На узкой лесной дороге было, не то, чтобы совсем уж сухо, но луж, по крайней мере, поблизости, почти не было видно, хотя вот уже вторые сутки с затянутого тучами неба моросил мелкий надоедливый дождь. Впрочем, здесь, внизу, и дождь почти не ощущался. Высокие вековые деревья так тесно переплели густые свои ветви, что сверху над дорогой образовалось нечто, отдалённо напоминающее крышу. Ни единого лучика света не проникало сквозь плотное это переплетение, поэтому тут, внизу, даже в самый солнечный полдень всегда царил тусклый зеленоватый полумрак. Сегодня же, когда погода испортилась окончательно, на лесной дороге было почти темно. Недаром же этот лес прозвали Чёрным, недаром люди обычно старались обходить стороной гиблые эти места…

Но в настоящий момент именно здесь, по узкой, густо усыпанной старой опавшей листвой лесной дороге, больше напоминающей тропинку, неторопливо двигалась целая кавалькада всадников.

На фоне огромных древесных стволов, густо поросших белым шевелящимся мхом, и лошади, и люди выглядели просто карликами, хоть при ближайшем рассмотрении это оказывалось совсем даже не так. Все лошади в отряде были как на подбор рослыми и красивыми животными чёрной или коричневой масти,… да и всадников природа ростом не обидела: высокие крепкие мужчины в возрасте от двадцати до пятидесяти лет. Всего в отряде было около двадцати человек.

На первый взгляд этих людей можно было принять за каких-то странствующих купцов или пилигримов, тем более что почти все лошади были навьючены большими увесистыми тюками, расположенными позади всадников. Но тяжёлые длинные мечи в ножнах, висевшие на поясе каждого всадника без исключения, кольчуги или лёгкие пластинчатые доспехи, видневшиеся из-под синих плащей,… наконец, конусовидные металлические шлемы на головах – всё это заставляло несколько усомниться в первоначальном предположении. Это ехали воины… у некоторых из них из-под шлемов виднелись окровавленные повязки… и у всех без исключения всадников сбоку к седлу был, при помощи хитроумно сплетённой системы ремней приторочен дальнобойный боевой арбалет.

Всадники ехали по двое, может быть потому, что большего не позволяла им ширина дороги. Все молчали, даже лошади ступали совершенно бесшумно по мягкой, податливой дорожной подстилке из прелой листвы… изредка только слышалось негромкое позвякивание уздечки или оружия… и совсем уж редко всадники, едущие рядом, перебрасывались друг с другом двумя-тремя короткими фразами.

Два человека, находящиеся в голове колонны, заметно выделялись среди прочих своих товарищей, как величественной осанкой, так и более роскошным внешним видом. Ножны их мечей, к примеру, были не деревянными, как у прочих воинов, а сплошь покрытые тонкими костяными пластинами, украшенными к тому же золотом и самоцветными камнями. Такими же драгоценными камнями были украшены и рукоятки мечей головных всадников. Да и плащи на них были не синие, а ярко-красные с пурпурным отливом. Всё это вместе взятое заставляло предположить, что эти двое и есть истинные предводители небольшого отряда.

Внезапно один из них повернулся к своему попутчику.

– У меня такое поганое чувство, Гаай, будто за нами всё время кто-то наблюдает! – вполголоса произнёс он. – Ты ничего такого не ощущаешь?

Его товарищ, не отвечая, лишь отрицательно мотнул головой.

– И всё же за нами кто-то всё время следит! – первый из предводителей сердито дёрнул поводья, поправляя сбившегося с ноги коня. – И этот мох! Почему он всё время начинает шевелиться, как только мы к нему приближаемся?!

Предводитель по имени Гаай внимательно посмотрел на товарища.

– Ты у меня спрашиваешь, Рээб?

Рээб криво усмехнулся в густые усы.

– Да знаю я, что, если к нему не прикасаться, мох этот вполне безопасен! Просто… как-то из себя выводит, что ли! А что следят за нами – в этом у меня и сомнений нет даже!

Привстав на стременах, он обернулся к воинам, окинул внимательным взглядом мрачные их лица.

– Неужели никто из вас ничего такого не чувствует? Вот ты, к примеру, Стив! – обратился он к юноше, ехавшему сразу вслед за ним. – Скажи, ты не ощущаешь ничего странного?

Юноша смущённо пожал плечами.

– Тут всё странно! – сказал он звучным ломающимся тенорком. – Странно и… – он замялся на мгновение, – и страшновато немного…

– Это точно! – пробормотал воин, ехавший вслед за юношей. – Выбраться бы поскорее из проклятого этого места!

– Дожидайся! – угрюмо отозвался его сосед. – Хоть бы половина из нас дожила до этого времени!

По колонне воинов пробежал невнятный ропот недовольства, но, под угрожающим взглядом обернувшегося Гаая, быстро смолк.

– Доживём! – Гаай внимательно обвёл взглядом угрюмые фигуры воинов… некоторые под этим его пристальным взглядом невольно подобрались, выпрямились в сёдлах, но таких было явное меньшинство… основная масса воинов не подняла даже глаз на грозного своего начальника.

– Я тебе я вот что скажу, Рээб! – обратился Гаай к своему напарнику. – Постарайся, как можно меньше внимания обращать на какие-то там свои ощущения, а уж тем более, комментировать всё это вслух! – он помолчал немного и добавил уже более миролюбивым тоном: – Ты просто устал, как и мы все!

– Устал, это верно! – согласился Рээб. – Пора делать привал!

– Рано ещё!

Гаай дёрнул поводья, понукая уставшую лошадь, и Рээбу ничего не оставалось, как проделать то же самое.

Дождь к этому времени уже почти прекратился, но светлее в лесу не стало, скорее, наоборот. День подходил к концу, густой вязкий полумрак вокруг всадников с каждым новым мгновением становился всё гуще, всё непрогляднее. Пора было и в самом деле подумать о привале и ночлеге, тем более, что как раз слева от колонны виднелась очень удобная для ночного отдыха поляна. С трёх буквально сторон густо поросла она высоким колючим кустарником, из тех, которые так не любит всякая потусторонняя ночная нечисть… тут выходила самая настоящая крепость и более удобного для ночлега места даже трудно было себе представить. Радовало усталых путников ещё и то обстоятельство, что неподалёку от поляны, с противоположной от дороги стороны, поблескивала довольно прозрачной водой то ли канава, то ли небольшая лесная речушка.

– Привал! – полуобернувшись, крикнул Гаай. – Спешиваемся!

Усталые воины не заставили упрашивать себя дважды. Сворачивая последовательно, в порядке строгой очерёдности, на поляну, они тотчас же соскакивали с измученных лошадей, сразу же торопливо освобождали их от сёдел и тюков. Затем, соблюдая всяческую осторожность, под бдительной охраной четырёх воинов, вооружённых арбалетами, коней отвели на водопой… лишь после этого, стреножив, их пустили пастись на самую дальнюю от входа сторону поляны. Травы на поляне, впрочем, почти не оказалось, но колючий кустарник по её краях, несмотря на устрашающую свою внешность, имел множество сочных, длинных и совершенно не колючих даже плодов, чем и не преминули тотчас же воспользоваться умные животные.

Устроив таким образом лошадей, люди принялись устраиваться сами. Посреди незащищённой стороны поляны воины, несмотря на сырую погоду, быстро и сноровисто развели внушительных размеров костёр. Рядом с ним предусмотрительно был приготовлен порядочный запас топлива, с таким расчётом, чтобы его хватило на всю долгую ночь. Пока несколько воинов занимались этим, все остальные, исключая двух предводителей, всячески укрепляли естественную живую изгородь вокруг поляны, срубая мечами и топорами колючие ветви и осторожно вплетая их в самых уязвимых местах изгороди. Покончив со всем этим нудным, но необходимым делом, воины сели ужинать, причём ужин был общий и порции, весьма скудные и совершенно одинаковые, достались как каждому из воинов, так и обоим предводителям.