Предложение об организации бомбардировочных ударов по столице фашистской Германии силами морской авиации исходило из штаба ВВС ВМФ.

Для участия в столь ответственной операции были выделены две эскадрильи, наиболее подготовленные к ночным полетам. Ставка Верховного Командования поставила перед ВВС флота задачу: нанести ряд последовательных бомбовых ударов по политическим и военным объектам Берлина.

Дело предстояло сложное. Под Таллином и Ленинградом шли ожесточенные бои. На вооружении авиации находились самолеты со сравнительно небольшим радиусом действия. На таких машинах, как ДБ-3, летать из-под Ленинграда, куда в основном перебазировалась авиация флота, было невозможно. Расчеты показывали, что такие полеты осуществимы только с аэродромов Кагул и Асте на острове Эзель (Сарема). Аэродромы имели ограниченные размеры - 1000 - 1200 м, мягкий грунт, препятствия на подходах. Трудность состояла еще и в том, что до Берлина и обратно было 1760 км, а значительную часть маршрута - 1400 км летчикам приходилось преодолевать над морем, вне видимости берега, на высоте 6 - 7 тысяч метров. Вокруг Берлина было создано около 60 аэродромов и 100-километровое кольцо противовоздушной обороны.

Задача была возложена на 1-й минно-торпедный авиационный полк ВВС КБФ, базировавшийся на одном из аэродромов под Ленинградом. Опытный летный состав в количестве 20 экипажей был способен выполнить боевую задачу в любое время суток и в самых сложных метеорологических условиях. В их числе были летчики капитаны А. Я. Ефремов, В. А. Гречишников, М. Н. Плоткин, старший лейтенант А. И. Фокин, штурманы [112] капитаны П. И. Хохлов, Н. Д. Котов, Е. П. Шевченко и другие. Несколько позже авиагруппа была увеличена до 33 самолетов за счет дальней авиации ВВС Красной Армии {167}. Старшим из группы дальней авиации был майор В. И. Щелкунов. Ударную группу морской авиации возглавил командир 1-го минно-торпедного авиаполка полковник Е. Н. Преображенский {168}. Подготовкой и выполнением задания лично руководил командующий ВВС ВМФ генерал-лейтенант авиации С. Ф. Жаворонков {169}.

Подготовка проводилась скрытно, и до прибытия к новому месту базирования ни один человек из числа отобранных экипажей не знал о предстоящих налетах на Берлин. Обслуживание группы возлагалось на тыл 15-й разведывательной эскадрильи. Бомбы и авиабензин доставлялись на остров на тральщиках. Прикрывали аэродромы с воздуха батарея 76-мм зенитных пушек и 12-я авиаэскадрилья в составе 24 И-153, базировавшаяся на аэродром Кагул.

4 августа 1941 г. первые 15 самолетов ДБ-3 произвели посадку на аэродроме Кагул. Вскоре туда прилетел командующий ВВС Военно-Морского Флота генерал-лейтенант авиации С. Ф. Жаворонков.

Генерал Жаворонков собрал летный состав и объявил:

- Командование поручает вам нанести удар по Берлину.

Командующий разъяснил летному составу важность и политическое значение задания, особенности его выполнения, назвал объекты и районы Берлина, подлежащие боевому воздействию, дал характеристику [113] противовоздушной обороны противника, утвердил маршрут полета. Сознание того, что удары будут наноситься по логову фашистского зверя, вызвало у летчиков чувство глубокого удовлетворения.

С целью уточнения условий полета с 3 по 6 августа производились пробные полеты к портам Данциг, Мемель, Виндава, Либава, а в ночь на 5 августа 5 самолетов ДБ-3 совершили разведывательный полет в район Берлина. Анализ полетов подтвердил расчеты: была возможность взлетать с полной бомбовой нагрузкой и садиться с 20% остатком запаса горючего. Получены были основные сведения об обстановке в районе цели и условиях слепого полета. 5 августа и в последующие дни по выбранному маршруту бомбардировщиков над морем вели разведку самолеты Че-2. Одновременно была проделана большая работа по оборудованию взлетно-посадочных полос, рассредоточению и маскировке самолетов.

Первый налет на Берлин состоялся в ночь на 8 августа 1941 г. В нем приняли участие три группы по 5 самолетов. Первую возглавлял Е. Н. Преображенский, вторую - А. Я. Ефремов и третью - В. А. Гречишников. На каждый самолет было подвешено по восьми стокилограммовых фугасных бомб. Перед вылетом комиссар полка Г. З. Оганезов сказал, обращаясь к экипажам:

- Помните, товарищи! Вам оказано огромное доверие партии и народа, на вас возложена ответственная задача! Не уроните Красного знамени, с честью выполняйте приказ. Дойдите! Не дрогните!

Ответ был один:

- Не дрогнем, комиссар, дойдем!

Самолеты взлетели и взяли курс вдоль Балтийского моря на Штеттин, а затем на Берлин. Сквозь 6 - 7-балльную облачность просвечивала луна. Самолеты шли выше облаков. Противовоздушная оборона противника, видимо, принимала советские бомбардировщики за свои. В районе Штеттина балтийцам предлагали даже посадку, включив ночной старт. Берлин встретил заревом огней освещенных улиц.

Участник первого налета на Берлин штурман полка П. И. Хохлов (ныне генерал-лейтенант авиации в запасе) рассказывает: "…В момент сбрасывания тяжелых бомб меня охватило чувство большого возбуждения. Нажимая на кнопку сбрасывателей бомб, громко кричу: "Это вам [114] за Москву, Ленинград, за наших людей! Нате, получайте!… И мы придем сюда еще не раз" {170}.

Бомбовый удар наносился с высоты 5,5 тыс. метров по промышленным объектам, вокзалу и телеграфу. У каждого из участников налета был личный счет мести к гитлеровцам. Василий Гречишников попал в район боескладов и разрушил Силезский вокзал. Он мстил за жену Ксению Николаевну, которую немцы пытали в белорусском селе Петриковка, сына Анатолия, за двухлетнюю дочь Валентину, за мать, которых растерзали фашисты в Николаеве, где он родился и вырос…

Летчики мстили врагу за смерть и страдания советских людей, за свою Родину. Они видели следы фашистских налетов на Ленинград, видели, как вражеские истребители расстреливали на дорогах женщин, детей и стариков. Чувство ненависти к врагу придавало им силу в полете.

Вслед за разрывами бомб и возникшими очагами пожара в городе погас свет и началась беспорядочная стрельба зенитной артиллерии. В воздух были подняты ночные истребители с включенными фарами. Но было уже поздно. Балтийцы развернулись и легли на обратный курс. По приказанию Е. Н. Преображенского стрелок-радист его экипажа В. Кротенко с радостью передал радиограмму: "Мое место Берлин, задачу выполнил, возвращаюсь на базу".

Полет продолжался около 8 часов и большую часть времени проходил над морем. На аэродроме героев тепло встретили. Полковник Преображенский доложил командующему ВВС ВМФ С. Ф. Жаворонкову:

- Товарищ генерал, задание выполнено. Вверенный мне полк бомбил Берлин!

Участников налета поздравили с успехом. Сообщили, что на предприятиях Ленинграда проходят митинги по случаю бомбежки нашей авиацией военных объектов в самом Берлине. Но радость омрачалась тем, что из полета не вернулся один из экипажей.

Гитлеровцы долго ломали головы, придумывали различные версии. Накануне налета Геббельс заявил представителям международной печати, что ни один самолет противников Германии не сможет появиться над Берлином.

"Это надежно защищенная твердыня нашей нации. [115] Скорее падут столицы всех стран мира, нежели падет Берлин. Ни один камень не содрогнется в Берлине от постороннего взрыва. Советская авиация уничтожена. Советский военный флот в кратчайшие сроки будет уничтожен" {171}.

После налета немецкое радио сообщило, что

"…крупные силы английской авиации в количестве до 150 самолетов пытались бомбить Берлин. Истребительной авиацией и огнем зенитной артиллерии основные силы англичан были рассеяны. Из прорвавшихся к городу 15 самолетов 9 сбито" {172}.

Англичане на эту фальшивку ответили, что в ночь на 8 августа ни один их самолет не поднимался вследствие крайне неблагоприятных метеоусловий. 9 августа Советское информбюро передало:

"В ночь на 8 августа группа наших самолетов произвела разведывательный полет в Германию и сбросила некоторое количество зажигательных и фугасных бомб над военными объектами в районе Берлина. В результате бомбежки возникли пожары и наблюдались взрывы".