Томас просит сидеть очень тихо, целый день. А еще нужно набраться сил перед ночным переходом. Лора прислушивается к шепоту Томаса, угадывая в кустах его едва заметные движения. Ей не видны Лизель и близнецы, отделенные от нее густой растительностью. Березы покрыты светло-зелеными листочками, дрожащими на ветру. Земля в лесу укрыта мшистым ковром, мягким и сыроватым. Петер крепко спит на Лорином плече. У него припухшие, желто-серые веки, на висках просвечивают голубые жилки. Лора проводит пальцем по его высокой скуле, гладит по голове, ощущая ладонью туго натянутую и сухую кожу. Закрыв глаза, пытается вспомнить, когда она его кормила в последний раз. В кронах деревьев поют птицы. Тишина и прохлада. От влажной земли промокла юбка. Сквозь деревья сочится запах горячей еды.

Лизель с близнецами шепотом обсуждают, что бы это могло быть. Сходятся на мясе. Лора велит им угомониться и спать, а у самой подводит живот и от обильной слюны ломит челюсть. Йохан переползает к ней по кустам, вцепляется в платье голодными пальцами.

Томас тоже уловил запах. Он подается вперед, просовывает сквозь листья голову и пытается уловить, откуда доносится запах: когда налетевший порыв ветра уносит дух пищи, он немного пятится назад и опять его поджидает. Встает и выбирается из лощины. Пробираясь мимо Лоры, шепчет, чтобы они оставались на месте, сидели смирно. И ждали. Она с надеждой думает: еда сейчас куда важнее, чем граница. Слушает его шаги, треск веток под ногами. Перекладывает Петера на другое плечо и вслед за Томасом идет к еде.

За ней по пятам идут Лизель и близнецы. Томаса нигде нет. Она останавливается и озирается по сторонам.

Перед ними открытое пространство, а вдали дом, окруженный деревьями. Людей не видно, но из трубы поднимается дым. До дома метров, наверное, сто. Длинными рядами высится трава, а садовые кусты усеяны маленькими зелеными ягодками. Черной тенью Томас осторожно подбирается через лес к дому.

– Вон он!

Йохан указывает туда рукой, в утренней тишине далеко разносится его голос. Лора сердито шипит, пытается поймать его за руку. Но тот уже мчится через лес. На солнце грязно-белым пятном вспыхивает сквозь листву его рубашка.

Лизель с Юри и Лора садятся на мох, кровь пульсирует в голове. Томас рассердится. В холодных листьях застыли минуты. Над головой распевают птицы. Петер спит на коленях. Рядом с ней ложится Лизель. Лора погружается в дрему.

Над открытым пространством раздается крик Йохана, потом Томаса. Юри вскакивает на ноги. Лора слышит лязганье металла и топот ботинок; кто-то бежит, ломая ветки. Лизель поднимает голову, сонно поводит глазами. Сквозь кусты Лора видит бегущего к ним через поле Йохана. Слышит, как толчками, будто икота, вырывается из его груди дыхание. Выстрел, третий, четвертый.

Лора видит, как взмывают в воздух птицы, но звука не слышит. Ныряет вниз, ударяется подбородком о корень, хрустнув зубами. На глаза наворачиваются слезы, земля, сырые листья пронзают все тело холодом, и к ней возвращается звук. Юри зовет брата. Свистят пули. Лора дергает его на себя, на землю.

– Он упал, Лора.

Юри хотел подняться. Она не пускает, держит его за волосы, взглядом ищет Лизель. В глаза лезут ветки, Юри рвется из рук.

– Где он?

В высокой траве Лора видит рубашку Йохана, трепещущий серый клочок. За спиной прижалась к земле Лизель. Слышно, как она дышит, глубоко и часто. Снова выстрел. Из-за деревьев показываются два русских солдата. По-пластунски быстро ползут в траве к Йохановой рубашке.

– Йохан!

Истошно вопит Юри прямо возле уха Лоры. Солдаты припадают к земле; два быстрых щелчка, в листве проносится пуля. Листья дрожат, Лизель рядом с Лорой хватает ртом землю. Коротко вскрикивает Петер. Все стихает.

Русские солдаты опять ползут вперед. Первый, добравшись до Йохановой рубашки, что-то кричит. Второй ползет следом. Первый подталкивает к нему рубашку. Серый трепещущий клочок исчезает в высокой траве. Кричат уже оба солдата, резкими прерывающимися голосами. Обняв Юри с Петером, Лора ждет выстрелов.

Среди криков раздаются шаги и хруст веток, вновь появляется запах пищи. Томас тянет их за собой.

– Живо. Нужно уносить ноги. Живо.

Тянет Лору за руку, больно натягивая кожу. Она повисает на нем всей своей тяжестью. Он хватает Юри, поднимает его на ноги и толкает обратно в чащу, подальше от открытого пространства.

– Давай. Уносим ноги. Живо.

Глаза налились, лицо злое. Шея набухла и стала похожа на веревку. Они бегут в лес.

Еда еще не остыла. Первым ест Томас, набивая рот хлебом, заталкивая пригоршнями тушенку. Когда он открывает рот, сказать, чтобы они смотрели в оба, куски пищи вываливаются на подбородок. Он пихает их обратно, громко чавкая, глотая поспешно, через силу. Передает котелок Лоре, а сам становится на страже. Лора зачерпывает тушенку прямо из котелка, Лизель ест и плачет. Юри ломает буханку и запихивает в рот огромными кусками. Лора разминает горячую тушенку с хлебным мякишем и сует в рот Петеру. Тот просыпается и начинает тщательно жевать. Чтобы он наконец это проглотил, Лора подносит к его губам новую порцию. Остатками хлеба Лизель с Юри вычищают стенки котелка. Томас забрасывает его в кусты, и они снова бегут.

Звериные следы ведут их через заросли высокого папоротника. Они бегут, низко пригибаясь к земле, иногда ползут. Петера вырвало, но он не плачет. Лора крепко прижимает его к своему боку, старается не поранить, продираясь сквозь подлесок.

Лора бежит вслед за Томасом, то и дело оглядываясь, где там Юри и Лизель. И Йохан. Папоротник смахивает с лица и шеи слезы, размазывает по волосам.

Песчаная канава, колючая проволока, чуть вдалеке металлический столб. По предположению Томаса, они уже на британской территории. Он тяжело дышит открытым ртом, шея над воротом блестит от пота. Лора плачет не переставая. У нее сдавило горло, легкие съежились и воспалились. Ей все не удается как следует вдохнуть.

Томас говорит, что надо идти дальше, что они пока не в безопасности. Может, подождем, когда Иохан нас нагонит, спрашивает Юри. Томас взглядывает на него. Юри подступает к Лоре, но она хочет, чтобы это сказал Томас. С подбородка капают слезы, но на руках Петер, и никак их не утереть. Голова его тяжело свешивается с ее локтя, рот во сне открыт. Сев, Лора перекладывает брата на грудь и ждет, пока Томас это скажет. Лизель, скорчившись, трет десны. Томас, не отводя от Юри взгляда, говорит ему правду.

– Его убили.

Лора опрокидывается вместе с Петером на камни и плачет. Юри стоит неподвижно, будто вдруг уменьшившись.

Томас разражается криком.

– Он не туда побежал. Он должен был оставаться в лесу. Сидеть в овраге. Все должны были сидеть, как я вам сказал.

Лизель прячет подбородок в колени. Лора чувствует, что Юри на нее смотрит, но не может остановить слезы. В зарослях поют птицы, летают высоко над головой. Она плачет под бледным небом, а на груди безмятежно спит Петер.