Не выдержав резких звуков, Седов встал с кровати, вышел из дома и направился к воротам. Выглянув в калитку, увидел огромный черный микроавтобус, возле которого стоял высокий старик. Вид у старика был сердитый, и Седов угадал в нем человека-паровоза из вчерашнего рассказа Элли.

В окнах микроавтобуса виднелись хорошо знакомые лица мажоров, слышались их возмущенные голоса – резкие девичьи и басистые мальчишечьи.

– Павел Петрович, открой нам! – завопила Наталья, увидев мамину секс-игрушку.

Пашка наморщил нос – ее голос просто вонзался в мозг.

Он кивнул прибывшим, ощутив на себе тяжелый взгляд старика. Поднялся в будку охранника. Уже на ступеньках стал догадываться, что Илюша либо отсутствует, либо с ним что-то не ладно. Осторожно, локтем, открыл дверь, вошел и увидел охранника, свернувшегося калачиком на полу.

Опустившись с ним рядом, Паша поискал на крепкой загорелой шее парня яремную вену. Пульсации не ощутил, кожа Ильи была прохладной.

Тем временем за воротами снова засигналили. Паша огляделся, нашел пульт управления механизмом створок и нажал на красную кнопку. Увидев в окно, что створки начали разъезжаться, вернулся к телу.

Илья был одет в штаны цвета хаки и майку-борцовку. Ран и синяков на лице, шее и руках парня не было. Возле ног стоял почти пустой стакан. Пашка встал на четвереньки и обнюхал его. Стакан пах алкоголем. Благодаря своему алкогольному опыту сыщик легко определил вид напитка: водка. Недорогая, но не паленая. Он заглянул под диванчик охранника, там лежала бутылка местной водки – «Горской». Она была почти полна, парень выпил около пятидесяти граммов.

Седов встал. Прямо перед ним на диване лежал раскрытый томик Шекспира.

Прочитав эти три строки, печально усмехнулся, позвонил в полицию и вышел во двор. На ступеньках почти столкнулся с высоким стариком.

– Что тут творится? – спросил тот низким глубоким голосом привыкшего командовать человека.

– И вам – здравствуйте! – ответил Паша.

– Здрасте! – Старик будто ругнулся этим словом. – Ты охранник?

При ближайшем рассмотрении старик не выглядел таким уж старым. Возраст ему прибавляли сутулость и седина, но лицо Перцева не было морщинистым, а глаза сохраняли молодой блеск.

– Павел Седов, – представился отставной сыщик. – Охранник ваш мертв. Самоубийство на почве несчастной любви. Вам, как отцу, я скажу, что Илья был влюблен в Ульяну. О чувствах Ульяны спросите у нее самой.

Не ожидая от Перцева ответа, Паша соскочил со ступенек и направился в спальню Элли – попрощаться. Он делал это из чистой вредности, ибо мог спокойно удалиться и по-английски, Элли бы не обиделась.

Она уже проснулась, переоделась в спортивную одежду, намереваясь приступить к зарядке.

– Перцев тут, а я уехал, – сообщил ей Пашка.

Она подбежала к нему и обняла.

– Не забывай меня, – попросила она. – Я совсем одна, моя жизнь…

– Слушай, тут у вас кое-что произошло.

Он рассказал ей о смерти Ильи. Обычно равнодушная к чужим бедам, Элли неожиданно расстроилась.

– Бедный мальчик. – Она села на диван, ссутулилась. – И как я расскажу его маме об этом? Я же знаю его мать, в одном классе учились. Я и взяла Илюшу на работу к нам.

Она печально покачала головой, на ее глазах выступили слезы.

Теперь уже Паша привлек к себе Элли, поцеловал в макушку.

В этот момент в спальню вошла Наталья.

– Постеснялись бы! – усмехнулась девушка. – При живом-то муже!

Пашка отпустил ее мать, подмигнул дочери и ушел. Он отправился к Яне, на этот раз – бесповоротно.

В доме потенциальной тещи Яны не было. Пашка встретил лишь недружелюбную Софью Владимировну, ее упреки и весьма недобрые пожелания, высказанные ему вслед. Имя Элли произносилось чуть ли не через слово, проклятия в ее адрес не иссякали. Что же касается предстоящего появления на свет младенца, Софья Владимировна заявила: она не подпустит к нему такого отца, как Пашка. На этой фразе Павел Петрович закатил глаза – мать невесты начинала его раздражать.

Несмотря на весь свой дознавательский опыт, от Софьи Владимировны сыщику удалось узнать только то, что Яна уехала на море с подругой, а когда вернется – неизвестно. Выходило, что его отчаянная решимость начать новую жизнь с любимой женщиной, в ожидании наследника, была не нужна. Паша ощутил себя как в студенчестве, когда приходишь на экзамен, а его вдруг перенесли.

На автостанции он купил пирожок, которым поделился с нахальной рыжей собакой. Псу досталось все псевдомясо, а Паше – жареное тесто. Бутылка пива восполнила недостаток калорий. В полупустой маршрутке Седов спал до самого Гродина.

А у ступенек дома его поджидал человек в светлых штанах и темных очках.

– Павел Петрович? – уточнил он.

– Да.

– Я должен отвезти вас на встречу с Никитой Львовичем Перцевым.

– Боже, дайте мне хоть переодеться и поесть!

– Никита Львович приглашает вас на обед. Я подожду, пока вы переоденетесь.

Меньше всего на свете Пашке хотелось пойти на обед к Никите Львовичу – у него имелись предположения, что приглашен он в качестве первого блюда.

Но бежать оказалось невозможно: тип в светлых штанах снял очки и последовал за Пашкой в его квартиру, а там встал у выхода на все то время, пока Седов плескался в душе и переодевался.

Затем тип доставил рыжего сыщика в гродинский ресторан «Центральный».

– Павел Петрович, рад вас видеть! – приветствовал Никита Перцев гостя.

Его радушие показалось Седову неожиданным, но вполне искренним.

– А я и не знал, что вы – это вы!

– В смысле?

– Ну, утром, – напомнил он. – Решил, что вы – один из охранников, а когда кинулся – вы уже удрали! Быстрый и хитрый, так?

– Все рыжие такие, – осторожно сказал Пашка, присаживаясь за обильно накрытый стол.

– Серьезно? – обрадовался шутке Перцев.

Ох, как отличался он от того утреннего недоброго старика!

– Я ведь о вас справки навел, – сообщил Никита Львович, наливая в рюмку, стоящую перед Пашей, водочки из запотевшего графина.

Увидев водку, Седов понял, что Перцев не шутит.

– Ну, – Никита Львович поднял свою рюмку, – выпьем за встречу!

Они выпили, Паша закусил водку бужениной.

Перцев почти не ел, произнес второй тост (за начало разговора), нацепив на вилку маслинку.

– Так вот, Павел Петрович, – сказал он, – я объяснюсь. У меня к вам нет претензий – мы с Элли разводимся, она имеет право на небольшие радости.

– В качестве небольшой Эллиной радости я уже неактуален.

– Чего? – не понял Никита Львович.

– Мы тоже расстались.

– О как!

Паша рассмеялся, надеясь теперь удрать.

– Ну, это не так уж важно, – испортил его настрой Никита Львович. – Вы же в курсе моего несчастья?

– Да.

– Ну и вот… – Тут Пашин собеседник посерьезнел. Получалось, что под весельем он прячет глубокую боль. – Полицейские сказали, что мой сын покончил с собой, но это не так. У него жена беременная, стал бы он себя убивать?…

Глотнув водки, Седов пожал плечами. Перцева это не смутило.

– Я хочу расследовать его смерть. Артур – мой первенец, благодаря ему я понял, что значит иметь детей!

– Ну так объясните это следователям! Пусть проведут новые экспертизы, проверят все его встречи-знакомства.

– Мне нужно частное расследование, полицейские мне докладываться не будут, а я привык все контролировать.

– Знаете, – пояснил Паша, – оно и хорошо, что не будут вам докладываться. Доверьтесь им. Витя Калачев – мой хороший друг, он найдет вам убийцу.

– Он не мне найдет убийцу, – возразил Перцев ожесточенно, – а государству. Будет суд, а смертной казни нет. Какой в этом смысл?