Что касается акул большого капитала, то, как ядовито заметил один наш злюка, социалистов в Израиле следует искать прежде всего среди миллионеров. Идя навстречу пожеланиям трудящихся из Ор-Акивы, миллионеры кейсарийского клуба совершили соцреволюцию в его уставе. Постановили: брать по двенадцать долларов с тех, кому не под силу платить по восемьсот, за право играть на равных с бароном Ротшильдом. А необходимые клюшки и колчан стоимостью пятьсот долларов — выдавать им напрокат в постоянное пользование.
В результате такой неслыханной в мире гольф-революции туземцы из Ор-Акивы с фигурами греческих богов в два счета стали звездами архибуржуазного спорта и разъезжают по заграницам в качестве сборной Израиля по гольфу.
А миллионеры тем временем еще отказались и от подносчиков, чтобы не унижать достоинства своих бывших слуг, оказавшихся престижными партнерами. Какой-нибудь генеральный директор Тедди Канни из приборостроительной компании "Истроник" смиренно просит Нисима Занти из Ор-Акивы сыграть с ним партию. Магнат промышленности Шидловский обхаживает Омера Яиша. Шидловскому тоже хочется сразиться с чемпионом. И тоже, конечно, без всяких там слуг и прислужников.
Равенство равенством, но вы, конечно, не подумаете, будто миллионеры вдруг станут ходить пешком и таскать за собой свои доспехи. Бывший подносчик идет пешком — Шидловский же едет рядом на колчане-самокате марки "Истроник".
Приборостроительная компания создала этот единственный в мире чудо-самокат в свете исторического решения по изменению программы и устава клуба израильских гольфменов.
В темном мире капитала
Главный редактор газеты "Маарив" Шницер — интеллигент старого европейского образца. У представителей этого вымирающего рода как бы вставлен в глаз незримый монокль. Мускул на лице не дрогнет, чтобы стеклышко не выпало. Шмуэль Шницер — сама выдержка и корректность в жизни и в статьях.
Правда, один раз Шницер все-таки повысил голос. Дело было, когда правительство Ликуда приготовилось эвакуировать Ямит. Эвакуация была поручена военным властям. Зная, что не обойдется без столкновений, власти запретили доступ в район Ямита корреспондентам прессы, радио и телевидения. В ответ на такую возмутительную меру редакторы израильских газет провели демонстрацию у контрольно-пропускного пункта в зону Ямита. Выйдя из автомобилей, старшие представители прессы с возвышающимся над ними долговязым Шницером зашагали вперед с таким видом, будто сейчас грудью бросятся на проволочные заграждения, выставленные против свободы печати. Против права публики знать всю правду об Израиле независимо от того, угодно ли это властям в тех или иных отдельных случаях. Броситься на проволоку редакторы не решились, но зато произнесли речи на ее фоне. Тут оказалось, что в сильном гневе Шницер может сорваться на крик.
И вот сейчас Шницер утратил свои европейские приличия во второй раз. Если тогда за попытку утаить факты он набросился на правительство, то теперь за попытку исказить факты он накинулся на оппозицию.
В парламентской борьбе правительство и оппозиция любят или не любят правду в зависимости от того, кому она выгодна. Газета любит правду за правду и за большой тираж. Шницеру наплевать на то, что в первый раз ему аплодировала оппозиция, а сейчас он снискал улыбки правительства.
Еще бы! Ведь Шницера разгневали утверждения, будто по вине правительства, которое в борьбе с инфляцией отнимает у бедняка его последнюю козочку, широкие массы наших трудящихся уже ночуют под мостами, а также на скамейках парков.
Когда-то я работал в неизраильской газете, где под такие зарубежные ужасы отводилась специальная рубрика "В темном мире капитала". В ней печатались данные об усиливающейся на Западе нищете и обязательно с ссылкой на солидные зарубежные источники. Источники в самом деле были солидные, сомневаться не приходилось.
Правда, меня эта рубрика не интересовала, потому что она не отвечала на вопрос, у кого бы мне перехватить десятку до зарплаты за правдивое воспевание неуклонного повышения благосостояния трудящихся. Особенно тех, кто по роду занятий не может вынести через проходную коровье вымя или вывезти по железной дороге вагон винно-водочных изделий. Редакционные машинистки, например, могли бы, конечно, вынести лучшее из редакционной почты, но попробуйте подать на обед или поджарить на ужин жалобу гражданки, которая стоит даже десять лет в очереди на квартиру.
Выехав из державы неуклонно повышающегося благосостояния, я, как и все беспартийные советские отщепенцы, совершенно потерял политическую ориентацию и погрузился в приобретательство, забыв поинтересоваться положением трудящихся в темном мире капитала.
Хотя нетрудно было сразу заметить даже в потемках, что государство тут все-таки думает о том, может ли семья машинистки свести концы с концами и что подают на обед у сторожа. В Израиле, например, пытается разрешить эти острые вопросы специальное ведомство — Министерство труда и социального обеспечения. А также еще одно мощное специальное учреждение — Институт национального страхования. Что касается сытых классов общества, то они успокаивают свою совесть с помощью бездны благотворительных фондов и касс. Но что бы ни делало в этом направлении наше нищее государство и наши богатые классы, им не позволят почивать на лаврах средства массовой информации. Пресса, радио и телевидение без устали ранят чувствительные сердца и колят равнодушные глаза изображением человеческого горя и нужды. Но есть, как мы уже знаем, еще и политическая оппозиция. Она заступится за всех униженных и оскорбленных. Отхлестать правительство ей всегда с руки.
Результаты такие. Во-первых, те, кому живется нелегко, всегда на виду у публики. Во-вторых, их положение всегда предмет общественной борьбы. В-третьих, эта борьба, как и всякая другая, всегда полна перегибов. Например, и в самые тучные годы в истории Израиля репортеры телевидения продолжали подстерегать в продуктовых магазинах покупательниц с виду попроще и подносить им под нос микрофон: "Как при вашем семейном бюджете вы можете прокормить семью?" А покупательницы, даром что с виду попроще, прекрасно понимали наводящий вопрос. Покажут по телевидению — как же не услужить репортеру за такую честь. Тем более, что только что опять разорились — на видеомагнитофон. И жертва от чистого сердца: "Как можно свести концы с концами? Конечно, не свожу".
Я тоже не сводил. Потому что купил автомобиль. Но теперь, когда вся манна небесная иссякла, у меня тоже сердце упало от сообщения, что число людей, оказавшихся за так называемой "чертой бедности", достигло в Израиле полумиллиона.
"Черта бедности" и цифра полмиллиона вычислены Институтом национального страхования и переданы в печать его генеральным директором. Директор института — один из лидеров маленькой коалиционной партии ТАМИ. Шеф директора — министр труда и социального обеспечения — главный лидер той же партии. Партия ТАМИ претендует на защиту интересов восточных евреев, особенно малоимущих. Ее лидеры держат правительство в постоянном страхе, то и дело угрожая выйти из коалиции и вызвать тем самым правительственный кризис, если не будут удовлетворены их новые и новые требования. Теперь ТАМИ предъявила очередной ультиматум: в эпоху сокращения всех бюджетов потребовала ассигнования своей вотчине — Министерству труда и социального обеспечения. Правительство не поторопилось раскошелиться, и тогда лидеры ТАМИ предали огласке подготовленную ими сенсационную цифру бедняков.
Ухватившись за эту цифру, оппозиция немедленно потребовала вотума недоверия правительству. Пресса запестрела материалами о бедственном положении трудящихся. Тут-то Шмуэль Шницер и лишился хладнокровия во второй раз.
Прежде всего, от взволнованного сознания публики и публицистов, как заметил, пожалуй, только Шницер, ускользнуло, что опубликованная институтом цифра была трехгодичной давности. То есть относилась к тому счастливому времени, когда в Израиле пир шел горой и когда посильное участие в этом пире принимали все, сверху донизу.
