Пробный выход выявил целый ряд недостатков. Пароходы с буксирами могли держать лишь ограниченную скорость. Легкая дымка покрывала горизонт и единственный лоцман, находившийся на «Bosna», полностью потерял ориентировку.
Командующий Дунайской флотилией выслал навстречу медленно идущему длинной кильватерной колонной отряду корабль для проводки в Старо-Стамбульское устье. Дух команд, несмотря на мало удачные обстоятельства пробного выхода, нисколько не упал.
При походе по Старо-Стамбульскому гирлу не произошло ничего особенного. В Вилково (Wilkow) увидели первый румынский монитор, а в Очаковском гирле видели еще два. До обеда отряд ошвартовался недалеко от выхода из Очаковского гирла, где командование обменялось установленными визитами с румынским монитором «Mihael Kogalniceanu»[68].
11 апреля с утра держался такой густой туман, что не оставалось ничего иного, как выжидать более благоприятной для выхода погоды. Время ожидания использовалось для более обстоятельного изучения фарватеров и окружающей местности. К вечеру сторожевой катер «Wels» был выслан в устье в качестве метеорологического поста с задачей сообщать элементы погоды. После полученного от него сообщения «ветер 2–3 балла, слабое волнение, ясный горизонт», отряд в 6 ч двинулся из устья Дуная. Корабли шли в строю в следующей последовательности: сторожевые катера «Barsch» и «Wels» с поставленными тралами, затем группа мониторов «Bosna» и «Koros», пароход «Bessarabec» с нефтяной баржей, пароход «Odessa» с угольной баржей и в арьергарде — вторая группа мониторов — «Bodrog» и «Szamos». Сначала пришлось выйти мористее, чтобы обойти бесчисленное количество рыбачьих сетей и вешек, а затем отряд лег на курс близкий к норду, чтобы идти в Одессу вдоль берега. Ветер не превышал силы 3 баллов, хотя на ветре было видно крупное густое дождевое облако, которое угрожало шквалами с дождем. Море было почти спокойно, и все корабли держались отлично.
Так как «Odessa» с угольной баржей давал очень малый ход, то «Bodrog» взял их на буксир. Отряд, идя в 2―3 милях от побережья и вдоль него, около 13 ч 30 мин подошел на траверз Днестровского лимана. К этому времени ветер спал и при ярком солнце наступил полный штиль. Ввиду того, что тралы на мелководье часто рвались, их убрали. Так как не было никакой опасности ни от мин, ни от кораблей противника, то «Bosna» вышел вперед отряда, чтобы выбрать в Одессе места для швартовки и указать их по приходе остальным кораблям отряда.
Схема наружного вида монитора «Koros». 1917―1918 годы
В 19 ч последний из кораблей отряда ошвартовался в Карантинной гавани Одессы, защищенной от ветра и волнения. Сначала флотилия должна была оставаться в этом городе до конца разоружения его сравнительно беспокойного населения.
13 апреля была получена поздравительная телеграмма от командующего Дунайской флотилией.
19 апреля монитор «Szamos» в сопровождении группы сторожевых катеров вышел вверх по Днепру, где ему было приказано нести службу стационера в Херсоне. На пути туда кораблям пришлось преодолевать 4-балльный ветер и соответствующее волнение, несмотря на это корабли прибыли к месту назначения в указанный срок.
Поступившие сведения о беспорядках в Николаеве вынудили председателя «Натеко» отправить один монитор и в этот порт. «Koros» 21 апреля на рассвете вышел туда и прибыл в Николаев без всяких происшествий, где стал нести службу стационера. Группа сторожевых кораблей в тот же день вернулась из Херсона в Одессу. На пути туда и обратно она шла с тралами, но мин не обнаружила. 24 апреля «Koros» прикрывал разведку форта «Константин» в Николаеве австро-венгерским 27-м егерским батальоном, командир которого предполагал, что большевики спрятали там оружие.
Буксиры «Bessarabec» и «Odessa» были отданы для перевозок из Одессы в Сулин. 26 апреля сторожевые корабли вышли в разведку в Днестровский лиман.
Между тем, монитор «Szamos» 22 апреля захватил в Херсоне парусный корабль «Vaskapu», до войны обслуживавший сообщение в Железных воротах на Дунае. Его возвращение вызвало у всего личного состава Дунайской флотилии особенное удовлетворение[69].
Обстановка в Одессе была столь же неясной, как и во всей Украине. Строгие меры, принятые германским командующим в Киеве, и в особенности суровые законы о военных поставках, изданные фельдмаршалом Эйхгорном, комментировались прессой неверно и озлобляли население. Последнее неизменно держалось неприязненно и в областях, занятых австро-венгерскими частями. Высшие начальники были совершенно беспомощны. На 1 мая во всей стране население собиралось проводить крупные социалистические демонстрации. Так как украинские власти объявили, что они не в состоянии применить оружие в случае каких-либо выступлений в Одессе, то, с их согласия, 29 апреля было начато разоружение населения.
Флотилия прикрывала эту операцию в наиболее опасном рабочем квартале, в северной части города, на так называемой Пересыпи.
Находившиеся в Одессе турецкий минный крейсер и миноносцы обеспечивали эту работу со своих мест стоянки в гавани и были на это время подчинены командиру отряда австро-венгерской флотилии.
Морская авиация австро-венгров и немцев производила воздушную разведку над городом и в море. 30 апреля разоружение было закончено без инцидентов и 1 мая прошло в полном порядке.
1 мая, после ухода русского Черноморского флота в Новороссийск, был захвачен также и Севастополь.
4 мая командующий армией фельдмаршал Бём-Ермоли произвел на сторожевом корабле «Wels» разведывательный поход до Очакова и тем же путем возвратился обратно в Одессу. На следующий день был назначен переход отряда в Днепр, но, ввиду неблагоприятной погоды, его пришлось отменить. Между тем безопасность стоянки отряда в Одессе нисколько не улучшалась. Однажды вечером на часового у «Bosna» было совершено нападение, сопровождавшееся бросанием камней; нападавших отогнали силой оружия.
После того, как 12 мая ветер начал стихать, находившиеся в непрерывной готовности корабли 13 мая вышли по назначению. «Bessarabec» с баржей на буксире вышел в Сулин, «Odessa», имея на буксире баржу с запасами топлива для флотилии — в Херсон, «Bosna» и «Barsch» совместно с «Wels» вышли несколько позже. «Bodrog» остался в Одессе в качестве стационера. Переход прошел благополучно при норд-норд-остовом ветре силой 3 балла и при спокойном море.
В 19 ч все корабли сосредоточились в Херсоне. В этом городе было обнаружено большое количество вооруженных морских судов. Они приняли участие в оказании сопротивления союзным войскам, а затем пытались спастись, уходя по Днепру. Уход этих судов был пресечен хорошо направленным заградительным огнем отряда, после чего все они были захвачены и на них в знак того, что они стали добычей центральных держав, были подняты австро-венгерские военные флаги.
15 мая начался разведывательный поход по мало известному Днепру. Командир 17-го корпуса генерал от инфантерии Фабини, командовавший войсками в Херсонской губернии, на мониторе «Bosna» лично вышел в разведку вверх по Днепру. До этого, еще накануне, в Никополь выслали «Odessa» с жидким топливом под прикрытием «Barsch». Монитор «Bosna» шел сзади «Wels» без лоцмана. В 18 ч 30 мин все корабли сосредоточились в Никополе[70]; через два дня стремление изучить реку возможно дальше в ожидании предполагаемых на ней военных действий привело к посылке вверх по реке «Bosna» и «Wels». Утром 21 мая эти корабли пришли в Александровск. На следующий день туда же пришел «Barsch».
Военная обстановка в городе была путанная. Из остатков различных частей русской армии была организована украинская дивизия, которая имела значительное количество бронеавтомобилей, мало артиллерии и несколько пулеметов. Слабый австро-венгерский гарнизон не чувствовал себя в безопасности и не доверял войскам. Понятно, с какой радостью он приветствовал приход кораблей Дунайской флотилии.
