Жаль, что дорога, которая ведет человека по жизни, совсем не похожа на гладкую взлетную полосу аэродрома. Наверное, потому эта дорога время от времени преподносит нам такие огорчения и сюрпризы, которые потрясают все существо человека и выбивают его из привычной колеи.
Я был на аэродроме, готовился к ночным полетам, когда вдруг мне сообщили, что умерла моя жена.
Неожиданная потеря друга жизни ошеломила своей внезапностью. Память невольно вернула меня к прошлому.
Надежда Ивановна родилась на Украине, училась, работала, боролась, как все мы в те годы, с трудностями и уверенно шла по тропе новой жизни. Потом, создав семью; мы зашагали рука об руку, и никакая сила не свернула бы нас со светлой дороги к социализму.
И мне и ей пришлось сражаться с врагом.
Уже после войны жена рассказывала, как, спасаясь от фашистов, бежала с годовалой дочкой из Сталинграда на Украину, как в своем родном краю помогала партизанам бороться с оккупантами.
Однажды она «согласилась навести» карателей на партизан, указав лесную избушку, в которой соберутся на совещание командиры партизанских отрядов, действовавших в округе. [157]
Народные мстители, предупрежденные Надей, встретили карателей и полицаев пулями и гранатами. Но кто-то из врагов, оставшийся в живых после первых залпов, тяжело ранил Надю. Это роковое ранение, наверное, и явилось причиной ее безвременной смерти. Она прожила всего 32 года...
Прошло много лет. Во время очередного ночного полета на учебное бомбометание я почувствовал вдруг резкую боль в глазах и перестал видеть приборы, как когда-то уже случилось со мной в бою под Сталинградом.
— Далеко до полигона? — спросил я штурмана майора Михаила Тырышкина.
— Двадцать минут полета, пожалуй, будет.
— Возьми управление на себя и пока исправляй небольшие отклонения от курса.
— Есть! — весело отозвался штурман.
Минут через пять я снова стал видеть. Зрение постепенно приходило в норму. Полет мы закончили нормально, но я уже больше не летал ночью.
Реактивная авиация с ее исключительно высокими скоростями, огромными перегрузками, высотами уже в тот период требовала от летчика незаурядных физических и духовных качеств. Пришла пора уступить место за штурвалом здоровым, молодым соколам.
* * *
В марте 1963 года я нежданно получил приглашение, удивившее и обрадовавшее меня.
«Ефремову Василию Сергеевичу, однополчанину, ветерану Великой Отечественной войны, — было написано в нем. — Искренне просим Вас принять участие во встрече ветеранов 10-го гвардейского Киевского Краснознаменного, ордена Суворова II степени авиационного полка, в боевые дела которого Вы внесли большой вклад».
С благодарностью принял приглашение. Встреча должна была состояться в одной из авиационных частей.
Наш Ил-18 приземлился на широком заснеженном поле.
У командного пункта аэропорта к нам подбежал широкоплечий среднего роста сержант. В его живых глазах светились искорки нескрываемого любопытства, а лицо расплывалось в улыбке. Когда садились в газик, к нам присоединился еще и майор.
Долго ехали по заснеженным полям. Тут-то я и услышал от майора, что в их части служит Иван Андреевич Скляров. [158]
В поселке нас встретил подполковник в унтах и теплом свитере.
— Командир полка Владимир Федорович Курпяков, — представился он. — Отдыхайте. Я провожу вас до гостиницы, и пока расстанемся. Сегодня у меня ночные полеты...
В дверь постучали. На пороге стоял Иван Андреевич Скляров. Мы крепко обнялись, растроганные и обрадованные встречей. Пошли торопливые расспросы о друзьях, о том, кто, где и кого видел, о том, где живут и чем занимаются теперь наши фронтовые товарищи.
— Бочин и Капитонов живут в Ленинграде, — сообщил Иван. — Панченко — в Феодосии, Немцов — в Ростове. В Киеве обосновался штурман Василий Кузьмич Андреев, тот, что получил тяжелое ранение во время вынужденной посадки в Белоруссии. Василий Кузьмич так и не выздоровел окончательно, передвигается в коляске.
Я сказал Склярову, что часто встречаюсь с Андреевым и бываю у него дома. После публикации в газете «Вечерний Киев» моего очерка «Гвардейский Киевский» Василий Кузьмич позвонил одним из первых...
В десять часов утра на следующий день полк, в который мы прибыли, был построен. Мы, ветераны, вместе с командованием части стоим перед строем. С удовольствием оглядываю ровные шеренги молодых ребят. Радостью наполняется сердце.
Перед строем проносят гвардейское Знамя, завоеванное в годы Великой Отечественной.
Чести выступить перед молодой сменой были удостоены и мы со Скляровым. Молодые летчики дали клятву быть верными своему гвардейскому Знамени, умножать замечательные традиции старшего поколения.
Праздник в полку вылился в яркую демонстрацию единства и преемственности поколений нашей славной, закаленной в боях Советской Армии.
После собрания специалисты познакомили меня с современной техникой, которая призвана обеспечивать четкую и безаварийную работу авиации.
На следующий день было решено побывать и в других гарнизонах и встретиться с личным составом. Для этой цели командующий авиацией округа выделил самолет Ил-12.
Я прошел в кабину летчиков. Командир корабля предложил мне попилотировать. Я сел на место правого летчика, надел наушники, взял штурвал, поставил ноги на педали, и самолет, как старый друг, охотно подчинился моей воле. Минут тридцать мы летели на запад на небольшой высоте. [159]
Порадовался тому, что плавно посадил машину, ведь три года руки не держали штурвала.
Выступив в нескольких гарнизонах, мы вернулись в полк...
Возвратившись на Украину, в Киев, я наладил связи со многими однополчанами. Более ста человек писали мне, а я, по возможности, писал им.
Надолго запомнилась встреча ветеранов нашей 6-й гвардейской Таганрогской Краснознаменной, орденов Суворова и Кутузова дивизии, где довелось повидать бывшего ее командира генерал-полковника авиации Г. А. Чучева, а также штурмана полка Героя Советского Союза Митрофана Малущенко, Петра Моисеева, лишившегося обеих ног в бою, и многих других славных воздушных бойцов.
Потом был праздник в честь освобождения города-героя Севастополя. Там я снова встретился со своими друзьями по войне Панченко, Кытаевым, Чучевым, Покровским, Бобровым... Именно тогда бывший командир нашей дивизии сказал мне:
— Напишите о войне, Василий Сергеевич. Как много надо рассказать людям! Сам я уже не успею.
И действительно, вскоре его не стало...
Крепко запомнил я слова Григория Алексеевича Чучева. Да и однополчане просили о том же. Пришлось основательно засесть за рукопись, и дело потихоньку двинулось вперед.
Эта книга — моя скромная дань живым и погибшим боевым товарищам, чья верная дружба навсегда осталась для меня не только частицей жизни, но и примером всего лучшего, что есть в людях.
Примечания
{1} РАБы — рототивные авиационные бомбы, представляли собой металлические кожухи, в которые закладывались мелкие бомбы или кассеты с горючей смесью. — Прим. авт.
{2} Василевский А. М. Дело всей жизни. М., 1975, с. 452.
{3} Белорусская наступательная операция (кодовое название «Багратион») началась 23 июня 1944 года и успешно завершилась 29 августа. — Прим. ред.
{4} Восточно-Прусская наступательная операция началась 13 января 1945 года и завершилась 25 апреля блистательной победой советских войск. — Прим. ред.
{5} Калинин М. И. О коммунистическом воспитании и воинском долге. М., 1967, с. 591.
