На следующие сутки командир 12-го корпуса генерал от инфантерии Браун провел весь день на борту «Bosna» и «Wels». По его предложению был разработан план дальнейшего похода вверх до Екатеринослава. Эта операция казалась тем заманчивее, что до сих пор еще ни один корабль не поднимался вверх по Днепру через пороги, расположенные между Ектеринославом и Александровском. Между тем, от «Bodrog», стоявшего в Одессе, была получена телеграмма о расформировании 2-й армии и образовании Восточной армии под командой генерала от инфантерии Альфреда Краусса.
Об этом походе вверх по реке командир отряда доносил так:
«Район порогов представляет собой красивейший ландшафт. С обеих сторон — высокий скалистый берег, местами покрытый роскошной растительностью. Сторожевой корабль должен был пробиться среди скал, которые, казалось, запирали все течение реки. Железнодорожный мост выше якорной стоянки — образец строительного искусства — был взорван большевиками посередине.
Вечером 20 мая на “Bosna” явились лоцманы: Михаил Павлович Тритьев и Павел Гаврилович Колбаса. Трудно было понять, кто они — рыбаки или крестьяне. На Днепре встречались такие люди-амфибии, которые одинаково хорошо чувствовали себя как на воде, так и на суше.
После короткого обмена мнений, в течение которого оба категорически возражали против похода и очень обстоятельно изложили предстоящие трудности, а также выразили сомнение в пригодности военных судов для этой цели, командующий отрядом решил произвести первую попытку только на сторожевом корабле. Известную трудность представляли переговоры с лоцманами из-за различия в славянских наречиях. Даже используя кроатский[71], польский и чешский языки, был очень трудно добиться полного понимания. Но, в конце концов, моряки всего света отлично понимают друг друга в вопросах своей специальности.
На следующее утро 21 мая, в дождливую и ветреную погоду в 5 ч “Barsch” вышел в поход. Уже на первом участке от якорного места до подхода к порогам доверие к лоцманам укрепилось, а в дальнейшем оно перешло в уважение. Лоцманы показали безукоризненное знание мест и особенностей течения. Они могли назвать любой подводный камень в реке. В то же время, мощь механизмов сторожевого корабля, которую он развил в очень короткий срок, в свою очередь произвела заметное впечатление на лоцманов, которые привыкли, главным образом, спускать по течению плоты.
Проход через Татарский брод, расположенный выше упомянутого железнодорожного моста, был обманчив. Ничто не указывает на то, что здесь особенно удобно переправляться и что здесь через реку шли массы переселяющихся народов.
Порожистый участок реки русское правительство пыталось сделать судоходным, но эти попытки дали значительно меньшие результаты, чем такие же на Дунае. На Днепре, правда, фарватер запутаннее и скорость течения значительно больше. Камни, скалы и песчаные банки не полностью перекрывают всю реку в порогах, оставляя извилистые проходы. При проходе порогами, управление кораблем требует полного внимания всего личного состава. Первый порог — “Явленный” — сторожевой корабль “Barsch” преодолел без всяких затруднений. За ним следовал порог “Вольный” с коротким каналом, обложенный каменной кладкой и очень извилистым проходом. Здесь лоцманы пожелали, чтобы офицеры “Barsch” сначала осмотрели проход с указанной каменной перемычки, видимо полагая, что вид бушующей воды произведет на них соответствующее впечатление и склонит к отказу от экспедиции. Сторожевой корабль подошел к нижнему концу дамбы, офицеры вышли на нее.
Однако открывшийся вид был для офицеров не нов: “Железные ворота”[72] в уменьшенном издании. Этот порог удалось пройти без происшествий так же, как и следующий за ним — “Будиловский”.
После этого, лоцманы проявили явно выраженное беспокойство. Они несколько раз повторяли вопрос — может ли корабль идти задним ходом, потому что в следующем пороге, если бы его не удалось преодолеть, развернуться на обратный курс невозможно. Их успокоили, сказав, что корабль, по желанию, одинаково хорошо ходит как передним, так и задним ходом, а также может держаться на месте против течения.
Несмотря на эти заверения, лоцманы захотели при подходе к порогу “Вольницкому” снова повторить маневр остановки корабля и показа прохода.
Этим разговорам командир отряда положил конец, приказав идти через порог самым полным ходом. Проход удался. “Barsch” для преодоления расстояния в 660 м израсходовал 6 мин, в то время как на проход “Железных ворот”, которые более чем в три раза длиннее (2133 м) он обычно тратил 7 мин. Это заставляло задуматься; следующий порог “Ненасытецкий”, по единогласному утверждению местных жителей, был самый трудный и самый быстрый. Проход к нему проходил через мелководье. После сильного падения в этом пороге, Днепр течет довольно медленно и обеспечивает этим оседание растворенных в воде частиц грунта в виде разбросанных банок и островков. По рассказам, рев порога слышен за много миль. Это не совсем так, но все-таки на значительном расстоянии от порога можно было заметить, что скорость воды в этом пороге значительно больше, чем во всех пройденных уже местах. После мелководья началось хаотическое нагромождение отдельных скал, часть которых была заметна только по бурунам, которые было трудно обнаружить, потому что свежий ветер рябил поверхность воды. Но ничто не могло сбить ориентировку лоцманов. По мере приближения к порогу, можно было различить два падения, которые имели вид ясно различимых ступеней. Под этими ступенями вращалась, клокотала и пенилась вода. Машину предупредили, что необходимо предельное напряжение и корабль самым полным ходом вошел в проход. По взволнованной воде прошли блестяще, а взойдя на уступ спокойной воды “Barsch” сразу остановился. Сила машины была доведена до наивысшего предела, корабль весь дрожал, кряхтел, но стоял на месте. Не удалось продвинуться ни на один сантиметр. Когда лоцманы объяснили, что следующая ступень будет еще труднее, пришлось отказаться от дальнейшего пути вперед. Теперь предстояло выйти из узкого прохода, не ударившись об окаймлявшие его камни. Командир и рулевой прекрасно держали корабль в руках; рулевой правил с полным спокойствием. Вскоре проход по всей своей длине был снова перед кораблем. Наступил самый трудный момент — поворот на обратный курс. Справа, слева и сзади угрожали скалы. На более широкое место, где можно было развернуться через скалы вел лишь узкий проход. Поэтому попасть на это место можно было только при исключительно точном расчете. Трижды сделали попытку пройти задним ходом, но свежий ветер ставил каждый раз корабль поперек течения, и снова проходилось давать ход вперед, чтобы катер слушал руля. Четвертая попытка также чуть не удалась; корабль не слушал руля, несмотря на самый полный ход машины, а слева по носу ему уже угрожал надводный камень, так что пришлось дать “полный назад”. Машины тотчас же дали самый полный назад, и корабль остановился. В этот момент носовая часть корабля получила слева два удара: нос наткнулся на невидимые камни, выше по течению обнаруженных надводных. Эти толчки были достаточной силы, чтобы развернуть корабль вновь против течения. Теперь он стоял совершенно правильно, чтобы пройти задним ходом в проход, если у него будет достаточная скорость, чтобы уравновесить боковое давление ветра. Это удалось. Разворачивание также прошло гладко, и корабль был спасен. Тотчас были обследованы результаты толчков, полученных корпусом корабля. Из всех отсеков поступили донесения: “Все в порядке, дно сухо, ни одной вмятины”. Все облегченно вздохнули. У Алексеевска стали на якорь для обеда. Затем пошли вниз по течению и в 16 ч 30 мин пришли без дальнейших задержек в Александровск.
Пройденный по порогам участок реки по красоте ландшафта не может равняться с соответствующими местами Дуная, но тем не менее имеет свою прелесть. Население разбросано по сравнительно небольшому числу деревень. Оно чувствует себя настолько уверенно на реке, что даже малые челноки, управляемые детьми, вертятся между скал у самого порога. Сторожевой корабль вызвал большое любопытство; столпившийся народ наблюдал его, как какое-то существо из другого мира. Лоцманы немедленно ушли по домам и не предлагали своих услуг для будущих походов».
