И я, вздохнув, набрала номер Димы.
- Привет, моя сладкая, - воскликнул он.
- Привет. Быстро займись катакомбами! – скомандовала я, - это срочно!
- А что мне будет взамен? – хмыкнул он.
- Что-то, да будет, - усмехнулась я, - и узнай всё, что можно, о сыне Виринеи.
- Ладно, - он отключился, а я набрала номер Нины
Дербышевой, патологоанатома и эксперта МВД.
- Привет, как дела? – бодро воскликнула я.
- Дела отлично, Ленка учится, пирсинг изо всех мест вынула, и, кажется, дочурка повзрослела, - ответила Нина, - что-то случилось? Ты, случайно, не из-за Конфетиной звонишь?
- Случайно, из-за неё, - обрадовалась я, - можешь помочь?
- Да без проблем. Конечно. Приезжай. Что нужно? Дело-то Максим Иванович ведёт, но я теперь сотрудничаю с Семеном, и с твоим супругом одновременно. Максим Иванович, наконец, меня оценил, и взял к себе экспертом.
- Отлично, - обрадовалась я, - а блузку ты можешь проверить? Вернее, взять анализ крови, в которой она испачкана, и сравнить с анализом крови Конфетиной.
- Могу, запросто, - засмеялась Нина, - привози свою блузку, но только ты имей в виду, что ты потом будешь обязана её Максу отдать. Иначе эта улика не будет иметь никакого смысла.
- Поняла, - вздохнула я, - только сделай анализ. Я еду к тебе, - я подскочила с места.
- Подожди, ты саму блузку не елозь, возьми только крошки засохшей крови, и положи в пакет.
- А потожировые? – воскликнула я.
- Чёрт! Ладно, жду, - и она отключилась, а я кивнула Рине, - до свиданья, - и вылетела из кафе.
Прыгнула в джип, и помчалась в управление. Хорошо, что
Макс сейчас в Петербурге, а то мне трудно было бы попасть в управление незамеченной.
Но самое интересное, что ему и в голову не приходит, что
« сливает » его Дербышева. Она заслужила себе репутацию в МВД в высшей степени чёрствой особы, скрупулёзной, и, при этом, дипломированный специалист.
Она ни с кем из сотрудников не дружит, держит дистанцию, но я сумела к ней подъехать. Мы с ней теперь лучшие подружки, и я работаю наставницей её дочери, Леночке.
Я быстро вправила мозг глупой девчонке, обвешанной пирсингом, и вот, пирсинга не стало.
Леночка, вернее, Алена, поступила в ГИТИС, и активно занимается. Я уверена, она добьётся славы.
Дурь из молодой головушки вылетела, и теперь она зубрит
Шекспира.
Я припарковала машину, и осторожно, чтобы как можно меньше попадаться на глаза, и, стараясь не слишком громко стучать шпильками, пошла по коридору, и вниз, в подвал.
- Можно? – заглянула я в морг, и с содроганием поглядела на посиневшие ноги, торчавшие из-под простыней.
- Заходи, - кивнула Нина, в это время заполнявшая какие-то бумаги, - садись, - кивнула она на стул, и она убрала папку с документами. А я вынула пакет.
- Посиди тут минут десять, - сказала она, и ушла в соседнее помещение, а мне стало жутко.
Всюду трупы, холодно, жуткий запах... Как Нина тут целыми днями сидит?
Вдруг из коридора послышались шаги, и я запаниковала. Спокойно... только спокойно! Нельзя, чтобы кто-нибудь узнал, что я обращаюсь к Нине!
Шаги всё приближались, и я в панике кинулась к свободной каталке, залезла на неё, и закрылась с головой простынёй.
И в этот самый момент скрипнула дверь.
- Нина! – это был Семен Аркадьевич, - ты здесь? – и он явно вошёл в помещение, - Нинушь!
- Я тут, - раздался голос Нины, - что-то случилось? Новый труп?
- Нет, я за отчётом по Конфетиной. Вечно жена Макса нам докуку подкидывает! Но, по мне, отличная девка, а Панкратова мечтает их развести. Интересно, Макс там, в Питере, удержится? Девка хоть куда!
Час от часу не легче! Что ещё за Панкратова!!!?
- Слушай, а это что, ещё кого-то привезли? – спросил Семен Аркадьевич, - и почему в шпильках? – он потянул меня за каблук.
- Лучше не трогай, сама разберусь, - поспешно сказала Нина, -
там жуткий случай. Вот тебе бумаги, иди к Андрею.
- Иду, - ответила Семен Аркадьевич, - но она дура! Неужели она думает, что Макс от такой красотки, как Вика, уйдёт? Да ещё и с двумя малышами? Вот дурища! – и он хлопнул дверью.
- Что за Панкратова? – грозно осведомилась я, усевшись на каталке, и сдёрнув с головы простыню.
- Похоже, это тебя сейчас больше волнует, чем трупы, -
хмыкнула Нина, - иди уж, жуткий случай. Здесь нам не дадут
поговорить, да и тебе здесь лучше не ошиваться. Вставай.
Я хотела, было, спрыгнуть с каталки, но опять раздались шаги, и я накинула на голову простынь.
- Держите пирожные, Нина, - раздался молодой, звонкий голос, - еле урвала в столовой.
- Спасибо, но я тебя не просила, - сухо сказала Нина, - что тебе надо, Аля?
- Просто, интересно, - вздохнула Аля, - вы же теперь с Максимом Ивановичем, и мне любопытно, что у них, там, с Варей.
- Я досужие сплетни не собираю! – рявкнула Нина, внезапно рассердившись, - не уйдёт он от Эвивы! Она умная и красивая!
- А девчонки другое говорят! – возразила Аля, и я вдруг узнала голос Аллы Симоновой, - я хочу, чтобы он бросил свою стерву. А то, что такое, и деньги, и любовь... Так нельзя! А Варя – чудо! Она милая, и ещё девственница. Интересно, он польстится на невинность?
- Невинная – в тридцать лет? – хмыкнула Нина, - не смеши меня, дорогуша. Вали отсюда! Если у него остатки мозгов есть, он не променяет Вику на эту девственную макаронину! Сгинь!
- Дура! – буркнула Алла.
- Сама кретинка! – рявкнула Нина, а я пошла пятнами от злости.
- Тебя какая муха укусила? – спросила Алла.
- Наформалиненная! – прошипела Нина, а я решила пошутить.
- У-у-у! – издала я утробный звук, и, вытянув вперёд руки, стала медленно подниматься, не снимая простыни.
Визг, который раздался через секунду, чуть меня не оглушил.
Хлопнула дверь, а хохочущая Нина сдёрнула с меня простыню.
- Смех смехом, а меня теперь за пособницу зомби держать будут! – хохотала она, за руку стаскивая меня с каталки.
- Что за Варвара? – взбешённо спросила я, - откуда она взялась? Я не уйду, пока не расскажешь! А мужа четвертую! Кобель!
- Ничего Макс не кобель! – возмутилась Нина, - а на пирожки этой глупой девчонки и внимания не обращает.
- Что ещё за пирожки? – взбешённо воскликнула я.
- С малиной! И с клубникой! Или ты не знала, что твой муж обожает пирожки с ягодой?
- Понятия не имела, - процедила я сквозь зубы.
- Хороши супруги! – хохотнула Нина, - давай, чеши отсюда, потом поговорим, - и я выскочила в коридор.
Далеко я не ушла. Опять раздались шаги, и я нырнула в ближайшую дверь, которая оказалась открытой.
Мимо кто-то прошёл, а я обернулась, и, как в обморок не хлопнулась, не знаю.
Всюду, на стеллажах, стояли заспиртованные органы, и меня замутило. Я непроизвольно взмахнула рукой, смахнула рукой банку с чьим-то лёгким, и взвизгнула.
За фильмом ужасов далеко ходить не надо, достаточно в морг заглянуть, и острые ощущения обеспечены.
Не желая больше здесь находиться ни секунды, я выскочила из хранилища, и бросилась вон из морга.
Зуб на зуб не попадал, когда я оказалась на свежем воздухе, и стала хватать ртом воздух, глотая снежинки.
Запрыгнула в свой любимый джип, и заехала в кафе.
- У нас сегодня отличное латт2е, - сказала подошедшая официантка, - и каппучино хорош.
- Во-первых, - рассердилась я, - не латт2е, а л2атте! – рявкнула я, - я, хоть на итальянском не говорю, но знаю, что ударение ставится на первый слог!
- Все так говорят, - поджала губы официантка.
- Но это неправильно, - рассвирепела я на ровном месте, - словарь откройте!
- Я вам что, зубрилка, чтобы словари открывать? – сморщилась девица.
- Ты упрямая идиотка! – рявкнула я, - а привлекательна та женщина, которая, с внешним лоском, не гнушается книг! И неси ристретто!
- Это вдвое крепче экспрессо, - промямлила официантка, - не женское питьё.
- Женщины тоже могут обладать безупречным вкусом, - проворчала я, - неси ристретто, и клубничные пирожные. Пять штук!