— Конечно, — кивнул Григ. — Так же, как и все остальные. Какая может быть операция без предварительной съемки? Столб пламени, а внутри неподвижный черный силуэт. Метра два ростом. Сзади — то ли мешок, то ли рудименты крыльев. Две ноги, две руки. Кто это? Пришелец в защитном поле? Джины, рождающийся в огне? А может быть, это весточка из давно погибшей Атлантиды? Не ясно. Видно только, что он очень похож на человека. В других случаях, кстати, то же самое. Живых бесов, соблазняющих слабых духом, обнаружить так и не удалось. Везде столб, и возле плохо видна. Даже не понятно, реальное это существо или только изображение. Вообще, если кто хочет, может посмотреть записи. Теперь у вашего Мистера Томпсона есть с моим Гномом двусторонняя связь.

— А почему он неподвижен? — поинтересовался Лип. — Вы не просвечивали? Сразу бы стало ясно, голограмма это или нет.

— Ну что ты! — удивился Григ. — Просвечивать до Контакта нельзя. Это же воздействие. А вдруг он чувствителен к гамма — лучам? Вот сейчас просвечивание в программе. Мне самому интересно, ведь по поверьям вся нечисть внутри полая.

— А другие попытки? — спросила Чака. — Они вам что нибудь дали? Я правильно поняла, что настоящего Контакта так до сих пор и не было?

— Да, — Григ вздохнул. — Ты поняла правильно. Все сорок шесть попыток закончились ничем. Только потери… — Он помрачнел лицом. — Это оказалась очень тяжелая программа. При ее выполнении было убито более восьмидесяти человек. Они схлопывались в хроноколлапсах. Сгорали на кострах. Приносились в жертву. Их просто убивали в драках. Правда, человек двадцать удалось спасти, замкнув петлю и направив развитие ситуации в другую сторону. Но в большинстве случаев изменение случившегося уже флюктуировало. В итоге, шестьдесят три погибших. И главное — впустую. Принимались все меры предосторожности. Самая совершенная техника. Лучшие сантеры. Тщательная предварительная проработка. И все прахом. Словно рок какой то! Кончилось тем, что все точки Контактов теперь заблокированы, и к ним не подступиться. Думали: конец. И вдруг — этот подвал!

— А кто, — спросил Старик, — выходил на Контакт? Секты какие — нибудь или так, случайные люди?

— Григ на секунду задумался. — Да кто только на него не выходил! — Он махнул рукой. — И альбигойцы, и тамплиеры, и зиндики, и тантристы. Даже императоры. В частности, Рудольф II и Генрих IV. А Ричард Львиное Сердце, так тот вообще после Контакта заявил, что все Плантагенеты пришли от Дьявола и вернутся к Дьяволу.

— А как он выглядит? — перебил его Лип. — Рога? Хвост? Шестерки на голове? Какое у него лицо?

Григ пожал плечами. — Вообще — то через пламя плохо видно, — сказал он. — Ты после сам посмотришь запись. Могу только сказать, что у него есть глаза. Глаза видны хорошо.

— А они подходят к нему, целуют в зад?

— Лип! — возмутилась Чака.

— Но я слышал, — Лип немного смутился, — что на шабаше…

— Да, ты прав, — улыбнулся Григ. — Но, во — первых, это не шабаш, а скорее черная месса. Причем достаточно странная: элементы католической традиции вкраплены в православную основу, и в результате вся обрядность совершенно уникальна. В частности, ничего похожего на шабаш в ней нет. А во — вторых, похоже, они знают, что к нему не подойти. Мы думаем, что огонь — эта граница защитного поля.

— Все это очень интересно, — холодно заметил Лонч. — Но мне хочется знать, почему посвящен был только Старик. А нам что, не доверяли? Или считали, что мы не сможем понять?

— Ну зачем ты так, Лонч, — укоризненно произнес Старик.

— Не надо, Старик, — Григ перевел взгляд на Лонча. — Я понимаю, что очень обидно. Поверьте, ребята, никто не сомневается в вашей компетентности. И не в недоверии тут дело. Просто надо было свести к минимуму вероятность утечки информации. Я же говорил, что мы ничего не знаем о них. Ни их целей, ни их возможностей. А вдруг они не плод воображения?! Кстати, и Старик не знал, зачем я здесь. Его только обязали помогать мне — и все. Мы не имели права прокалываться на таких мелочах…

Внезапно дверь распахнулась, и на пороге появился Барт. Он быстро обвел всех каким — то лихорадочным взглядом, выдающим явную тревогу и беспокойство. — Все в порядке? — спросил он.

— Да, — удивился Старик. — А что?

Барт молча обошел горницу, потом медленно уселся на свое место.

— Странно, — заявил он, ни к кому не обращаясь. — Очень странно. Мистер Томпсон не играл аларм? — спросил он у Старика.

— Нет.

— И меня не показывал?

— Нет. Да объясни же, в чем дело!

— Странно, — повторил Барт и задумался. — Не могу понять, — объявил он наконец. — Я сидел, просматривал двор и хоромы, я постоянно это делаю. И вдруг слышу — лошади беспокоятся. Причем не наши, а вьючные. Я запрашиваю этот дурацкий ящик, он отвечает: все в порядке. А темно, хоть глаз выколи. Только лошадей слышно. Причем все тех же вьючных. Наши молчат, собаки молчат, а вьючные ржут, и ржут тревожно. Но как раз у них — то и нет импульсаторов. У собак есть, у ездовых есть, а этим не вживили. И значит, Томпсон нс знает о том, что они там такое чуют. Надо, думаю, самому посмотреть, раз от камер толку мало. Пошел вниз, во двор. И только вышел — вдруг Ясак как заржет! Я к нему. А глаза еще не привыкли. И вдруг у самого забора хруст. Вроде как кто — то лезет. Я туда. Пока добежал, никого. Но в заборе, между прочим, почти три метра. Какой зверь перепрыгнул бы? Ну, а если это был человек, почему не сработала система слежения? И собаки? И другие лошади?

— А может, тебе это все показалось? — спросила Чака.

— Не — ет, — медленно протянул Барт. — Нет. Мне не показалось. А даже если и показалось — почему Мистер Томпсон не выдал вам картинку того угла, где я бегал. Раз я встревожился, он обязан был это сделать. Ерунда какая — то!

— Да, — сказал Старик. — Интересно. Когда Григ забор перелез, Мистер Томпсон мне сразу сообщил. Что скажешь, Мистер Томпсон?

— Тревога была ложной, — отвечал Мистер Томпсон. — Зная, что вы обсуждаете проблемы чрезвычайной важности, я не счел возможным отвлекать вас по пустякам. Кроме того, там так темно, что трансляция изображения с фиксирующих двор камер представлялась просто бессмысленной.

Лип хихикнул в кулак. — Это он у нас всегда так выражается, объяснил он Григу. — Чистый немец.

— Надо взять факелы и пойти осмотреть место, — предложил Лонч. Могут быть слепцы.

— Пошли — пошли, — сказал Барт. — Я еще галлюцинациями не страдаю.

Они спустились во двор. От зажженных Лончем смоляных факелов было тревожно. Ночь стала только темнее, а там, куда падал свет, ложились причудливые и страшные тени. У конюшни Барт остановился, мельком глянул на привязанных к коновязи лошадей.

— Вот тут, — уверенно сказал он, показывая на черную щель между конюшней и амбаром. — Вот в этом проходе я слышал треск. — Он шагнул вперед и протянул факел.

— Ну конечно! — воскликнул он. — Смотрите!

Растущая в проходе трава была примята, а корзинка кашки сломана и висела, касаясь цветками земли. Григ тихо присвистнул. Барт нагнулся и тронул пальцем перелом.

— Свежий, — сообщил он, выпрямляясь. — Вот. Палец мокрый. Ну, Мистер Томпсон, что скажешь?

— Система слежения не подавала сигнал, — непоколебимо отвечал Мистер Томпсон. — Естественно допустить, что она может быть неисправна. Вам следует проверить ее согласно инструкции. Но я бы не советовал вам тратить сейчас на это поистине драгоценное время. В известных пределах система функционирует. Вас, например, она фиксирует точно.

— Может, это была мышь? — предположил Лип. — Или змея? Система ведь берет только то, что выше двадцати сантиметров от земли.

— Хороша мышка! — возмутился Барт. — Кашку сломать!

— А следы? — спросил Старик. — Ты следов, Барт, не видишь?

Раздвинув траву, Барт с минуту напряженно вглядывался в землю. Вроде есть что — то, — неуверенно сказал он. — А впрочем, не знаю. Тени пляшут.

— Ну ладно, — сказала Чака. — Хватит тут страсти нагонять!