– Послушай, Елизов… Я уже слышал, что ты хороший хирург… – начинает он, но я прерываю его на полуслове.

– Я не хирург! Я вынужден оперировать из-за того, что настоящий хороший хирург вместо операций таскает ящики и жрёт водку.

Наверное, я сказал слишком резко, потому что Алёшин слегка побледнел и даже отшатнулся от меня.

– Да ты понимаешь, что такое хирург с трясущимися руками? – вскрикивает он. – Это убийца! Кончился хирург! Понял?

– Трясущиеся руки я вам вылечу, – почему-то устало говорю я, хотя сам ещё не знаю, как это сделать, – и пить помогу бросить. Вы нам очень нужны, Алексей Сергеевич.

– Вы думаете, я не вспоминаю мою прежнюю работу? – он невесело усмехается, переходя снова на «вы». – Она мне постоянно снится! Но поймите, я уже не могу… Покатился я…

– Можете! – жёстко выговариваю я, глядя ему прямо в глаза. – Вернее, если захотите – сможете! Было бы желание – всё можно вернуть.

– Вашими бы устами…

– Именно моими! Я вам обещаю любую свою помощь. Вы, наверное, уже слышали, что я кое-что умею в другой области.

Алёшин молчит. Я кожей ощущаю, что нынешняя непутёвая и беззаботная жизнь его не хочет отпустить. Надо его тянуть в свою сторону.

– Алексей Сергеевич, вы должны понять: вы нам очень нужны! Семён Викторович очень хорошо про вас говорит и всё время жалеет, что вы ушли. Молодых, кроме меня, в штате нет. А когда они появятся, их надо будет учить.

– А про какую вашу помощь вы говорили? – вдруг задаёт он вопрос. – Судя по тому, как вы обезболивали… Гипноз?

– Вы и это знаете…

– Ещё бы не знать! После того как вы нашему парнишке руку сделали, все об этом только и говорят.

Значит, про мои шалости в операционной народ пока ещё не знает. Это хорошо…

– Думаю, с вами можно и без гипноза. Согласитесь, я мог бы внушить вам то, что мне нужно, ещё в самом начале нашего разговора, а не отдавать всё на откуп вашим сомнениям. Работой вы можете вылечиться! Такой, какая сейчас у меня, когда сплю прямо на кушетке в приёмном.

– Даже так? – с некоторым сочувствием произносит он. – Но я же не могу сейчас возвратиться в операционную! И руки… И знания…

– Если вернётесь, то сначала будете травматологом. Пока всё на место не станет. И работы обещаю много. Разной.

– Когда я должен дать ответ?

– Лучше бы сейчас. Потому что…

– Понимаю вашу мысль, – Алёшин отводит глаза. – А когда приступать?

– Отвечу так, как я уже отвечал другим. С этого момента и приступать.

– Так что, прямо сейчас и идти? – недоверчиво спрашивает он.

– Переоденьтесь, и я жду вас в больнице. Жду! – и протягиваю ему руку.

– Ладно. Трудовая книжка у меня дома. Я здесь даже не оформлялся… Так все два года… – его узкая ладонь сжимает мою. – Ладно! Сейчас предупрежу здесь и домой схожу, переоденусь. Буду через час.

– Жду вас! – повторяю я. – Как придёте – сразу ко мне. Договорились?

– Да.

Мне импонирует то, что он собрался предупредить в магазине. Это лишний раз подтверждает то, что мне про него говорили, – ответственный человек.

– Я пришёл…

Алёшин стоит передо мной, и я в очередной раз кожей чувствую его напряжение. Он весь как натянутая струна. Бросаю взгляд на часы. Точно час прошёл! Молодец…

– Пойдёмте, Алексей Сергеевич, – стараюсь говорить как можно теплее и беру его за руку.

В ординаторской хирургии Семён Викторович, сидящий за столом, встаёт навстречу появившемуся Алёшину и идёт к нему, протянув руку.

– Алексей Сергеевич… Здравствуй, дорогой!

Мне видно, что Алёшин несколько смущён и тронут такой встречей. Это всё играет в правильном направлении!

– Алексей Сергеевич, занимайте любой из столов, берите любой из халатов. Вас с Семёном Викторовичем теперь двое, – поясняю я, в основном для него.

Так уж совпало: сегодня ровно месяц, как я врио главного врача, и сегодня мне исполняется тридцать лет.

Сегодня ещё и день рождения пионерской организации. Смешно подумать, но, может, поэтому я, как объясняю людям, всегда на всё готов, как юный пионер. Сегодня наконец ночую дома. Надо сказать, с возвращением Алёшина мне стало гораздо легче, поскольку большую часть работы по травмпункту он взял на себя. Я и чувствую, и даже вижу, как он старается и держится. Своими методами проверял и знаю, что он сейчас вообще не пьёт. Рад за него. Втайне от него, на его фантоме, стараюсь помогать.

Тихонько встаю, чтобы не разбудить Ваньку. Ему можно ещё часок поспать. Привёл себя в порядок и теперь на кухне занимаюсь завтраком. В комнате шаги зашаркали… Появляется заспанный Ванька.

– Ты чего? Я разбудил?

– На, держи! – вместо ответа он протягивает мне футляр «Паркер», – Ты теперь большой начальник – пригодится. Поздравляю тебя с юбилеем! – Ванька обнимает меня и чмокает куда-то в ухо.

– Спасибо, Ванюха… Я очень… тронут…

– Ну и нахал же ты! Ты что, подумал – я забуду? На, смотри!

Он вытаскивает ручку из фирменного футляра и показывает.

Оиньки… На ней гравировка: «Любимому брату».

– Ну прости засранца, – теперь уже и я его обнимаю. – Прости…

– Ладно, я пойду ещё поваляюсь, а ты старайся не задерживаться. Я буду готовить стол. Сегодня гуляем!

Сидя в кабинете главного врача, подвожу итог своему месячному правлению.

Это очень хорошо, что вернулись некоторые врачи! У нас теперь два рентгенолога, шесть терапевтов, три хирурга. Появился анестезиолог! В поликлинике снова есть почти все специалисты. Это всё люди, живущие в Чистых Озёрах и прежде работавшие в этой больнице. Оказывается, всем им не хватало нормальной рабочей атмосферы. Вернулись с пенсии некоторые медсёстры и санитарки.

Пищеблоком заведует Марья Васильевна, вместе с которой работают её подружки и её дочка. Питание у нас, скажу без ложной скромности, отличное.

На удивление, Облздрав действительно помог с лекарствами. Правда, предупредили, что такая помощь сугубо разовая. Да и Сергей Александрович, вникнув в проблему, тоже сделал на это разовое вливание. Мы практически перестали просить больных самих закупать нужные препараты.

А с будущего месяца благотворительные средства Сергея Александровича будут поступать непосредственно нам, и мы начнём хоть какие-то ремонты и будем копить на новое оборудование.

Конечно, проблем ещё до дури, но когда через две недели придёт Кирилл Сергеевич, результаты ему показывать будет не стыдно. Жаль только, что времени на свою энергетическую практику у меня пока не остаётся. Да и не знаю, как буду сдавать сессию в июне. Конечно, я во время своих дежурств ночами читал учебники, да и моя практическая работа обычного врача мне помогает, но такой уверенности, какая была раньше, сейчас у меня нет.

Вот в Булуне люди шли ко мне постоянно. Даже с мелочами! Здесь же, в посёлке, насколько я знаю, обо мне поговаривают после моих зимних гастролей и ждут. Ну не могу я сейчас тратить своё время ещё и на вечерние приёмы!

Ладно! Вот придёт Кирилл Сергеевич, и всё наладится. Надеюсь, смогу и учиться больше, и приём больных организую.

Придёт Кирилл Сергеевич… А я уже так привык рулить. Я уже вжился в эту нелёгкую роль! Я уже свыкся с ней! И мне… не хочется ничего менять! Всё вроде успешно складывается!

«Эх, Елизов, Елизов… И не стыдно тебе? Срам-то какой! – звучит знакомый скрипучий голос откуда-то изнутри. – А что ты говорил раньше? На любой должности… под вашим руководством… Вот что ты говорил! Вспомни! Да и кто ты вообще есть? Способный недоучка, возомнивший себя профессором!»

Ох-х… Аж в краску бросило. Надо же было таким мыслям появиться в моей голове! Точно, головокружение от успехов в полный рост. Звездняк и щенячья радость… Стыдно. Очень стыдно! Звездюк ты, Елизов!

Звонок мобильника прерывает моё самокопание.

– Сашенька! Я тебя поздравляю с твоим юбилеем! Желаю тебе, сынок, счастья огромного, здоровья крепкого, успехов запредельных.