сможет рабочее подразделение – о нем думать будем… Им нужно что-то очень простое…

– Выкинь мысли о поражении и рабочих из головы – нас ждет Хантэрхайм…

– Я знаю, что нас ждет. Поэтому я и спешу, поэтому ты должен мне помочь, Герф… У нас

времени почти нет.

– Влад, мы пройдем Хантэрхайм…

– Не будь ты таким тупым! Мы простоим месяц – от силы! И то, если Хантэрхайм столько

простоит!

– Ты что не понимаешь, что все про Хантэрхайм – легенды!

– Это не легенды, Герф!

– Хантэрхайм не сжигает! Это ледник!

– Ледник, по которому мы будем бродить слепыми от непрерывного сияния, от которого

получим дозу жестких лучей! Это правда, Герф! Хантэрхайм убивает и без врагов!

– Нас Хантэрхайм так просто снегом не заметет!

– Ты должен быть со мной сейчас! Ты со мной?!

– Я с тобой в бою, но не в твоем бреду, Влад!

– Мы должны это сделать! Нужно найти этот выход и указать его тем, кто будет жить после нас!

– Ничего такого нет! И я этим заниматься не стану!

– Ты поможешь мне, если я найду его? Поможешь его открыть?

– Если ты меня убедишь, что это действительно – выход.

– Я сделаю это… Мы отдаем наши жизни спасению жизней других, и я не отдам жизнь

пустоте…

– Мы еще не трупы, Влад!

– И это надо использовать без потери времени… Силу человеку дает разум… Но разум и

забирает силу – при ошибочном применении. Главное то, что разум направляет… Это память, это –

знание…

– Я что-то не пойму…

– Потом об этом… Мне еще будет нужно кое-что узнать о первом поколении…

– Мало тебе наших чудищ?..

– Руггеры, безусловно, чудовищны, но они выносливы… А первое поколение было задумано

как человечество совершенной формы.

– Но только получилось, что это не люди.

– Не важно – первое поколение разработали как совершенных существ – более совершенных,

чем мы. И мне нужно знать, в чем было их преимущество и применимо ли это к нам.

59

Стикк разрядил трескучий бич в воздухе…

– Штурмовикам и штормы нипочем! Хватит головы ломать! Списки живых – не списки

погибших! По линии зверей ра-а-авняй!

Влад заразный, никаких сомнений – это мыслительный вирус… Из-за него до меня не сразу

дошло, что побледневший офицер-S9 прошел ко входу, бросая по пути последние указания ротным

и взводным командирам… Андроиды, как ото сна отошли, – вышли из затемненных простенков.

“Защитники”, подняв головы, замерли у секторных врат, капитаны заняли позиции, застыв во

вратах блоков… Объект подгрузил верхнюю подсветку… Мы по команде открыли отсеки –

намертво приковав зверюг к стенам, отключили невидимые преграды. Всматриваемся в тускло

освещенный коридор…

Коридор все так же пуст… Мы все стоять тут извелись уже – мало того, что от нашей

неподвижности и тяжести доспехов уже все, что только может онеметь, немеет, еще и эти твари за

плечом зубами щелкают… Капитан посмотрел на браслет и махнул рукой… Ошиблись

командиры… Теперь Стикк заполучит время для еще более придирчивого осмотра… Ульвэр завел

такое правило – являться, когда мы еще не готовы или когда мы уже не готовы… Но со Стикком у

него этого никогда не выходит – Стикк всегда ко всему готов. Его такой тягомотиной до более

естественного состояния не довести – просто для него естественно стоять в установленной уставом

позе хоть по шесть часов кряду и заставлять делать это других.

– Лесовский! Утри зверю слюни! Что у него в зубах?! Было распоряжение не кормить!

– Его не кормили, командир!

– У него что-то в зубах! Он что, окурки жрет?!

– Никак нет! Нет! Так точно!

– Где он их опять собрал?! Я тебе приказал не бросать! Отними! Убери! Сожги! Ко мне их – под

бичи!

Собирать и жрать окурки – у Другого это прям пристрастие. И отдает он их только с боем. Но

Влад с такой скоростью и силой вышиб это лакомство у него из зубов, что он сообразить ничего не

успел… Затаит теперь обиду… Но Владу не до того – он тоже сообразить ничего не успел… Никто

не успел… Приказ о равнении отозвался в голове запоздалым эхом… Поздно. Мы все с ужасом

проследили полет через коридор этой мерзости с растянутой следом слюнной нитью… Влад

метнул этот ком метко – прямиком к Стикку… к его руке, к его бичу… Но Стикк не рассек, не

спалил этот отвратный ком… У меня замерло сердце, когда я перехватил его отчаянный взгляд, –

Ульвэр… Его высокий строгий силуэт мы различим и во мраке – такими высокими бывают только

люди S12… Он похож на одну из пограничных вышек белых “хранителей” Хантэрхайма… или

Ивартэна. И сейчас он молча стоит у дверей секторных врат и сосредоточенно осматривает

помещение, нас всех и всех наших чудовищ – он заметит все… он уже заметил. А Стикк… Он

опоздал бить бичом и, забыв что в его руке бич, принял этот позорный ком стерильно чистой

перчаткой… Схватить и удержать его Стикк не смог, и эта гадость, отразившись от его перчатки,

как от зеркала, с липким шлепком и брызгами упала к его ногам… Взгляд Ульвэра будто

пригвоздил нас к месту… Он видел, и уже нельзя… ничего уже нельзя сделать…

Мы замерли, как безмозглые истуканы… А ком хлюпает и проседает на отдраенном полу… Он

оседает, бесформенно расползаясь, в расплывающейся от него слюнной лужице… Он вязко блестит

на свету в самом центре коридора, на самом виду… А Ульвэр стоит в дверях, не проходит…

Офицер-S9 – бледный, с искаженным лицом, – прошел по полному тишины бесконечно

длинному и светлому коридору с искрящим бичом… Он рассек ком, но не рассчитал мощность, и

всех нас обдало кипящими брызгами и подпаленными ошметьями… В довершение ко всему до

Другого дошло, что офицер уничтожил его еду… Он с ревом рванул к потерянному комку… и

сорвал растяжки…

Зверь отбросил Влада, но, получив от него мощный разряд, отпрянул к стене… Он с грохотом

налетел на стену, чуть не сшибив меня, напоролся на мой разрядник и шарахнулся в сторону…

Руггер близко – мы с Владом еще можем блокировать его… Преградили ему путь, перекрыв

тоннель бичами под высоким напряжением. Влад хлестнул Другого, и тот метнулся ко мне, но я

удержать его не смог – мне пришлось отвести бичи, отражая нападение моей зверюги, и

60

пропустить его… Мой зверь выгнул шею под гудящим от растущей мощности полем растяжек,

сгорбил спину, штыками поднял гребни шерсти на холке и занес когтистую лапу, примеряясь к

следующему выпаду… Ни ему, ни Другому я спину открыть не могу, и бичи мне приходится

переводить с одного на… другого. А Другой ломится вперед к выходу с такой силой, что его курс

простой подсечкой или охлестом уже не изменить. Олег прикрыл мне спину от зверя, несущегося к

выходу с рывками и бросками на нас… Но Другой уже набрал со скоростью просто

сокрушительную мощь – ни Олег, ни Рихард остановить его не смогли.

Стикк перехватил зверюгу уже у разделительных врат – хлестнул по шее и по плечу так, что

под бичами затлели багровые полосы обугленной шерсти… Другой поворотил, налетев на дверной

косяк, – мощный удар… Стены вздрогнули, треснули панели обшивки… Мою зверюгу

окончательно разъярил этот грохот и дым от подпаленной шерсти… Когти моего зверя лязгнули о

мой доспех… Это уже серьезно – он начал борьбу не на жизнь, а на смерть… Перевел бичи на

него, только разряд спустить так и не успел… Другой поднялся во весь рост, загораживая свет до

полной темноты, и постарался, навалившись на меня всей тушей, сгрести в смертельный захват

передними лапами… Черт! С двух сторон! И оба на смерть хотят! Уже рушится этот

четырехметровый осколок скалы весом в три тонны и ощетиненный остриями когтей, клыков и

резцов! И в спину мне направлены такие же острия! Эти чертовы твари только в холке больше двух

метров! А если они прямо встанут – им “разрушители” по плечо будут! Чертов день! Разряжаю