В адрес флотилии пришла телеграмма от Председателя ВЦИК Я. М. Свердлова. В ней говорилось: «Дорогие товарищи, приветствуем успехи вашего оружия, отмечаем вашу доблесть, беззаветное стремление дать победу социалистическому отечеству, радуемся возможности принести выздоравливающему вождю Ленину вести о ваших подвигах… Уверен, что наши красные знамена в ближайшие дни будут веять над Казанью».

9 сентября отряд кораблей флотилии подошел к казанским пристаням. Артиллерийским огнем удалось отогнать прислугу неприятельских орудий и высадить десант. Захватив пулеметы и сняв замки с орудий, моряки вернулись на свои суда. Отличилась команда вооруженного винтового буксира «Олень». Кстати сказать, этот буксир, имевший хорошую маневренность, уже не первый раз действовал весьма дерзко. Он ходил в разведку, из-под самого носа врага уводил баржи с продовольствием или боеприпасами. Вскоре ему дали имя «Борец за свободу», а впоследствии он первым из кораблей Рабоче-Крестьянского Красного Флота был награжден Почетным революционным Красным знаменем ВЦИК.

Ночью 10 сентября корабли флотилии вышли к Казани, чтобы высадить более крупный десант и помочь переправиться через реку частям 5-й армии. К утру город с трех сторон был окружен нашими войсками. И начался последний штурм. Форт «Сережа» вместе с другими кораблями поддерживал наступление огнем. К полудню сопротивление белых было сломлено.

Первая настоящая победа! Всем нам она принесла большую радость.

После взятия Казани наши корабли, в том числе и форт «Сережа», сразу же начали преследование отходившей белогвардейской флотилии. Но, к сожалению, догнать противника не удалось. Пользуясь преимуществом хода, он ускользнул вверх по Каме.

Наша флотилия остановилась в нескольких километрах от устья этой реки на рейде села Богородское. Отсюда форт «Сережа» обстрелял колонну отступающих неприятельских войск с артиллерией и обозами. Враг в панике бежал, бросая пушки и повозки. Для довершения его разгрома были посланы пароходы. Они вернулись [176] с трофеями - двумя орудиями, немалым количеством снарядов и повозок с лошадьми.

Через некоторое время командование решило разделить силы флотилии. Миноносцы и несколько пароходов остались на Каме, а другая часть кораблей направилась вниз по Волге под Симбирск, где тоже шли упорные бои с белогвардейцами. Форту «Сережа» довелось провести немало артиллерийских стрельб под этим городом.

Здесь настигла нас весть о гибели комиссара флотилии Николая Григорьевича Маркина. В сообщении, которое пересказал нам военком «Сережи», говорилось, что 1 октября в жестоком бою под Пьяным Бором на Каме погиб вооруженный пароход «Ваня-коммунист». Находившийся на нем Николай Григорьевич Маркин до последней минуты стрелял по врагам из пулемета и принял героическую смерть на боевом посту.

Тяжелая это была утрата. Маркин служил нам всем примером мужества и отваги, беззаветной преданности делу революции.

Из- под Симбирска наши корабли в первых числах октября направились к Самаре. Но сюда мы пришли уже в тот день, когда сопротивление оборонявших город чат стой противника было сломлено.

С освобождением Самары весь волжский водный путь оказался в наших руках. И баржу-форт «Сережа» направили в Астрахань. Здесь 100-миллиметровые орудия с баржи были сняты и установлены на сухогрузное морское судно «Коломна», вскоре переименованное в крейсер «Красное знамя». Меня зачислили в состав его экипажа в должности сигнальщика и дальномерщика.

1919 год принес новые испытания. Героическая оборона Астрахани под руководством С. М. Кирова, участие моряков в подавлении контрреволюционного восстания в Астрахани, бои с кораблями белогвардейцев и интервентов в северной части Каспийского моря.

…В апреле крейсер «Красное знамя» и другие корабли, появившись внезапно у форта Александровский на восточном берегу Каспия, высадили десант, который захватил форт, а в нем мощную радиостанцию.

Противник, не зная о нашем десанте, продолжал слать радиограммы. Их расшифровывали специалисты флотилии. В одной из переданных штабом белых радиограмм говорилось, что из Петровска в Гурьев направляется [177] пароход «Лейла» со специальной делегацией от Деникина к Колчаку. «Встретить!» - приказал С. М. Киров, находившийся на флагманском корабле.

На перехват «Лейлы» вышел эсминец «Карл Либкнехт», а крейсер «Красное знамя» обеспечивал эту операцию, приготовившись вступить в бой с вражескими кораблями, если они появятся в этом районе. Все получилось как нельзя лучше.

В котельном отделении плененной «Лейлы» наши моряки обнаружили труп белогвардейского генерала Гришина-Алмазова. Увидев корабли под красными флагами, он пытался сжечь документы. Но не успел и… застрелился.

А документы, находившиеся при нем, были особой важности. Они раскрывали планы дальнейших действий Колчака и Деникина. Надо ли говорить, какую ценность представили эти бумаги для нашего командования.

Много раз крейсер «Красное знамя» выходил на обстрел береговых позиций неприятеля, вместе с другими кораблями срывал его попытки прорваться в устье Волги. Потом поступил приказ - следовать к Царицыну. Здесь части Красной Армии с трудом сдерживали натиск деникинских войск.

Опять Волга. Заявок на артиллерийские стрельбы от армейского командования поступало множество - враг повсюду рвался вперед. Чувствовалось - очень тяжело нашим частям. И хотя они сражались геройски, город пришлось оставить.

Наши войска уходили отсюда организованно. Мы тоже в сохранности увели из-под Царицына все корабли и суда, с тревогой думая о том, что волжский путь снова перерезан белыми, что положение на фронтах стало, пожалуй, еще хуже, чем прежде. Но верили - вернемся, очистим Волгу от врага.

Прошло всего лишь несколько месяцев, и началось победоносное наступление Красной Армии. Оно завершилось разгромом войск Деникина. И по Волге снова пошли пароходы, на мачтах которых развевались красные флаги революции.

Не давать покоя врагу!

Давно замечено, что в годину тяжелых испытаний люди чаще обычного обращаются к историческим судьбам [178] своей Родины, своего народа. И это вполне понятно. Нередко события минувшего проливают яркий свет на происходящее и являются мудрыми советчиками. Вот и я за время войны не раз вспоминал свою боевую молодость.

В моей каюте на крейсере «Ворошилов» (в сентябрьские и октябрьские дни 1942 года он базировался по-прежнему в Батуми) висела карта. На ней флажками обозначалась линия фронта.

Ленинград в блокаде. Далее линия фронта шла на юг до озера Ильмень, петляла в районе Великих Лук и Ржева, круто забирала на восток севернее Орла, через Воронеж тянулась к Сталинграду, отсюда по степям Прикаспия шла к Моздоку и Орджоникидзе, упиралась в Кавказский хребет и поворачивала на запад к Новороссийску.

Далеко забрался враг. Угроза, нависшая над страной, действительно велика. Но мысленно я вижу другую карту. Это карта Советской республики в годы иностранной интервенции и гражданской войны. Небольшое пространство на ней закрашено красным цветом, и со всех сторон обведено черной линией. Фронт на севере вблизи Петрозаводска и Котласа. Фронт на востоке у Перми, Ижевска, Самары. Фронт на юге у Царицына, Воронежа, Орла. Фронт на западе у Пскова и Нарвы. «Советская республика в кольце врагов» - такая была на карте надпись.

Положение тогда представлялось отчаянным. Однако народ не складывал оружия, собирал силы, боролся. И он победил, хотя было голодно и холодно, хотя не хватало винтовок, пушек, снарядов и патронов.

Теперь нам тоже очень тяжело, но мы снова обязательно победим.

Нарушать морские сообщения противника, тревожить его в пунктах базирования артиллерийскими и бомбовыми ударами - эта задача оставалась главной для флота и во второй половине 1942 года. Она подтверждалась директивами Военного совета Закавказского фронта и Народного комиссара Военно-Морского Флота, полученными в конце сентября. Для этого объединялись усилия подводных лодок, авиации и надводных кораблей.