Украинцам-переселенцам русское правительство создавало благоприятные условия для обзаведения хозяйством. В одной правительственной грамоте подчеркивалось, что «которы были в отдаче за рекою, и вышли из тех городов на государское имя, и до них ни в крестьянстве, ни в холопстве никому дела нет и о том дать грамоты»[217].
О массовых переселениях с Украины в Россию, теснейшим образом связанных с расширением антифеодальной и освободительной борьбы на Украине и свидетельствовавших об усилении украинско-русских связей, сохранилось множество сведений. Вот некоторые из них. В 1619 г. на московскую службу, не желая принимать участия в польско-шляхетской авантюре против Русского государства, перешел целый казацкий полк во главе с Жданом Коншиным.
После жестокого подавления крестьянско-казацких восстаний на Украине в 30-х годах массовое бегство и переселение в пределы Русского государства, прежде всего на Слобожанщину и Дон, резко возросло. Участники народных восстаний, а также многие крестьяне, мещане и казаки, спасаясь от панского террора, нашли себе надежное убежище в пределах России. Массовое бегство и переселение на Слобожанщину и Дон продолжалось вплоть до начала освободительной войны.
На Слобожанщину в 1639 г. переселились группы беглецов, насчитывавшие сотни человек. В 1646 г. многие выходцы из Поднепровья (Богуслава, Корсуня, Черкасс) бежали на Дон, где они влились в ряды донского казачества. Украинские переселенцы — крестьяне, мещане и казаки, как правило, поселялись на порубежной территории Русского государства.
В канун освободительной войны бегство крестьян с Украины на территорию Русского государства стало настолько массовым, что польский посол Адам Кисель во время переговоров в Москве в августе — сентябре 1647 г. поднял этот вопрос официально. От имени королевского правительства он настойчиво требовал от русского правительства выдачи беглых, мотивируя это тем, что они являются крепостными, принадлежащими магнатам Вишневецкому и Конецпольскому. Однако русское правительство и на сей раз, как и прежде, решительно отклонило требование польского правительства.
Как отмечалось, основной поток беглых крестьян и городских жителей из других районов Украины направлялся на Поднепровье и Левобережную Украину. Здесь беглые объявляли себя казаками. Польский король Сигизмунд III Ваза (1587–1632) в своем обращении к сейму 1615 г. вынужден был признать факт массового бегства крестьян на Поднепровье, где они пополняли ряды казачества. Он говорил, что «пошла к ним (казакам. — Ред.) голота, пошли осужденные, бежала челядь, покинув панов». В эти места бежали также многие русские и белорусские крестьяне, выходцы из Литвы, Молдавии, Польши, даже из Валахии, Венгрии и Словакии.
О нарастании притока переселенцев-беглецов на Поднепровье, прежде всего в южную часть Киевского воеводства, дают представление следующие данные. Только за десятилетие (с 1630 по 1640 г.) количество дворищ в Киевском воеводстве увеличилось с 30 899 до 70 235, т. е. более чем в 2 раза.
Население Поднепровья и Левобережья сыграло важнейшую роль в антифеодальной и освободительной борьбе украинского народа первой половины XVII в. В дальнейшем бегство крестьян на Поднепровье и Левобережье еще больше усилилось. Один из крупнейших феодалов-землевладельцев Речи Посполитой коронный гетман Николай Потоцкий в 1637 г. с беспокойством констатировал, что в новых слободах Поднепровья и Левобережья оседают многие тысячи беглых, непокорных в своей массе, готовых в любой момент подняться на восстание. Эта местность стала рассадником восстаний, а поэтому, по его мнению, селения, где оседают беглецы, необходимо уничтожить. Н. Потоцкий в 1646 г. приказал сжечь основные центры Поднепровья — города Черкассы, Корсунь, Стеблев. Но это варварское распоряжение шляхтичи не смогли выполнить из-за активного сопротивления местного населения.
В результате массовых побегов, особенно в 30—40-х годах XVII в., в Поднепровье и на Левобережье сосредоточилось большое количество неимущего населения, существовавшего, как правило, за счет продажи своего труда. В документах эта категория людей фигурирует под разными наименованиями: «голота», «гультяи», «наймиты», «бесхатники», «вольни люди», «люзни люди». Значительная часть их присоединялась к запорожским и донским казакам. Так, когда в 1643 г. в устье Днепра зашли донские казаки, то к ним, как донесли шляхетские разведчики, «сила гультяйства начала присоединяться».
Это неимущее население принимало самое активное участие в антифеодальном и освободительном движении, прежде всего в мелких и крупных восстаниях на Поднепровье. Позже оно стало наиболее активным элементом в освободительной войне украинского народа середины XVII в.
Массовые побеги свидетельствуют о широком размахе антифеодальной борьбы на Украине. Никакие судебные постановления, жестокие репрессии феодалов не могли прекратить их или даже ослабить. Поднепровье и Левобережье стали тем почти неиссякаемым источником людских резервов, из которого пополнялись повстанческая армия и многочисленные повстанческие отряды во время освободительной войны.
Локальные вооруженные выступления. Одной из распространенных форм классовой борьбы в рассматриваемый период стали вооруженные нападения крестьян и городских жителей на отдельных представителей класса феодалов. Эта форма борьбы народных масс против своих угнетателей теснейшим образом связана со всеобщим подъемом классовой борьбы на Украине и стала одним из его проявлений. Особенно участились нападения на феодалов и их слуг в годы крестьянской войны в России начала XVII в., крупных крестьянско-казацких восстаний и накануне освободительной войны. Буквально каждое локальное выступление, нападение на феодала или его убийство являлось стихийным выражением глубокой ненависти трудящихся к эксплуататорам.
На магнатов и шляхтичей, а также на их слуг совершали нападения как местные жители — крестьяне, мещане и казаки, так и вооруженные отряды, действовавшие на Украине. Так, жители г. Коломыя, возмущенные жестокостью местной шляхты, в 1613 г. убили троих угнетателей. Это послужило поводом для общего выступления окрестных мещан и крестьян, в котором приняло участие до 500 человек. В июне 1617 г. в лесу между Заславлем и Острогом (на Волыни) на проезжавшего шляхтича Я. Рудзенского напал отряд, состоявший из семи человек. Подобное нападение на пана Я. Гуляницкого совершили народные мстители под Житомиром в январе 1618 г.
В 1639 г. вооруженный отряд крестьян сел Венгловка и Кросно (Галичина), возглавляемый местными крестьянами Громко, Хомой и другими, осуществил вооруженное нападение на пана Стефана Тчинского из с. Близное. Крестьяне другого галицкого села Петрив напали на отряд жолнеров поручика М. Собицкого и выгнали их из села. Столкновение с отрядом вооруженных шляхтичей произошло в 1642 г. в г. Калуш. Шляхтичи разогнали происходившую здесь ярмарку, ранив при этом несколько горожан. Возмущенные жители выступили против шляхтичей, схватили их и передали галицкому уряднику, но тот оправдал их.
Пан Древицкий жаловался, что мещане г. Котельня (Житомирщина) избили его. Жители с. Денисов (Галичина), говорилось в панской жалобе, направленной в Теребовльский городской суд, убили управляющего имением. Крестьяне сел Ельцовка и Любовичи на Киевщине в апреле 1644 г. учинили расправу над слугами украинского магната А. Киселя.
Нападения на феодалов происходили систематически. В июне 1646 г. крестьяне с. Вйдерна Житомирского повета совершили нападение на шляхтичей М. Омецинского и Б. Отвановского, проезжавших через их село. Крестьяне панов «киями, обухами быть почали… з колясы збыли и немилосердне киями побили»[218]. Шляхтичи едва убежали, бросив лошадей, коляску и свою челядь. Жители сел Печихвосты и Милятин (Волынь) в августе 1647 г. перехватили на дороге шляхтича А. Клишевского и подверг ли его заслуженному наказанию, избив киями. Подобный случай имел место в местечке Андресов (Луцкий повет) в мае 1647 г. и в Берестечке в начале 1648 г. и т. д.
