туда не пойду.

— Я тоже,— закричали все хором.

Все, кроме Дани. Он молча сидел. Дани знал, что его товарищи боятся возвращаться в туннель из-за скелета, голосов и белых фигур в тумане. Дани колебался несколько мгновений, потом поднялся и объявил, что за бутылкой пойдет он. Он попросил Шмиля сопровождать его, но тот тоже отказался. Дани понял, что только он один способен преодолеть страх ради того, чтобы все встретили праздник с соблюдением положенного для Хануки ритуала.

Он взял веревку, длинную ветку и старые очки для разжигания огня. Ребята восхищались его смелостью, но никто не последовал за ним. Они стояли как вкопанные, парализованные собственным страхом...

К обеду Дани еще не вернулся. Мальчики начали беспокоиться. Вспомнили об обвале, который засыпал Дани и Шмиля в старой пещере, о скелете, о кошмарах, испытанных на северном берегу. Может быть, что-нибудь такое случилось с Дани?

Шалом первый поборол свой страх и предложил Гиладу отправиться на поиски Дани. Гилад долго думал и наконец сдался.

Прошел час, потом два, но никто не возвращался. Ашер, Рон и Нафтали пошли на пляж искать Шмиля. Но тот был далеко и не слышал, как его звали.

Тогда Ашер и Рон решили оставить Нафтали в лагере, а самим заняться поисками пропавших.

Шмиль вернулся в лагерь с целым мешком жемчужин и увидел одного Нафтали, сидящего на песке.

— А где все? — удивился Шмиль.— Ведь уже поздно!

— Я не знаю,— горько расплакался Нафтали.— Они ушли! Все пропали там, на северном берегу!

Шмиль стоял, глядя на Нафтали, и не знал, как утешить малыша.

— Я пойду, поищу их,— решился он наконец.

— Нет! — закричал Нафтали в ужасе, начав рыдать еще громче.— Я не хочу оставаться здесь совсем один!

И Шмиль взял его с собой.

Прежде чем оставить лагерь, Шмиль закрыл дверь кухни, подтянул плот и рыбачью сеть, крепко привязал их к деревьям, запер толстыми ветками дверь дома. Нафтали на своих коротких ножках едва поспевал за широкими шагами Шмиля. Они перебрались через ручей и направились к белым скалам пустынного берега.

Смеркалось. Солнце, как пылающий красный факел, спускалось за горизонт. Белые скалы северного берега начали темнеть. Шмиль и Нафтали изо всех сил старались добраться до туннеля прежде, чем совсем стемнеет. Они пытались найти вход в туннель при слабом свете сумерек.