Литмир - Электронная Библиотека
Литмир - Электронная Библиотека > Кузнецов Леонид МихайловичЮровских Василий Иванович
Курбатов Владимир Николаевич
Чурилин Владимир Иванович
Черепанов Сергей Иванович
Аношкин Михаил Петрович
Буньков Семен Иванович
Шушарин Михаил Иосифович
Лозневой Александр Никитич
Устюжанин Геннадий Павлович
Молчанов Эдуард Прокопьевич
Сосновская Людмила Борисовна
Щеголев Виктор Георгиевич
Валяев Николай Иванович
Тавровский Александр Ноевич
Сузин Феликс Наумович
Горбачев Алексей Михайлович
Кузин Николай Григорьевич
Наумкин Василий Дмитриевич
Осокина Антонина Павловна
Понуров Виталий Владимирович
Барсукова Наталья Тимофеевна
Ягодинцева Нина Александровна
Бухарцев Владимир Яковлевич
Блюмкин Леонид Моисеевич
Семянников Сергей Леонидович
Легкобит Валентин
Чистяков Валентин Иванович
Федотова Ларина Викторовна
Кашин Юрий
Матвеев Павел Алексеевич
Гладышева Луиза Викторовна
Гагарин Петр Иванович
Гребнев Николай Николаевич
Алиш Абдулла
Большаков Леонид Наумович
Осинцев Леонид Петрович
Рахвалов Николай Семенович
Виноградов Александр Михайлович
Носков Владимир Николаевич
>
Каменный пояс, 1981 > Стр.40
Содержание  
A
A

Юрий Кашин

НАЧАЛО

Стихотворение

Впервые на завод в шестнадцать
Пришел я к своему станку.
И страх засел во мне, признаться:
«Смогу я или не смогу?»
Металл звенит и стружкой вьется,
Моторов вой застрял в ушах.
А мой наставник лишь смеется
И объясняет не спеша.
И говорит:
                 «Ну, что робеешь?
Нужна не робость, а напор!
Пооботрешься, огрубеешь».
…А я не грубый до сих пор.
Челябинск

СТИХИ И ПРОЗА

Каменный пояс, 1981 - img_5.jpeg

Василий Юровских

СОЛДАТСКАЯ МАТЬ

На работу, а за сорок лет пришлось изведать немало профессий и сменить должностей, Владимир Алексеевич Барыкин любил приходить если не первым, то, во всяком случае, раньше положенного времени. Не изменил он этой привычке и после избрания его председателем исполкома сельсовета. Но сегодня Барыкин с раздражением переступил порог кабинета, вспомнив, что с утра предстоит читать очередную докладную отставного работника милиции Мотыгина… И того пуще рассердился, когда не обнаружил в нагрудном кармане пиджака очков. Без них долго, до рези в глазах, будет он расшифровывать кривые строчки докладной. И тут неслышно открылась дверь кабинета и, припадая на правую ногу, — увечье военного детства, вошла секретарь сельсовета Елена Петровна Ильиных.

В другой раз Барыкин удивился бы, зачем столь рано явилась она на службу, может быть, и поморщился бы недовольно, что помешала ему до дневной сутолоки справиться с бумагами и оставить больше времени на живых людей, но сейчас не скрыл радости. И не сразу приметил — секретарь чем-то опечалена и взволнована. Владимир Алексеевич насторожился: наверное, что-нибудь случилось дома, и ее надо отпускать, а на носу сессия с самой ответственной повесткой — отчетом о выполнении наказов избирателей. «Что поделаешь, беда приходит не вовремя», — подумал, вздыхая, Барыкин и приготовился слушать секретаря.

— Тут такое дело, Владимир Алексеевич, — неторопливо, как всегда, заговорила Елена Петровна. — Тут такое дело… Вчера под вечер померла Аграфена Серафимовна Ильиных.

— Родственница ваша? — участливо спросил Барыкин.

— Нет, однофамилица. Да вы привыкайте, у нас в краю чуть не все подряд Ильиных да Пономаревы.

— Жалко человека… Что с ней?

— Да что… Старушка. Почитай, была старше всех жителей села. На девяносто шестом году скончалась.

Барыкин уже не перебивал Елену Петровну. Он слушал и пытался припомнить эту старушку, и… не мог. Да и нечего напрягать память: не знает он ее. Видно, ни разу не обращалась при нем в сельсовет. А за год, что прошел с тех пор, как его избрали председателем, всех жителей трех крупных сел разве узнаешь? Тем более сам он родом из неближней деревни. Правда, живет здесь три года, но сельсовет вон какой: одна Уксянка — бывшее районное село, а не какая-нибудь деревенька!

— До чего славная была старушка! — продолжала секретарь. — В соседстве — наискосок ее дом — всю жизнь с нами прожила — и хоть бы одно худое слово слыхано! И не жалобилась сроду, не просила ничего ни у кого. Потому и выходило так, что ей люди помогали, когда она не в силе стала. А ведь кто-кто, а Серафимовна имела прав обижаться на жизнь куда больше, чем иные. И на помощь государства права имела немалые.

Елена Петровна грустно смотрела на отцветающую комнатную розу в глиняном горшке на подоконнике и голосом человека в летах немалых вела рассказ о покойной, как бы сама для себя:

— Хозяин у Аграфены Серафимовны помер в тридцать шестом. С колхозным обозом ходил в Далматово. Ехали зимником по Исети. Ну и провалилась его подвода в полынью. В ледяной воде Андрон Степанович успел гужи перерубить, лошадь выручил и сани с мешками тоже не утопил. Крепкий был мужик, а съела его простуда… Троих сыновей поставила на ноги Аграфена без мужа, всех на войну проводила, да вот ни одного не дождалась. Ордена и медали их только на память остались. Одна, как перст, жила. И хворая, и залетняя, а хоть бы разок что-то попросила у начальства…

Барыкин неожиданно зябко повел плечами, широкое лицо его посуровело. А ведь припомнил, припомнил он старушку. Нынче весной открывали обелиск сельчанам, погибшим на фронтах Великой Отечественной войны, и он в выступлении на митинге называл братьев Ильиных, чьи имена рядышком золотели на мраморной доске. И когда упомянул их, всхлипывающие женщины чуть расступились и осталась впереди старушка. До удивления махонькая, сморщенная, с редкими белыми прядями волос, выбивавшимися из-под черного полушалка. Барыкин тогда даже осекся и задержал взгляд на ней, и поразило его, что она, не в пример другим, не плакала. Смотрела устало сухими глазами вдаль, будто видела там что-то, недоступное остальным.

Потом с трибуны Владимир Алексеевич нет-нет да и разыскивал глазами крохотную старушку и давал себе слово узнать о ней побольше и обязательно выделить ее для оказания первоочередной помощи всем, чем располагал по должности. И вот не успел…

Другие старухи изо дня в день отаптывают порог кабинета, чего-то просят, требуют, ругаются. Есть свой сносный дом — подавай коммунальную квартиру; коровой давным-давно не пахнет во дворе — выделяй покос, да чтоб поближе и с травой доброй, словно от сельсовета зависят осадки с неба; у этой здоровенные сыновья в городе, каждое воскресенье прут от матери набитые продуктами сумки, метко прозванные народом «голова в городе, а брюхо в деревне», — ей тимуровцев посылай распилить и расколоть дрова. Настырная бабушка Груша не бранится, но такая зануда — камень из себя выведет! Сядет напротив, как вот сейчас сидит секретарь сельсовета, задышит протяжно, как должно быть в молодости, когда завлекала парней, и одно свое:

— Мне-ка, Володимер Олексеевич, советска власть роднее батюшки родимого, всем-то я довольнешенька и завсегда первая на выборах голосую за слугу народа. Много ли я и прошу? Покуда гиологи не смотались, пошли-ко их, штоб оне просверлили дыру в подполье и штоб вода мне оттелева прямо в ведро бежала. Заглодал меня сусед за колодец, заглодал…

Приходилось, хочешь или не хочешь, всех выслушивать с терпением, разнимать сварливых соседок прямо у себя в кабинете; приходится и по сей день слушать каждого и хлопотать-помогать, писать ответы на письменные жалобы и заявления. Добрую половину рабочего и личного времени приходится тратить нередко на тех, кто не заслуживает и не имеет права на то: на кляузников и вымогателей, на лодырей и пьяниц, на скряг и рвачей… «А тут на хорошего человека не хватило», — с ожесточением скрипнул зубами Барыкин.

— Родственников у бабушки Аграфены не осталось, — снова услыхал он голос секретаря. — Последнее время присматривала за ней тетя Наташа, тоже одинокая старушка. Я ей и наказала, чтобы там ничего не растащили бабенки, да свекра приставила проследить. А документы взяла с собой.

— Стало быть, нет у нее родни? — переспросил Барыкин и тут же устыдился радостной возможности: пусть с опозданием, а похлопотать, позаботиться о старушке. — Похороним с почестями, как и надлежит хоронить солдатскую мать. Ты, Елена Петровна, присмотри, чтоб Аграфену Серафимовну прибрали как следует и так далее по женской части. А я сию минуту закажу гроб, памятник в городе и оркестр. Как думаешь, со звездой памятник заказывать? Ага! И я считаю, что со звездой! Аграфена Серафимовна не была богомольной — значит, со звездой. А карточка с нее есть?

40
{"b":"243340","o":1}