нам тысячелетьями и что мы узнали позже. Здесь все, что мы знали до того, как пал Син.

Влад побледнел еще больше, но глаза его засверкали синим пламенем еще сильнее…

– Унхай, верни его мне.

– Он слишком опасен для того, чтобы взять его мог человек.

– Но только человек мог взять его из хранилища.

– Он предназначен высшим офицерам “золотых драконов” – никому иному.

– Но он у нас, а не у них.

– Это нужно исправить.

– Он не нужен им, Унхай! Они сотрут его память.

– Значит, так должно быть.

Синее пламя полыхнуло еще ярче и жестче…

– Так думаешь ты. А я думаю иначе. Он должен хранить память для нас. Он был создан хранить

память, которую сможем взять мы. И мы возьмем ее.

– Мы не сможем. Он хранит и дает больше информации, чем способны взять и сохранить мы.

– Мы придумаем, как это сделать.

– Этого нельзя делать. Опасны не только эти знания, опасно и брать их. Этот носитель – опасен.

214

– Не в моих руках. Если бы было иначе, его бы забрали офицеры. Унхай, предотвращение

угрозы – долг офицеров. А преодоление опасности – это наш долг.

Унхай согласно склонил голову.

– Открыть коды и прочесть данные сложно. Но совладать с объемом информации еще сложней.

Влад напряженно застыл, настойчиво протянув Унхаю раскрытую ладонь…

– Я понял, Унхай.

– Не подключайся к этому носителю напрямую – это сожжет твой разум.

– Я буду осторожен.

– Ты видел, как я подключил его. Ты узнаешь его коды и откроешь данные, ты узнаешь, что

сможет раскрыть шифры, и получишь информацию. Но не делай этого, если не будешь уверен, что

это знание тебе по силам. И запомни, что данные защищены “драконами” от чужих глаз. Бери. И

делай, что решил. Будет то, что должно быть.

– Так точно.

Унхай вложил в руку Влада эту вечно холодную железку, и Влад намертво сжал ее в руке… А

сержант снова отошел на прежнее место и снова застыл, вперив взгляд в закрытую дверь…

Лесовский еще не верит, что ему возвращено не просто черт знает что – настоящее чудовище…

информационное чудовище… Никто из нас до сих пор не осознал, что Унхай отдал Владу эту

штуку… Мы еще не осознали, что это за вещь…

Черт! Ошейник! Я опять забыл! Опять! Надоело ничего не понимать! Здесь происходит что-то

не то! Везде и все время! А мой ошейник! Он это сохранил! Я с ним как сросся! Этот электронный

мозг будто стал моим! И я не могу ничего с этим сделать! Влад считает, у меня контакт с техникой

хороший! Был бы контакт, я бы мог его и пресечь! Но нет! Я теперь опять всех подставлю! Опять!

Но и они все хороши! Они все знают, что у меня с ошейником непорядок! Так какого черта они

здесь все это устроили?! Выходит, теперь не только я подставляю их, но и они меня! Теперь

подставлены мы все! И что мне теперь делать?! Что с этой записью делать?! Под лучи ее! Под

жесткое излучение! Но под этими лучами ошейник сдохнет не раньше, чем я! Снять его! Как его

снять?! Я не знаю даже, как снять ошейник!

Унхай… Он знает. Надо у него… Нет, не сейчас… Сниму ошейник, нас всех точно проверять

будут… Но нас и так скоро проверять будут!

Хоть уровень радиации здесь теперь до подозрительного низкий, я встал поближе к шахте –

вдруг лучи все-таки что-нибудь с ошейником сделают, что-нибудь заблокируют… Сейчас из шахты

лучится еще более странный, чем раньше, спектральный свет…

Мозг объекта сосредоточил на нас внимание – засек что-то не то по ментальному сигналу… Но

это не запрещенные приемы, и серьезных нарушений здесь, вроде, никаких быть не должно… Сорг

молчит, как покойник… А Нор тихонько отошел к мосту и спрятал хищнические повадки за

неподвижностью дозорного… Нет, не такой он и безумный… Или я просто перестал отличать

больное мышление от здорового? Или все это вовсе не бред, и бредом это только кажется мне

одному, потому что я один еще до чего-то не дохожу? Пойдет так дальше, я перестану понимать – в

бреду все кругом или я один…

Я убежден, что этот носитель опасен… И убежден, что офицеры этой штуке большого значения

не придают… И что Унхай знает, что делает, – тоже убежден. Похоже, получилось что-то связное –

подобные носители контролируют только при помощи техники из-за того, что использовать данные

без обработки не способен никто, кроме высших технических единиц. А при их помощи получить

эту информацию без полномочий, практически нереально… Теперь для успокоения

подсоединенных к ошейнику нервов мне осталось узнать, что Влад задумал… и – в случае чего-то

не того – выправить ему мозги, хоть и вышибив при этом челюсть. Унхай об этом что-то знает…

мне надо узнать побольше о нем…

Боль вгрызлась мне в голову – жесткое излучение и бесконечные головоломки и из меня

вышибли дух. Пост не снимают, а это сияние сжигает нас… А мониторы, переключенные на вид

дальних коридоров, отображают муравейник, готовый к войне. Черные муравьи шеренгами

маршируют по четкой проекции… Я присмотрелся к незнакомым командирам и суровым бойцам…

215

Тишинский вводит войска… И мы немо наблюдаем за их маршем, запертые здесь… непонятно,

где…

Неотрывно наблюдая за сгущающимися тенями, я решил прервать принужденное молчание…

– Кто-нибудь про Унхая знает что-нибудь?

Хорн только и ждал чего-то, что заглушит звон этой напряженной тишины, – облегчение

засветило жизнью его глаза…

– Мы о его прошлом почти ничего не знаем. Вроде был он взводным командиром – против нас

еще воевал… Жестоко вроде воевал, но не очень долго. Сдался и под нашей оккупацией служил

тихо сержантом. И под наши знамена Унхай сержантом перешел. Точно мы знаем только, что он

большую часть жизни с Норвальдом за нашу систему честно воевал. А сделали его не на наших

базах. Ему коррекцию провели…

– Это ж запрещено.

– Ему сознание не кромсали – только общие стандарты кодировок изменили.

– Но это серьезное внедрение.

– Когда необходимость есть…

– А что может быть такой необходимостью?

– Ивартэн, Герф. Это из-за них – из-за их крепостей. У всех нас опознавательные знаки

принадлежности к AVRG есть – ментальные, генетические, электронные. И над такими, как Унхай,

мы поработали…

– Но зачем? Они же нас всех теперь врагами считают, никого не опознают.

– Они – да – не опознают, но ведь у нас там и автономные объекты остались. На таких объектах

нет полос контроля – нет системы идентификационных блоков. С Центром они напрямую не

связаны.

Влад вцепился в Хорна взглядом…

– Точно… То, что мы принадлежим AVRG, дает нам шанс быстро пройти по городу…

– Не забывай, что мы не можем к Ивартэну ни тайком прокрасться, ни силой пробиться. Совет

пока не придумал, как это устроить. И никто не знает, что делать с идентификационными

полосами.

– Мы об этом уже забываем. Без стандартных кодировок AVRG нас ни Ивартэн, ни захваченные

базы не идентифицируют. Это как неоспоримый пропуск.

– Верно, это предусмотрено. Вдруг Снегов с Центральным компьютером сообразят что-нибудь

такое – придумают, как кого-нибудь в Ивартэн забросить… У всех нас есть возможность быстро по

автономным объектам пройти.

Хорн об этом говорит так спокойно, что ко мне опять начинает возвращаться уверенность, что

все это в порядке вещей, что все это решаемо и офицеры обязательно что-то еще придумают…

Только идущие маршем роты штурмовиков службы внутренней безопасности эту уверенность

осадили… прямо, как всадники – зверюг, почуявших силу. Как я ни стараюсь думать о том, что нам

нужно только продержаться на этом отрезке военного времени, отчаянье подступает все ближе к

горлу…

– Если придумают, как пространственный переход открыть…

– Тогда и идти никуда не надо будет – перейдешь, и на месте… Только, думаю, что в проекте