После событий на КВЖД у воинов-дальневосточников родилась песня, которую вскоре запела вся страна:

Дальневосточная -

Опора прочная!

Союз растет,

Растет, непобедим!

Что нашей кровью,

Кровью завоевано,

Мы никогда

Врагу не отдадим!

Пели ее бойцы-пограничники и моряки-тихоокеанцы. Пели строители Уралмаша и Магнитки, Кузнецкого металлургического и Челябинского тракторного заводов:

Идет страна походкою машинной,

Гремят стальные четкие станки,

Но если надо, выставим щетиной

Бывалые, упрямые штыки.

Воины- дальневосточники и их боевой командарм с неослабным вниманием следили за делами на трудовых фронтах первых пятилеток. Это с их легкой руки Уралмашстрой был назван «Перекопом техники». Это РВС их Краснознаменной армии 1 июня 1933 года направил ударникам Челябтракторостроя приветствие с поистине пророческими словами: «ЧТЗ -пущен. В короткий срок выстроен и оборудован по последнему слову техники завод мощных тракторов. Пуск ЧТЗ знаменует дальнейший расцвет СССР - могучей индустриальной державы, не зависимой от капиталистического мира…

В то же время ОКДВА ясно представляет себе, какую громадную силу содержит социалистическая индустрия, в том числе тракторные заводы и особенно ЧТЗ, в деле обороны страны. [167]

В случае военного нападения извне ЧТЗ превратится в могучую крепость обороны, даст Красной Армии падежную технику для отражения врага».

Первостроители ЧТЗ рассказывали мне, что, когда была зачитана эта телеграмма, над заводской площадью, где проходил митинг, разнеслась все та же «Дальневосточная»:

Стоим на страже

Всегда, всегда,

Но если скажет

Страна труда:

«Винтовку в руки!

В карьер! В упор!»

Товарищ Блюхер,

Даешь отпор!

Слава ОКДВА, давшей сокрушительный отпор новоявленным прислужникам империалистов, перешагнула рубежи Советского государства.

* * *

Красная Армия довоенных лет жила и воспитывалась на подвигах доблести и славы Великого Октября и гражданской войны. Но рождались в ней и новые прекрасные традиции. Одной из них стала тесная связь командиров с родными красноармейцев. Наиболее крепка она была в Особой Краснознаменной дальневосточной армии. Ее всячески поддерживал командарм, видя в этом залог нерушимого единения с народом. Он лично переписывался с родителями воинов, приглашал в ОКДВА, а когда те приезжали, встречал их как дорогих гостей.

* * *

Уходили в даль лет дни крещения в боях за КВЖД, но служба в Особой дальневосточной по-прежнему требовала высокой бдительности и постоянной боевой готовности. Обстановка на Дальнем Востоке продолжала оставаться крайне тревожной и напряженной. Разведки империалистических стран пустили в ход все средства ведения «тайной войны». На границе почти непрерывно совершались провокации, враги искали лазейки для засылки в Советский Союз шпионов и диверсантов, всячески поддерживали антисоветчиков любых мастей, действовавших «тихой сапой» на территории Дальневосточного края.

Командарм Особой обязан был не только организовывать жесткий отпор явным нарушителям границы, но и изо дня в день проводить энергичную, действенную работу [168] по выявлению и ликвидации новых и новых шпионских «осиных» гнезд.

Помню, отец, как высокой боевой наградой, гордился врученным ему знаком «Почетный чекист» и вместе с орденами всегда носил и его. Меня давно интересовало: за что конкретно получил он столь редкий знак отличия? Ответ помог найти сын полномочного представителя ОГПУ по Дальневосточному краю Терентия Дмитриевича Дерибаса, о мужестве и кристальной честности которого в тридцатые годы из уст в уста передавались легенды. Несколько лет тому назад Андрей Терентьевич прислал мне журнал с очерком о своем отце. Из него и узнал я историю о том, как чекисты-дальневосточники при активном содействии командующего ОКДВА обвели, как говорится, вокруг пальца самого короля японских разведчиков Доихару Кендзи.

Вот что говорилось об этом в очерке.

«Поступили сведения, что Кендзи вместе с главарем «Русской фашистской партии» Родзаевским готовит тридцать пять отъявленных головорезов для переброски через границу. Дерибас понимал, что опытный японский разведчик не станет заниматься обыкновенной вооруженной провокацией.

В полной секретности в запломбированном товарном вагоне бандитов доставили на конечную железнодорожную станцию, затем на крытых грузовиках привезли на берег Амура, пересадили на канонерскую лодку…

Несмотря на все эти предостережения, на советском берегу бандитов встретили пограничники. Завязался жестокий бой. Многие диверсанты были убиты, часть из них бросилась вплавь через Амур, но несколько человек прорвались на нашу территорию. Чекисты установили за ними наблюдение. Вскоре один из «бандитов» сидел в кабинете Дерибаса. Это был советский разведчик, работавший в белоэмигрантской организации.

- Мы получили задание: внедриться в штаб Блюхера… - докладывал он Дерибасу.

«Так вот для чего была затеяна эта провокация на границе! - подумал Дерибас. - Пожертвовать тремя десятками русских эмигрантов, чтобы один из них «осел» в Хабаровске! Узнаю почерк Доихары Кендзи…»

Дождливой осенней ночью Дерибас отправился к Блюхеру. Он сразу же рассказал командующему о сложившейся ситуации: [169]

- Вот в чем дело, Василий Константинович, японцы прислали человека с заданием пробраться в твой штаб. Человек этот наш, и я ему полностью доверяю. Но следует ли нам продолжать это дело? Ведь если дать ему доступ в штаб, то нужно готовить серьезные материалы.

Выслушав Дерибаса, Блюхер немного подумал и затем сказал:

- И все-таки игра стоит свеч. Попробуем внедрить его в штаб…

В течение нескольких лет передавалась дезинформация японскому военному командованию. «Непобедимая» японская разведка была уверена в успехе. В соответствии с этими сведениями планировалась тактика Квантунской армии, менялась дислокация частей. Соответственно перестраивались и позиции Красной Армии, создавались такие ситуации, которые в случае военного конфликта были выгодны нашим войскам.

Вместе с тем чекистам удалось получить важные сведения о намерениях японских империалистов. В ходе этой операции были арестованы десятки японских шпионов и диверсантов…» {147}

* * *

В начале января 1934 года XI Дальневосточная краевая партконференция избрала отца делегатом на XVII съезд ВКП(б), на котором ему вновь, как и четыре года назад, было предоставлено право выступить с трибуны высшего форума коммунистов страны. В речи, произнесенной 8 февраля, он говорил:

«Товарищи! Дальневосточный край, который я здесь представляю, один из отдаленных районов нашей страны. Он находится на остром участке международных политических событий сегодняшнего дня, непосредственно граничит теперь уже с Японией, лихорадочно готовящейся к войне.

Мы Советского Дальнего Востока не отдадим, - заверил делегат большевиков-дальневосточников партийный съезд, весь трудовой народ страны и подчеркнул: - В этом моя уверенность покоится не только на мощи Красной Армии, не только на ее техническом оснащении, не только на личном составе, преданном делу революции и нашей партии, но и на огромном изменении хозяйственного лица самого края.[170]

Вся армия поставила перед собой задачу быть всегда готовой, быть начеку» {148}.

Ни на шаг не отступила Особая Краснознаменная от этой своей заповеди. Все предвоенные годы ОКДВА была по-настоящему боевым объединением РККА.

В декабре 1937 года отец баллотировался кандидатом в депутаты Верховного Совета СССР. В выступлении на предвыборном собрании избирателей в городе Никольск-Уссурийске он сказал: