Томас говорит, что, если они сейчас не поднимутся, он уйдет один. Он пускается в путь по пыльной дороге. Юри поднимается за ним первым.

Сладко пахнет сеном. Лоре жарко, она проснулась и лежит, вслушиваясь в темноте в каждый звук, и всех пересчитывает в уме. Одного не хватает. Она уже не плачет, но и заснуть не может. Кровать мягкая, горло сухое, а брат мертвый, лежит далеко-далёко.

Томас медленно, бесшумно поворачивается, осторожно ползет к приставной лестнице. Лора спрашивает, куда он собрался. Лизель с Юри поднимают головы. Томас снова зарывается в сено.

Томас и Лора идут в деревню просить еды. Лизель с Юри остались в гараже, им строго-настрого наказано сидеть в сене и не выходить. Томас отказывается идти в Гамбург. Лора семенит рядом и уговаривает его.

– Ты должен пойти с нами. Я не знаю, что мне делать.

– Границ больше не будет. Теперь вы сами сможете дойти до Гамбурга.

– Пожалуйста, не бросай нас.

Томас качает головой, с губ со свистом, сквозь стиснутые зубы, вырывается дыхание. Он шагает слишком быстро. Чтобы поспеть за ним, Лора бежит в припрыжку, и потревоженный Петер у нее за спиной начинает реветь. Перекрывая его плач, Лора кричит в безучастное лицо Томаса.

– Но там нет ни мутти, ни фати.

– Я знаю, ты говорила. Ваша мать в лагере.

– Я не знаю, что мне делать.

– Иди в Гамбург. Разыщи ома.

– Но, Томас, я сказала детям, что там будет фати.

– Знаю.

– Томас!

Наверху, на landstrasse, стоит Юри, машет им рукой и кричит. Томас и Лора переходят на шепот.

– Что я скажу, когда мы найдем ома, а фати с ней не окажется?

– Здесь я тебе не помощник.

Томас останавливается и, взяв свою часть еды, распихивает ее по карманам. Лора в панике.

– Ты можешь жить с нами. С нашей ома. У нее большой дом.

Томас смеется, но Лора понимает, что ему совсем не весело.

– Ома поможет тебе найти жилье и работу.

Он качает головой. Схватившись ручонками за живот, Петер заходится плачем. Томас вынимает из кармана хлеб и отламывает для него кусочек.

– Сейчас главное донести еду. Я тебе помогу.

Томас замирает на месте. На них со всех ног летит Юри. С разбегу врезается головой в живот Томасу, хватается за рубашку. От неожиданности Томас вскидывает руки, напрягает мускулы. Отстранившись, идет дальше. Юри вцепляется Томасу в руку и идет сбоку, не выпуская руки. Лора смотрит, как братнина ладонь обхватывает длинные белые пальцы Томаса. Постепенно, на ходу, Томас высвобождает руку.

На станции толпится народ. Старики сидят на узлах, дети плачут. Воздух спертый и жаркий. Женщины носят сумки и грудных младенцев, пристают к солдатам с расспросами. Томас встает в длинную очередь перед билетным окошечком. Лора боится упустить его из вида. Она садится с детьми на площади и смотрит на него. Лизель спит, Петер кашляет во сне, на небе собираются тучи. Томас сидит на корточках, вытирая пот с лица. Когда очередь наконец сдвигается, Юри подбегает постоять вместе с Томасом и тоже присаживается на корточки, водит пальцем по трещинам на мостовой. Лора смотрит на них издали. Может, они шепчутся? Но разглядеть невозможно. Далеко.

Билетное окошечко захлопывается прежде, чем наступает очередь Томаса с Юри. Солдаты пробуют разогнать толпу, снова и снова гнусаво повторяя одни и те же фразы: передвижение без специального разрешения запрещено, о следующем транспорте будет объявлено дополнительно. Томас отводит детей в сторону, тащит вдоль станционной стены, гонит вниз по дороге. Лизель спрашивает, удастся ли купить билеты на следующий поезд, Томас не отвечает.

Позади них к станции подходит поезд. Томас их торопит, гонит по дороге, вдоль стены. За углом стена идет под уклон и становится ниже. Томас подсаживает их одного за другим. Чуть поодаль через стену лезут люди, а еще больше народу бежит с площади. Томас перебрасывает узлы и карабкается вслед за ними, неуклюже перепрыгивая на ту сторону. Юри уже пробрался через забор к рельсам.

Они бегут по шпалам обратно на станцию. Платформа переполнена людьми, рвущимися вперед. Люди истошно кричат, зовут друг друга, проталкиваются поближе к поезду. Дети прыгают с платформы, забираются под колеса, матери вытаскивают их обратно. В маячащих над головами стиснутых кулаках зажаты билеты с документами. Солдаты приказывают выстроиться в колонны перед дверями, но толпа не слушается.

Томас обходит поезд с обратной стороны и идет вдоль него, пробуя окна, пока одно из них не поддается.

– Все как раньше. Братья и сестры, все как раньше.

Подхватывает Юри под мышки и вталкивает в вагон. Нога Юри угодила Томасу в челюсть. Люди в вагоне ругаются, выпихивают Юри и появившуюся вслед за ним Лизель из поезда. На той стороне дороги из кустов появляются еще люди и тоже устремляются к вагонам. Один мужчина держит в руке кирпич, рука обмотана тряпкой. Он разбивает окно и, пробравшись внутрь, распахивает дверь. На него кидаются пассажиры, завязывается драка.

Лизель протягивает руки за Петером. Люди в вагоне прижали их к стеклу, орут, чтоб вылезали обратно. Через окно Лора видит Юри. Сморщившись, он орет в ответ, закрывает уши ладонями. К ним приближается тот человек с кирпичом, уже под конвоем вооруженного солдата.

Томас берет у Лоры Петера.

– Спокойно, все как раньше.

Передав Петера Лизель, поворачивается к солдату; идет к нему с открытыми руками; и говорит, говорит. Стаскивает шляпу, прижимает к груди. Над ушами мокрые, слипшиеся завитки волос. Солдат слушает, напряженно щурится, а Томас все твердит одно и то же. Сквозь сырой воздух Лора различает ритм его слов, но не сами слова. Человек с кирпичом смотрит на Томаса, потом переводит взгляд на Лору. Из руки течет кровь: повыше намотанной на кулаке тряпки виден порез. Лора отводит глаза.

Томас открывает бумажник и вынимает документы – ветхие и потертые. Отдает их солдату, тот читает. Размякшие бумажки свешиваются с его ладони. Человек с кирпичом что-то произносит, топнув сапогом возле Томасовых ног. Не обращая на него внимания, Томас подступает на шаг к солдату. И непрерывно говорит, и тычет в документы, которые держит солдат; подтянув рукава, показывает белые запястья. Солдат о чем-то спрашивает. Томас кивает. Человек с кирпичом плюет в него. Плевок белым пятном ложится на Томасов темный воротник.

Солдат начинает ругаться, грозит автоматом. Человек с кирпичом, подняв руки, отходит в сторону. Солдат снова кричит. Отдает Томасу документы и, достав из кармана платок, сует ему в руку.

Томас быстро возвращается к Лоре, на ходу стирая плевок, пряча бумажник обратно в карман. Улыбается и поднимает Лору к окну. Но люди в вагоне никак не могут угомониться, кричат сердито. Томас шепчет:

– Все хорошо, все хорошо. Все замечательно, вы можете ехать.

Лора хочет вырваться, но Томас подталкивает ее еще выше.