Сейчас артиллерийские дивизионы береговой обороны подполковника Малахова обстреливали побережье.

Когда утих орудийный гул, над проливом на малой высоте промчались штурмовики.

Обсуждая с Чеслером детали предстоящей операции, Глухов ясно представлял себе его беспокойство. Подход к мелководному побережью в штормовую погоду был очень рискованным. Попутная волна легко могла выбросить катера на отлогий берег. Кроме того, противник выставил в проливе много якорных, магнитных и противокатерных мин.

Это затрудняло плавание не только больших кораблей, но и мелкосидящих судов. Поэтому по пути предстоящего движения десантных кораблей были протралены фарватеры на возможное приближение к берегу противника. Тральщики нашей бригады, такие как КТЩ, мотоботы, производили тральную разведку, определяли границы вражеских минных полей и вытраливали их или выставляли ограждения.

Но Глухов и Чеслер понимали: десант сегодня ночью должен быть высажен любой ценой.

К октябрю 1943 года в результате наступления Красной Армии на Украине фашистские войска были отброшены за Днепр, а крымская группировка противника оказалась блокированной с суши.

Советское командование приняло решение высадить десант на Керченский полуостров для содействия войскам 4-го Украинского фронта в освобождении Крыма.

Основные силы десанта, 56-ю армию, предполагалось высадить на главном направлении северо-восточнее и восточнее Керчи на кораблях Азовской военной флотилии под командованием контр-адмирала Горшкова, а самую южную - третью десантную группу, куда входил и отряд Глухова, - в район Эльтигена. Здесь должна была высадиться [160] 18-я армия. Первой через пролив шла 318-я дивизия с приданными батальонами морской пехоты.

Дивизия усиленно готовилась к выполнению этой задачи. Огромную работу по подготовке личного состава десанта проводил политический отдел 18-й армии. По предложению Л. И. Брежнева моряки с кораблей нашего соединения, участники черноморских десантов, были направлены в армейские части. Там они поделились боевым опытом; рассказали, как вести себя десантникам при переходе морем и особенно при высадке десанта. Эта кропотливая работа способствовала успеху операции.

Для того чтобы высадить дивизию из трех полков с приданными частями, создавалось шесть десантных отрядов.

У причалов озера Соленое сосредоточились катера первого десантного отряда под командованием капитана 3 ранга Глухова и второго отряда - капитана 3 ранга Жидко.

Остальные четыре отряда катеров базировались на порты Тамань и Кротково.

В Тамани и здесь, в солончаковой степи у Соленого озера, всюду - в армейских частях и в морской пехоте, на сторожевых катерах и десантных ботах - шли последние приготовления.

Глухов в бинокль старался рассмотреть, что делается там, куда недавно улетели самолеты. Где-то далеко на северо-западе должна быть широкая гора Митридат, у подножия которой лежит древний город Керчь. Сейчас на Митридате стоят немецкие батареи, вспыхивают огни прожекторов, зеленый парк вырублен и ржавой проволокой изуродованы песчаные пляжи.

Южнее, от Камыш-Буруна, тянется плоский песчаный берег с небольшим селением, где Глухову и надо высадить десант.

- Прибыли командиры десантных частей? - спросил Глухов у Чеслера. - Время им уже быть, - добавил он, посмотрев на свои наручные часы с металлической сеткой поверх стекла.

- Все уже собрались, товарищ капитан третьего ранга! - доложил Чеслер - Глухову после новороссийского десанта было присвоено это звание.

В тесной штабной землянке сидел у стола командир стрелкового полка полковник Ширяев. Он был сильно простужен, [161] кашлял и кутался в черную бурку. Рядом с ним расположился на круглой трофейной табуретке молодой беспокойный командир батальона морской пехоты Григорьев. На нем был стеганый ватник, перетянутый флотским ремнем. На ремне висели пистолет, финский нож и сумка с натропами, у ног стоял автомат. Глухов давно уже заметил, что морские пехотинцы очень любят оружие и редко расстаются с ним.

Здесь же, у пылающей жаром железной печки, присев на корточки, курил у открытой дверцы капитан 3 ранга Косидлов. У подслеповатого окна, разложив на коленях карту, о чем-то спорили два армейских офицера.

- Разрешите, товарищ полковник, начать доклад? - обратился Глухов к командиру полка.

- Докладывайте! - коротко ответил тот.

Глухов напомнил присутствующим, что сведения о противнике были даны на совещании' офицерского состава у командующего фронтом.

- Вам надо только нанести на карту обнаруженные сегодня разведкой новые батареи противника!

Послышался шелест разворачиваемых карт.

Затем Глухов положил на стол большой лист плотной бумаги, на котором был составлен расчет на посадку войск. Началось уточнение: людей, орудия и боезапас надо было разместить на катерах так, чтобы высадившееся подразделение в случае необходимости могло драться самостоятельно.

И когда казалось, что все вопросы уже решены, вдруг разгорелся спор о погрузке чуть не забытых противотанковых ружей.

Наконец Глухов ознакомил всех офицеров с походным ордером. На схеме в голове десантного отряда шел сторожевой катер 081 под брейд-вымпелом командира дивизиона Глухова. За ним в кильватер следовали сторожевики и катера-тральщики с мотоботами на буксире.

Деловая часть была закончена быстро. С офицерами стрелкового полка и морскими пехотинцами моряки уже давно сработались и сдружились. Месяц тому назад моряки высаживали эти десантные части здесь, у Соленого озера, и сейчас снова должны были принять их на борт.

Чеслер еще разговаривал с командиром полка о добавочной погрузке боезапаса, когда Глухов вместе с Косидловым вышли из душной землянки. [162]

Ровная голая степь, перемежаясь с сизыми лиманами, расстилалась перед ними. Невеселая, однообразная местность выглядела в этот осенний холодный день особенно унылой. Неутихавший свирепый ветер по-прежнему гнал в проливе серую угрюмую зыбь, раскачивал сторожевые катера, задирал чехлы на пушках и стеллажах. Утлые мотоботы прижимались к пристани, пришвартовывались ближе к берегу.

- Вот кому достанется сегодня ночью при высадке десанта! - сказал Глухов, показывая на мотоботы идущему рядом с ним Косидлову. Тот молча кивнул. Он тоже с тревогой смотрел на эти небольшие моторные суденышки, которые даже на стоянке у пристани захлестывала холодная волна. А ведь штормовые волны могут залить моторы, а большой накат выбросит катера на берег.

А Глухов, словно вспомнив о том, что его все время беспокоило, вдруг остановился и сказал:

- Знаешь, Александр Григорьевич, приходил сегодня ко мне командир мотобота Смирнов. Слезно каялся, просил разрешения идти в десант!

- А ты как считаешь? - спросил Косидлов.

- Надо взять. Пусть в бою искупит свою вину. Воевал он хорошо, я его помню по Новороссийску.

- Ну что ж, как решит командир, так и будет! - весело согласился Косидлов. - Он и мне нравится, а приструнить его не мешает, - добавил он.

Речь шла о командире мотобота старшине 1-й статьи Смирнове. Посланный в тыловой склад за продовольствием, он встретил там дружков, выпил «самую малость» и опоздал к отходу катера. Узнав об этом, Косидлов вызвал: его и сказал:

- Тебе, Смирнов, доверять нельзя. Ты можешь и при высадке десанта опоздать. Поэтому в операцию не пойдешь. Я уточню с.комдивом, кому ты мотобот будешь сдавать.

Это было самое страшное наказание для моряка: сегодня ночью мотоботы первыми должны были подойти к берегам крымской земли, первыми высадить десант.

Десантные боты! Они мало заметны в штормовом море, и ночью их с трудом могут обнаружить сторожевые посты, дозорные корабли противника. Десантные боты мелко сидят в воде и могут пройти над якорной миной, не заметить ее. [163]

Команда мотобота не имела ни жилья, ни камбуза, но это были лихие матросы, большей частью добровольцы. И выполняли они самые различные задачи: тралили под артиллерийским огнем мины, подвозили боезапас, а главное - высаживали десант.