потребует от вас большего, нужен дополнительный контроль. Командиры обязаны следить, чтобы

эти силы находили применение исключительно по их требованию.

– Но сейчас мы не можем сделать больше, чем делаем, – сейчас мы делаем все, что можем.

– Делаете все, что можете сделать сейчас, – все, что от вас сейчас требуют. И делаете не

слишком старательно…

Стикк еще более ядовито улыбнулся и развернул своего зверя. Мы встали за ним. Влад молчит,

как покойник, и бледнеет на глазах… мне тоже лучше было бы промолчать, но…

– По этой логике выходит, что нашей вины здесь нет, – просто наших стараний требуют не

слишком старательно.

– Верно, Герфрид. Штрауб проводит переустановку требований под запросы северных

укреплений. Теперь вам ясно, к чему могут быть применены ваши силы?

– Нас переводят, сержант?..

– Да. Нас переводят. К Боргу. Завтра заступаем.

Влад не выдержит – вижу борьбу на его лице, но он не выдержит…

– Третий полк шестой армии?! Нас зачислили к Боргу?!

– А как же, Лесовский? Кому вы с Герфом по отдельности нужны?

– Значит, нас вместе переводят?

– Не может же все быть так плохо – к Боргу, еще и порознь. По крепкой дружбе вам все делать

вместе положено – и воевать, и погибать вместе.

– Так точно, командир…

– Но перед тем, как поступить в его распоряжение, вы должны кое-что уяснить – и уясню это

вам я… Вы можете сразиться и с врагом, и с этим пустынным миром вокруг вас и ваших врагов. Но

за пределами этих территорий, вы не сразите ни того, ни другого – север поразит и таких, как вы. А

здесь… Здесь все мы сильнее, чем там – здесь ничто не требует того, что свыше ваших сил. Но там,

на севере… Подумайте над этим…

Понимаю, что пора эту тему пресекать, а то Стикк, чего доброго, опять на узкую дорожку

своротит, но ничего в голову не идет… Вдобавок вижу, что Владу это уже занозой в гортани

стоит… Как бы он чего не… Но он вроде в руках себя… если не держит, то еще сдерживает…

– Бойцам думать не положено, командир.

– Ты так не думаешь, Лесовский, – и правильно делаешь. Скоро это будет неотъемлемым

требованием к каждому вашему шагу, куда бы вы ни пошли. Больше у нас нет времени –

командиры берут ответственность уровнем выше, и частично их прежние задачи теперь

переложены на вас. А вы даже маршрут точно проложить не способны…

– Мы возвращались на базу, сержант.

– Двигаясь в противоположном направлении, вы бы вернулись не скоро. Если бы вообще

вернулись…

– Мы потеряли ориентацию.

49

– Разведчики… Куда бы вы ни попали, вы должны быстро определять, куда попали и куда

попадете из этой точки попадания!

– Но здесь нет никаких ориентиров!

– Они везде есть, только не всем дано их видеть! И о том, что вы их попросту пропустили, вы

укажете в объяснительной! А мне нужно знать только, отчего мои бойцы теряют ориентацию в

слепой зоне у выхода, который не обозначен на картах и который объект не контролирует.

– Мы не сдержали зверей и…

– Я сказал, “отчего” – не “каким образом”…

– Получилось не “отчего”… получилось именно “каким образом”, командир.

– Допустим… Но это неверный ответ!

– Мы думали… Вернее, не думали, что…

– Ответ достойный смертного, Владислав! Я видел окурки. Кстати – хороший ориентир… и

показатель полной утраты совести. Графики, конечно, были стерты, но приказ был отдан четко и

вразумительно… Допустим, что короткий простой… Короткий простой мы допустим. Вы стояли…

Курили… И спустили с дымом чуть больше нужного времени – нужного для того, чтобы успеть

отработать этих чудовищ без усиленной нагрузки и вернуться на базу к сроку… Пришлось

сократить путь до третьего блока, чтобы не загнать зверей…

– Так точно.

– Решили, что нужно вспомнить про проверку… То, что перед вышестоящим офицером вы

стремитесь проявить старание ступенью выше обычного, – это понятно. И с учетом этой

демонстрации преданности высшему командиру – почти простительно. И в том, что объект не

исправен, что не обозначенные на картах проходы открыты и не помечены, вашей вины нет…

Конечно, вы должны были вычислить нужный проход… Здесь вы допустили ошибку. Но с учетом

отягощающих факторов – этих чудовищ… Их агрессивные действия вынудили вас направить

предельную концентрацию к их умыслам…

– Так точно…

Он что, нам ошибку спишет? Стикк спишет ошибку?..

– Получилось, что нарушение не столь существенно… И нужно отдать должное – со временем

вы не ошиблись, рассчитали правильно, хоть и впритык. Хороший отчет выходит… с одной

стороны. Но с другой… Если учесть, что этот сектор значимым не считают – здесь только руггеры

– и после поломки мозг к нему еще не подключен… Если учесть, что врата, ведущие к поверхности

земли, открыты, а патрули с разрывами…

– Нам об этом ничего не известно, сержант.

Стикк остановил Хорошего, обернулся через плечо… Его сощуренные глаза зло блеснули через

длинные белые ресницы, выжженные до бесцветности жесткими лучами ледяных пустынь…

Никак я не могу по этому его взгляду определить степень его серьезности… Такие люди, как

правило, вообще не склонны шутить… А если дают шутке волю, то не от веселья и не от скуки – от

тоски угрюмой, от обреченного чего-то, мрачного… И обычно такие “шутки” вовсе не шутки…

– Ну, это мы проверим еще. У вас сегодня последнее испытание перед вечным льдом и вечным

боем… Но вы еще здесь. И я вас здесь без дел не оставлю – вы еще раз этих чудовищ по тоннелям

прогоните. Должны же вы со зверушками попрощаться. И хорошо запомните этот маршрут со

всеми ориентирами… чтобы больше сюда ни шагу…

– Приказ о переводе уже пришел, командир?

– Вижу, твое любопытство, Лесовский, распространяется с большой скоростью и в

эпидемическом масштабе. Тебе бы в изолятор… Карцер – то, что надо. Ты же привык к карцерной

тишине и покою – только там ничего не мешает думать… Но время не на твоей стороне – можешь

так и не успеть урвать долю этой тишины. Так что бери, что есть, – и используй время на

размышления по прямому назначению.

Стикк оборвал передачу… Мы выходим из слепой зоны – впереди уже мерцает, перебивается

свет…

– Влад, но он серьезно?! Это ж не издевки чистой воды?!

50

– Не знаю! Он это делает одновременно! Но я уверен, что он нас перед начальством теперь

выгородить решил!

– Но на кой черт ему это?!

– Уверен, это для того, чтоб мы время на разбор не тратили! А потратили его, прощаясь со

зверушками и совершенствуя ориентацию, в этих слепых тоннелях! И еще я уверен, что

отключенный выход к поверхности тут действительно есть!

– Но это ж не обязательно значит, что он…

– А черт его знает! Хотелось бы думать, что это только похоже на открытый путь – “путь

дезертира”!

Мы сержанту дублированных линий не делали, но он и без того просек ход наших мыслей по

нашей скованности… Он вечно ставит нас перед сложным выбором – сообщить или промолчать…

Но при этом не дает никаких четких подтверждений тому, что есть прочный плацдарм для

постановки такого выбора. Вроде и молчать, и сообщать не о чем… Вроде, кроме наших догадок,

ничего нет… Но есть тут что-то не то… Мы думаем, что он издевается, но у него это значит что-то

другое… Стикк всегда безошибочно различает все подвохи – видит их насквозь, но и он сам всегда

и все делает с подвохом. Стараюсь выкинуть его из головы, но как назло не могу думать ни о чем

ином. Что бы я ни вспоминал – Ларс Стикк везде, и все сведено к нему. И в руинах Син, Небесного

города, и в той лесной чаще… Мы тогда вымотались и не обратили должного внимания, что все –

наши командиры и соратники, мы сами и наши враги – все мы отражались в его цепком взгляде…