— Только Чаку хорошо было бы все же убрать, — добавил Лонч. Спокойнее было бы…

— Меня?! — вскричала Чака. — Я обязательно останусь!

— Ладно, ладно, — примирительно сказал Старик. — Мы это еще успеем обсудить…

— Значит, договорились, — утвердительно спросил Григ. — Тогда мне надо готовиться. Я должен пойти к себе. Тут не очень далеко. Встречаемся здесь же через четыре часа.

— Я провожу тебя, — сказал Старик.

Они вышли во двор. Тявкнула собака, но, узнав Старика, смолкла.

— Ты куда сейчас? — поинтересовался Старик. — Домой побежишь?

— Нет, — Григ покачал головой. — К Сытину.

— Что так?

— Да у меня же все там. Хорошо, пока не гонят. Я ведь темпоратор в лесу прятать не стал. Решил под рукой держать. А у этого Иванова и схоронить ничего нельзя. Ты бы видел, какой у него двор! Два сруба да баня. Я потому у Джоя чаще бывал, чем дома.

— Ну тогда беги. А может, приляжешь у нас? Что тебе там?

— Пожечь все надо. Мало ли как повернется..

— Что ж, — сказал Старик, — раз так… Решетки — то пролезешь?

— Я — то? Ты что забыл, где я сижу? Да меня каждая собака знает!

— Ну хоть фонарь тебе дать?

— Не надо. Я же вижу в темноте.

— Тогда ступай, — Старик легко коснулся его плеча. — И возвращайся скорее.

Они обменялись крепким рукопожатием.

— А ты еще силен, Старик, — одобрительно засмеялся Григ. — Тебе в драке, небось, и Томпсон не нужен?

— Давай, давай, — Старик добродушно подтолкнул его в спину. — А то и в отхожее место сходить не успеешь.

Григ махнул рукой.

В доме Сытина уже спали. Народу там жило теперь немного, и Григ сумел прошмыгнуть к себе незамеченным. Пробравшись в свою каморку, он запер дверь и, затворив ставни, зажег свечу. Надо было все почистить и прибрать, поскольку могло получиться и так, что ему уже не придется вернуться сюда. И если темпоратор и дезинтегратор, спрятанные в стене, будут в случае опасности уничтожены Гномом, то к остальным вещам это не относилось. Следовало проверить все, чтобы случайная ошибка не вызвала хроноклазм. И так уже на этом маленьком участке пространственно — временного континуума хватало флюктуаций. Масса их еще не стала критической, и всепоглощающее время должно было стереть их следы, дав нарыву рассосаться. Однако злоупотреблять этим не стоило. Ибо редко кому удается угадать, какое перышко окажется последним и вызовет взрыв.

Григ разделся, открыл сундук и вытащил свежую пару белья.

— В чистенькое, в чистенькое, — сказал он себе, усмехаясь. Собороваться бы еще.

Именно сейчас, меньше чем за сутки до решающего броска, сомнения и неуверенность все чаще обжигали его, вызывая желание бежать, куда глаза глядят. Слишком многое было поставлено нынче на кон и зависело теперь от его воли, знаний и способностей, чтобы он мог относиться к возможной неудаче безразлично или, по крайней мере, спокойно. Груз взятой им на себя ответственности давил на плечи, пригибая к земле, мешая дышать, вызывая нервную дрожь в пальцах и плечах. Но как бы ни было ему плохо и страшно, он держался, до боли сжав челюсти, за несколько коротких и жестких слов, тех слов, которые год назад привели его, заставив бросить все, чем он жил раньше, в Службу Времени, с маху вогнав между бешено вращающихся шестерен готовящегося погружения — если не я, то кто?

Сменив подвертки, он связал все грязное в узел и велел Гному открыть стену, собираясь сжечь обноски в дезинтеграторе.

Дрогнули, вышли из пазов, поворачиваясь вокруг оси, доски, запахло пылью, и Григ, уже протянувший было руку к дезинтегратору, охнул и отпрянул назад. Он еще не понял, что произошло, но тренированный глаз уже выхватил и отметил какой — то непорядок. Что — то было не так, и это что — то в таком месте, как ниша темпоратора, обязательно означало опасность и угрозу.

Он поднес свечку и всмотрелся в темноту. Язычок пламени дрожал, и по стенам ниши плясали тени. Но главное он увидел хорошо. Темпоратор, и дезинтегратор были на месте. И чересседельные сумы с контактером и всякой всячиной стояли рядом, там, где он их поставил. А вот с костюмом для нуль — перехода что — то случилось. Костюм лежал не так.

Обычно, аккуратно сложенный, он покоился на плоской крышке темпоратора, практически точно посередине, и каждый раз, случайно зацепив его, Григ тщательно поправлял сверток, подвигая на место, внутренне подчиняясь гармонии симметрии и порядка. Теперь же, весь в неразглаженных складках, он лежал как — то боком, чуть не свешиваясь с темпоратора вниз, и похолодевший от ужаса Григ остановившимся взглядом все глядел на него, глядел — и не мог поверить.

— Гном! — возбужденно позвал он, чувствуя, как зарождается где — то под сердцем неприятный холодок.

— Да.

— Что это?!

— Не знаю…

— Но костюм не мог лежать так!

— Пожалуй… Но, может, ты его все — таки зацепил?

— Дай запись.

Присев на лавку, Григ внимательно рассматривал запись, сделанную два дня назад, когда он последний раз пользовался дезинтегратором. Тогда он зажигал лучину, но костюм все равно хорошо просматривался в открытой нише.

— Ну вот же! — взволнованно произнес он. — Лежит, как надо. Видишь, с ним все в порядке!

— Не торопись, — посоветовал Гном. — Тебе еще ставить дезинтегратор.

И действительно. Позавчерашний Григ, легко подняв серебристый ящик, сделал шаг к нише и, загораживая ее спиной, стал возиться внутри. Потом он выпрямился, но не отошел в сторону, а остался ждать, пока ниша закроется.

— Тьфу ты! — Григ с досады сплюнул. — Чего ж я так выставился?! А фронтальные камеры?

— Ну они же нишу не берут.

— И с тех пор здесь никого не было?

— Сигнализаторы молчали.

— А запись?

— Просматриваю… Нет, — сказал Гном через пару минут. — В комнату никто не входил. Видимо, все же ты его сам так оставил.

— Да? — Григ встал, подошел к нише, потрогал задумчиво бревна. — Не нравится мне это, — сообщил он.

— Надо тебе поспать, — сказал Гном. — Ты так долго не протянешь.

— Конечно, — согласился Григ. — Дай только наведу порядок.

Он развернул и проверил костюм, оглядел темпоратор. Все было, как надо. Костюмом никто не пользовался. На темпораторе светилась дата его появления в этом мире. Прокол — пакеты на рукавах были полны. Вытерев со лба выступивший пот, Григ вытащил дезинтегратор.

— Ф — фу, — пробормотал он. — Что за напасть! То у Старика, то здесь… Неужели и вправду? Или почудилось?

«Хватит, — сказал он себе. — Не думай об этом. Смотри в оба, но не думай. Самое опасное — это ночные страхи. Можно сойти с ума. А ты не для того сидел здесь полгода, чтобы сейчас сойти с ума. У тебя важное дело. Думай о нем».

И разбирая сундук, и перекладывая лежащие в нем вещи, он как бы разом вспомнил эти прошедшие полгода, дни и ночи, кровь и пот, звериную осторожность в первые недели и воспаленные глаза по вечерам, и как раскалывалась к полуночи после анализа дня голова, и совсем уже фантастическую карусель событий, захлестнувшую его после смерти Джоя, вобравшую в себя арест Антипа, допросы и пытки и потрясающее своей бессмысленной ненужностью признание плотника. Не так он себе мыслил заключительный этап. Теперь, даже сотни раз выверяя каждый шаг, он все равно двигался в стороне от дороги, брел, а точнее пробирался по бездонному болоту, блуждал в густом, дремучем, полном опасностей лесу, каждую минуту ожидая, что под зеленым, приветливым мхом разверзнется пустота.

Что там костюм! События обгоняли от, грозили гибелью всему задуманному, и теперь, будучи вынужденным включить в это дело и выставить в качестве своего щита работавшую здесь группу Наблюдателей, он все равно не испытывал уверенности, что ему удастся обмануть своенравное время и первым добежать до финиша. Туда, где его так ждут.

Он вспомнил вдруг глаза Н'Габе, зашедшего перед самым погружением в превентивный бокс. Им давно уже не удавалось встретиться и поговорить друг с другом. Жесткая программа подготовки заставляла Грига почти каждую ночь вешать поле гамака прямо в операторской, и Н'Габе он видел только на экране. Теперь же тот стоял рядом, молча глядя на нет, собираясь, видимо, сообщить что — то важное и не зная, как начать. И в ту секунду, когда Григ уже решился было ему помочь, Н'Габе сделал короткий шаг вперед и, подойдя вплотную, тихо, почти шепотом, сказал: — Ты уж не подведи нас, сынок. — И добавил, глядя ему прямо в глаза: — Сделай там невозможное.