Петух Пантелей, давно наблюдавший с забора за развитием событий, подошел поближе, потом осторожненько перепрыгнул на крышу.

– Кукаре? – спросил он. – Добаловались? Молодежь нынче пошла…

– А что молодежь? – обиделся Томек. – За петухами не бегаем, хвосты не выдираем… хотя могли бы, между прочим. Чем мы плохая молодежь?

– Это да, – согласился справедливый Пантелей. – Бывалоча и хуже. Девушку-то вашу вы сюда специально засунули, для красоты?

– Нет, она нечаянно застряла, – пояснил Томек. – Такая работящая, хотела дымоход почистить, и на тебе!

– Ишь ты, – подивился Пантелей. – Работящая. Это хорошо, а то молодежь нынче пошла…

– Дедушка, может, вы знаете, как ее оттуда выковырнуть? – спросил Томек. – Желательно целиком, а не по кусочкам.

– Ага, вы, молодежь, все своим умом жить хотите, а как что случится – сразу к старикам бежите, – проворчал польщенный Пантелей. – Есть одно старинное народное петушиное средство… конечно, немного не по правилам…

Он подошел к трубе, примерился к той Тишиной детали, которая торчала из отверстия.

– Хвост отогни в сторону, – приказал он Томеку, как хирург – медсестре.

Томек дернул Тишу за хвост. Пантелей клюнул в открывшееся место.

– А-а-а! – заорала не ожидавшая такого коварства Тиша, изогнулась со страшной силой и провалилась вниз.

– Уф, – с облегчением вздохнул Томек, – спасибо, дедушка. Вы просто профессионал!

– Не по правилам маленько, не по канону, – поскромничал Пантелей. – По канону петух должен быть жареным.

И отправился к своему месту на заборе. А Томек поглядел в дымоход, чего-то в нем не одобрил и – быстренько-быстренько с крыши на веранду, с веранды внутрь, мимо обедающей семьи в дверь – и через кухню в комнату, где перед камином вылизывалась вся компания. Ой-ой! Вылизывайся не вылизывайся – все в саже.

– Меня ударила молния, – делилась впечатлениями Тиша. – Прямо в хвостик! А где мыши? Герой, ты съел все полчища мышей?

– Я пошутил, – сказал Герой. – Тут нет ни одной мыши. Томек, а почему ты такой чистенький? И когда ты успел выскочить из дымохода, что мы не заметили?

– Я просто очень аккуратный, – сказал Томек и демонстративно вылизал крохотное пятнышко сажи на лапке. – К тому же Тиша своим роскошным мехом так качественно вычистила трубу, что туда сейчас хоть королеву Елизавету в парадном платье засовывай. Нигде ни молекулы сажи.

– Ой-ой, зато какая я грязненькая! – ужаснулась Тиша. – Сейчас быстренько найдем в доме мышей и пойдем купаться в пруд.

– Что?! – ужаснулась Муся. – Кошки не купаются в пруду.

– Коты тоже, – хором согласились Герой и Томек.

– А что они в пруду делают? – удивилась Тиша.

– Тонут, – объяснил Герой. – Героически.

– А мейнкуны купаются. Ну, где обещанные мыши?

Коты обошли первый этаж (кухню и комнату с камином), потом залезли наверх. Там была всего одна комната, зато большая, низкая, под двускатной крышей с привязанными к матице пучками трав для запаха и волшебства.

На первом этаже коты не нашли ничего интересного, кроме холодильника и клубка ядовито-зеленой шерсти. Но холодильник был закрыт, и все вероятные мыши, спрятанные в его недрах, оставались недоступными. А клубочек коты признали годным к употреблению и с удовольствием погоняли по кухне.

На втором этаже Тиша сразу обнаружила интересное.

– Вон там! Мяу! – закричала она, показывая в угол под окном.

– Где?

– Да вон висят! Две штуки! Это мыши! Мыши висят?

– Не знаю, – засомневался Томек. – Может, и висят. Если их бабушка постирала и повесила сушиться.

Подошел Герой, вспрыгнул на спинку кресла, поглядел поближе.

– Балда ты, Тишка, это же пауки!

– А какая разница? – поинтересовалась Тиша. – Мыши и пауки чем различаются?

Герой толком не знал, но сказал уверенно:

– Мыши – это для котов. А пауки – для людей.

– Их люди едят? – допытывалась Тиша.

Этого Герой точно не знал.

– Некоторых едят, – сказал он. – Некоторые породы мясные. А некоторых для красоты разводят. Сидит бабушка вот в этом кресле, любуется пауками и тихо мурлычет от удовольствия.

– Мой хозяин говорил, что пауки делают тонкую нитку, – сказала Муся. – Вон видите, в углу сеточка? Поэтому пауков люди используют для утепления квартиры. Этот угол пауки уже утеплили, потом к следующему перейдут.

– А почему летом утепляют? – не угомонилась Тиша.

– Зимой люди печку топят, а летом и пауков достаточно, – объяснила Муся. – По-моему, нет здесь мышей и никогда не было.

Справедливости ради следует заметить, что бабушка всячески старалась заманить мышей к себе на дачу, чтобы котам было поинтереснее. Она раскладывала по углам кусочки сыра и даже сала. Две мышки зашли на разведку, оглядели сыр, оглядели бабушку и ушли. И больше в этом доме мышей не было. Им не понравилось, что бабушка не испугалась и не вскочила с воплями на стул при их появлении. Мыши любили почет, а бабушка их не уважила веселым визгом. Поэтому мыши предпочли соседку Анну Львовну. Она всегда их встречала верещанием и воплями. «Вот нормальная женщина, – одобряли мыши. – А эта… извращенка».

– Сажа очень невкусная, – пожаловалась Муся, упорно пытавшаяся вылизаться. – Меня уже тошнит. Посыпьте меня сахаром, пожалуйста. Может, с сахаром сажа полегче проскочит.

– Лучше сгущенкой, – поправил Томек. – Давайте все обольемся сгущенкой! И вылижемся! Я, правда, чистый, но на всякий случай сгущенкой тоже вымажусь. Мало ли что. У нас в Виндзорском замке все по вторникам сгущенкой обливаются.

– Сегодня не вторник, – возразил Герой.

– А здесь и не Виндзор, – парировал Томек.

Но и сгущенка, и сахар стояли в высоком закрытом шкафчике.

– Придется все-таки мыться, – вздохнул Томек. – Причем срочно. А то бабушка увидит, какие мы чумазые и как везде сажей наследили, и заругается. А посмотрит на чистеньких нас – и поймет, что это не мы пол сажей замазали, а кто-то неизвестный.

– Я в пруд не пойду, – отказалась Муся. – Я боюсь.

– А я не боюсь, – сказал Герой. – Но тоже не пойду. Просто так.

– Ладно-ладно, обойдемся без пруда, – мотнул головой Томек. – Мы примем душ. Сейчас уже вечер, и дачники поливают свои грядки.

– А ты откуда знаешь? – удивилась Тиша.

– А у нас в Виндзорском замке под вечер тоже клубнику поливают, из шлангов с алмазными наконечниками. Вот мы пойдем поищем, кто поливает огород, подставимся под шланг – и станем вымытые. Только надо незаметно проскользнуть мимо бабушки.

– Опять в трубу я не полезу! – решительно отказалась Тиша. Остальные закивали.

Но вырваться на свободу оказалось неожиданно легко. Потому что все Логиновы ушли с веранды в сад и начали шумно прощаться: взрослые возвращались в город, дети оставались с бабушкой. Коты – топ-топ-топ – быстренько выскочили из дома и сразу завернули за угол, туда, где не было четвертой стены забора. И пошли по улице, приглядываясь и прислушиваясь: не журчит ли где вода?

Черный Властелин с горечью окинул взором свои владения. Башня Смерти еще держалась, подпертая дикой скалой в форме кирпича, с которой в прошлые хорошие времена сбрасывали узников. Зато Башня Страдания скособочилась так, что сразу становилось ясно, какие страдания имелись в виду, когда башне придумывалось имя. Северная стена, самая эффектная, с зубцами и арбалетчиками между ними, казалась почти новой. А вот на Западную стену, на самую стратегически уязвимую – ибо именно с запада традиционно надвигались полчища эльфов и гномов – материала не хватило, потому что, когда Черный Властелин был маленький, он сбрасывал строительный материал в колодец, закапывал в грядку (чтобы вырос целый замок), прятал в теплице между помидорами. Вот стройматериала и не хватило, приходилось подпирать постройку щепочками, камушками, картонкой, флаконом из-под маминого шампуня. Поэтому с некоторых ракурсов гордый замок напоминал хибару беженцев, которую Черный Властелин видел по телевизору.