Алис рассказала Анжеле, женщине с ошейником, о своем путешествии в мир страданий и мучений, единственное место, где магия Сатари не действует. После чего ведьма целый месяц ходила как в воду опущенная, сомневаясь, взвешивая все «за» и «против». Понимая, что Анжела не может самостоятельно принять решение, Алис посоветовала ей не рисковать, если уж та пятнадцать лет прожила как обычный человек, то мучительная смерть в зубах осы не стоит пяти минут ощущения могущества. Вскоре, Анжела согласилась с доводами подруги.

Первое время, практически каждый день, семья колдунов-вуду собиралась у костра послушать рассказы Алис об Аде. Оказалось, что последним из их рода, служившим в Аду, был пра-пра-прадед Морриса, который не вернулся, а погиб через полтора года пребывания за чертой. То был тяжелейший период для жителей острова: засуха, пожары, голод, чума... платить за возможность пользования магией было нечем. Как поняла Алис, демонов не волновали деньги, главным условием сделки была сложность возврата долга, - никто не может получить силу даром. Недавно Моррис платил по счетам, их демон пятьдесят лет назад назвал денежную сумму, и семья все эти годы усиленно трудилась, чтобы накопить ее. Алис возненавидела мать и сестер Чарли, она не верила, что у тех не хватило средств, чтобы откупиться от Браша. Они просто избавились от Чарли, своей прихотью сломав две жизни.

   Шло время, а от Чарли не было никаких новостей.

Следующий полгода Алис каждое утро приходила на побережье. Она наотрез отказалась надевать браслет и прочие амулеты, призванные скрыть ее местонахождение от врагов. Она продолжала верить, поэтому хотела всегда быть доступной для Чарли.

   «Он жив и он скоро придет. Я чувствую, что он появится завтра. Нужно просто подождать еще чуть-чуть», - упорно повторяла она, когда кто-то пытался начать непростой разговор.

   Однажды на остров приезжал Адам, но он не решился и близко подойти к деревне ведьм-вуду. Алис с удовольствием наблюдала, как белый маг убирается восвояси ни с чем. Говорить с ним желания не было.

Несколько раз ее навещала Тара, но Алис лишь внимательно смотрела ей в глаза, не произнося ни слова. Она купила дорогой подарок Венере от нее и Чарли, но с ведьмой общаться категорически отказалась. Тара умоляла рассказать, что случилось с Чарли, но Алис была непреклонна. Она не желала прощать Таре рассказы о несуществующей Оливии, манипуляции с фотографиями, она пропускала мимо ушей горячие заверения Тары, что у той не было другого выбора, что она не имела право разглашать тайны семьи. В глазах Алис можно было увидеть лишь отвращение. Семь лет ее Чарли сходил с ума, разрушаясь изнутри, теряя всякую надежду, какие здесь могут быть оправдания? Насильно же семья Ромто не могла заставить ее говорить, слишком опасно было пойти против мадагаскарских ведьм.

   Алис прекрасно понимала: либо ей придется надеть браслет, либо провести на острове в ожидании Чарли, возможно, всю свою жизнь. Никто более не защитит ее от сектантов «Белого взрыва», а уж если Адам приезжал на Мадагаскар, то не стоит рассчитывать, что он оставит ее в покое. Ни секунды не сомневаясь, она приняла решение ждать столько, сколько потребуется, до глубокой старости, до самой смерти. Денег от полосок хватало, чтобы снимать дом и жить безбедно, так что Алис не чувствовала себя обязанной местным жителям. Кроме того, она помогала акушерке и целительнице племени. Конечно, у Алис не было специальных знаний, чтобы оказать квалифицированную медицинскую помощь, но она могла готовить обеды, убирать и ухаживать за больными, чему и посвятила все свободное время.

   У нее не было ни интернета, ни телефона. Алис как будто приостановила свою жизнь, превратив ее в одно сплошное ожидание. Единственной подругой, с которой она делилась переживаниями, стала Арла. Женщины очень сблизились за последнее время, ведь только Арле можно было довериться, рассказать, как сильно Алис сожалеет и как преданно любит.

***

Небесно-голубые, чистейшие как дикое озеро глаза демона горели желтым огнем, его прекрасные цвета спелой пшеницы волосы развевались на ветру, а белые, словно высеченные из слоновой кости пальцы сжимали рукоятку черного кнута. Браш окружил себя золотистым сиянием, благодаря чему его отчетливо было видно этой темной беззвездной ночью. Света от высокой, стройной фигуры демона хватило, чтобы освятить рядом стоящего мужчину, одетого в желтую, испачканную грязью и кровью одежду.

- Ромто, - прошипел Браш, обходя мужчину по кругу, - я требую, чтобы лично ты сообщил мне об исходе сражения. Я внимательно тебя слушаю, - лицо демона приблизилось к лицу Чарли, и тот увидел два ряда острейших, небольших зубов, напоминающих по блеску и, никаких сомнений, прочности алмазы.

- Сэр, мы проиграли бой, - спокойно ответил Чарли, прикрывая глаза. Его руки дрожали и сжимались, все еще пытаясь нащупать излюбленное оружие мага – двухклинковую глефу, которую Чарли в течение последних двенадцати часов не выпускал из рук, и которая сейчас в собранном виде покоилась за спиной. Демон был слишком близко, от волнения было невозможно дышать ровно, поэтому Чарли делал это редко, его ноздри раздувались широко, забирая и выпуская порции воздуха.

- Почему мы проиграли бой Грэхему, Ромто? – демон находился за спиной, Чарли чувствовал на себе его ауру, тяжелое свечение, густую магию, мощь, которую с восьми лет тянул через себя, но сейчас ее концентрация была слишком высокой для смертного, Чарли задыхался.

- Потому что, - он сильнее зажмурился и напрягся, - потому что я ослушался Вашего приказа и не убил дракона, который лишил нас возможности наступления.

Его толкнули в спину так быстро, что Чарли не успел сгруппироваться, приземляясь на сухой песок, мгновенно облепившие вспотевшее лицо и ладони. Приподнял голову.

- Ты испугался, Ромто?

- Я бы не выжил в этой схватке, сэр.

- Значит, испугался, - спину обожгло от молниеносного удара кнута, Чарли припал к земле, кусая кулак, - это уже второй раз, когда ты показываешь себя трусом, Ромто. Ты знаешь, какое наказание ожидает трусов, обманувших Желтого демона своей якобы преданностью?

Чарли сбивчиво кивнул пару раз.

- Ты считаешь, что умереть от рук своего демона приятнее, чем в пасти дракона? – и новый удар кнута.

– Ты меня опозорил, Ромто, - и новый удар кнута.

- Ты не достоин носить звание Боевого мага армии Браша! - и снова удар кнута.

- Для меня ты больше не существуешь, а это значит… - и снова удар кнута. И снова удар кнута, - а это значит, что ты больше не существуешь ни для кого!

Новое движение аккуратной руки Браша породило очередное соприкосновение тонкого и прочного материала пыточного орудия с разодранной кожей, но на этот раз стонов не последовало. Как и на следующие десять.

- Унесите, - бросил Браш одному из подчиненных магов, - Свяжись с семьей Ромто на Земле, - обратился он к своему усилителю, - скажи, что глупейшее желание Луизы сбылось, душа сильнейшего представителя ее рода не покинет пределы Ада.

- Сэр, армия Грэхема наступает! – крикнул один из солдат, указывая в небо. Демон оскалился, его зубы хищно удлинились и стали напоминать акульи, он прищурился, глаза вспыхнули темно-желтым пламенем, в руке образовался огненный шар, замахнулся и сбил одним движением руки трех драконов, находившихся на расстоянии в нескольких километров.

- Я бы лично указал Грэхему его место, но это не моя задача. На данный момент у меня нет ни одного способного драться Боевого мага. Уходим.

***

- Когда ты уже скажешь ей об этом? – Арла плела косы зеленоглазой дочери Морриса, а сам же маг в это время монотонно раскачивался в кресле качалке и курил.

- Я думаю, что вообще не стоит ничего говорить, - он поправил лоскутное одеяло на коленях

- Она имеет право быть в курсе новостей.

- Думаешь, она уедет после этого? Начнет новую жизнь? Забудет его?