Я познакомилась с Вероникой, когда ей было двадцать пять лет, и сразу же была очарована этой красивой и умной женщиной. Веселая, обаятельная, смелая, с манерами аристократки. Среднего роста брюнетка, короткая стрижка каре, ярко-голубые сияющие глаза, чистая белая кожа, стройное, натренированное спортом тело. Правда, у неё немного оттопыривались уши, но Вероника прикрывала их волосами. Занятия балетом наложили свой отпечаток: легкая поступь, грация в движениях, женственность и в тоже время импульсивность. В ней была невероятная энергетика, притягивающая людей. Она говорила, что внешне похожа на отца, еврея по национальности. Еврейские гены позволяли Веронике добиваться любой цели в жизни. Увидев её в первый раз, подумала:

– Блоковская незнакомка, только более изящная и весёлая.

Я не раз ей говорила:

– Вероника, сделай фотопортрет: черная шапочка с вуалью, голубой шарф, на губах красная роза – ты будешь неотразима!

Но она так и не нашла времени для такой фотографии, а жаль.

У Вероники было не очень весёлое детство. Мать её развелась с мужем когда девочке было три года, а братишке едва исполнилось два. Молодая женщина заканчивала вечерний институт и работала, на детей не было времени. Поэтому она отправила малышей в круглосуточный детсад. Вероника с печалью вспоминает то время – как ей было одиноко, холодно и плохо в детском саду. Даже в выходные дни, когда всех детей разбирали по домам, и садик опустевал, Вероника с братиком частенько оставались в казённом доме. Мать очень редко брала их домой.

Когда Веронике исполнилось пять лет, мать закончила институт, и ей, как молодому специалисту, нужно было отправляться по распределению на новое место работы. Для того, чтобы получить хорошее направление, женщина скрыла, что у неё есть дети.

От бывшего мужа не было ни слуху ни духу, сразу после развода он исчез в неизвестном направлении. Молодая женщина поехала к родителям мужа в Ригу, в надежде пристроить детей. Там тоже ничего не знали о сыне, он не писал и не звонил. Бывшая свекровь сказала, что она возьмет только девочку, с мальчиками одни хлопоты и проблемы. Четырехлетнего сына мать отвезла в деревню к своим родителям в центре России. А сама, свободная от мужа и детей, устроилась работать по распределению на большую фабрику в новом, развивающемся городе Украины.

Мать была так занята карьерой, что фактически забыла про свою дочь на долгие годы. Звонила редко, приезжала не каждый год и только проездом, по туристической путевке. Но ради справедливости надо сказать, что деньги высылала регулярно, каждый месяц.

Вероника прожила десять лет у бабушки с дедушкой. Домом правила строгая бабка (так она называла бабушку), дед и внучка ходили по струнке и во всем её слушались. Дед во время войны служил у немцев, имел германские награды. Когда война закончилась и немцы ушли, он зарыл свои медали в огороде. Рассказывал о войне только внучке, да и то с оглядкой, когда бабушки не было дома. Он боялся, что кто-то из знакомых или соседей вспомнит о его службе и доложит в милицию. Родной брат деда также служил у немцев. Незадолго до окончания войны брат уехал вместе с отступающими немцами и эмигрировал в Америку. Думал, что его арестуют за службу в полиции, и поэтому решился приехать на Родину только через двадцать пять лет после окончания войны.

Каждый год из далекой Америки родственник посылал в Ригу посылки с одеждой. Узнав о двоюродной внучке, вкладывал в посылку вещи для девочки. Бабка не позволяла девочке надевать американские наряды, считала, что они испортят характер ребенка, и продавала всю новую одежду на рынке. Вероника до сих пор помнит, какие необыкновенно красивые платья, юбочки и джинсы были в посылке, но даже просто примерить одежду ей не разрешалось.

Это было в те годы, когда в магазинах висели одинаковые, в мелкий цветочек платья. Редко кто из детей или взрослых одевался ярко или оригинально. Может быть поэтому, когда Вероника выросла и стала зарабатывать, то постоянно обновляла свой гардероб. Многие наши комплексы, обиды и привычки идут из детства.

Друзей и подруг у девочки почти не было, в дом никого из детей нельзя было привести. Играть на улицу бабка отпускала внучку с большой неохотой.

Бабушка воспитывала Веронику в строгости и, как истинная еврейка, приучала девочку к порядку. Сама она была во всём аккуратна, носила опрятную одежду. С семи лет Вероника делала все дела по большому дому: мыла полы, поливала огород, ухаживала за грядками. Выходных у неё практически не было. По воскресеньям бабка устраивала генеральную уборку и стирку, заставляла внучку всё делать наравне с собой. Пока дела не были переделаны, нельзя было ни присесть, ни отдохнуть. После того как белье высохло, его нужно было в тот же день погладить. Полы Вероника мыла с пяти лет. Бабка садилась на стульчик у порога и поучала внучку:

– Деточка, вон в том уголке плохо промыто, еще раз пройдись там тряпочкой.

Порядок и чистота были возведены в культ. Ему, порядку, подчинялись все праздники, все выходные и будни. Бабка не позволяла сидеть без дела, вечно находила какую-то работу для внучки:

– Как ты можешь спокойно сидеть, если платье не поглажено или книга лежит не на месте?

Старая еврейка не только муштровала Веронику насчет уборки, но и обучала её хорошим манерам. Учила, как девочка должна сидеть: ноги вместе, спина прямая. Вероника с раннего детства умела пользоваться ножом и вилкой, была вежливой в разговорах со взрослыми. Бабушка думала также о всестороннем развитии внучки. Приносила из библиотеки книги, которые, по её мнению, должна была читать Вероника, всегда расспрашивала о прочитанном. Следила за тем, как девочка учится в школе, была знакома с учителями. Бабушка водила внучку в театр, записала в балетную студию. В общем заботилась, чтобы из девочки вышла умная, образованная хозяйка с хорошими манерами.

Но любви и ласки Вероника в детстве от бабушки недополучила. Бабушка была строга и сурова, заботилась только о воспитании манер и правильном образовании. Человек, не получивший в детстве любви, сам потом не способен любить.

Когда Веронике минуло пятнадцать лет, она срочно понадобилась матери. В течение десяти лет мать успела сменить комнату в общежитии на однокомнатную квартиру. Из молодого специалиста доросла до начальника отдела. К этому времени она написала в администрацию заявление, что имеет двоих детей и ей по закону положена большая квартира.

Завод был новый, процветающий, продукция продавалась по всему Союзу. Каждый год предприятие возводило новые жилые дома для своих работников. У матери Вероники подошла очередь на трёхкомнатную квартиру. Но для получения заветного ордера нужно было предоставить реальных, а не бумажных детей.

Мать забрала сына из деревни, затем в срочном порядке поехала за дочкой. Это произошло в средине учебного года, Вероника училась в девятом классе, ей осталось всего полгода до окончания балетной школы. Девочка умоляла мать оставить её доучиваться хотя бы до лета. Никакие просьбы и слёзы не помогли. Учителя из балетной школы не могли понять женщину, уговаривали позволить получить дочери диплом об окончании балетной школы. Но впереди у матери маячила трехкомнатная квартира, поэтому все прочие интересы и просьбы она пустила побоку.

По выражению Вероники, её выдернули из рижской жизни, как редиску из грядки, в одно короткое мгновение – она даже не успела попрощаться с подругами. Не зная и не любя друг друга, мать и дети стали жить в новой квартире. Конфликты были неизбежны: мать привыкла жить одна, дети не слушались, вызывали у неё раздражение. Брат с сестрой не видели друг друга десять лет, у каждого из них сложились свои взгляды на жизнь, понимания между ними также не было. Семью составляли три посторонних человека, не связанных друг с другом любовью или дружбой.