Откуда же взялась разница в числах почти на неделю?
В "Автобиографической записке" Мусоргский указывает: "Родился в 1839 году, 16 марта". Записку обнаружил Стасов и в своем очерке называет этот день рождения, а за ним - и все пишущие о Мусоргском. Но кто же осмелился опровергать такие неоспоримые авторитеты? Ответ нашелся в Ленинградской Публичной библиотеке. В 1911 году в десятом номере "Русской музыкальной газеты" было опубликовано сенсационное сообщение: "Помещенная ниже справка о роде Мусоргских и метрическая выпись о рождении композитора сообщены нам Б. Д. Тюнеевым на основании подлинных актов, хранящихся в Сенатском Архиве. Из этих данных мы, между прочим, знаем... что до сих пор день рождения композитора считался неправильным - 16 марта 1839 года, - печатаемая здесь впервые метрическая запись устанавливает новую и правильную дату его рождения - 9 марта 1839 года..."
С этого времени и начали указывать, что Мусоргский родился 21/9 марта. А ведь и в те времена, и в наши дни вполне уместно задать вопрос: кто же ошибся - Мусоргский или те, кто делал запись о рождении?
Известно, что композитор писал автобиографию в конце жизни, когда был болен, даже не завершил ее. Возможно, он допустил описку? Однако такому предположению противоречит письмо из Волока к Балакиреву, написанное почти на двадцать лет ранее: "В день моего рождества (16 марта)... получил стихи с наколотым бутоном розы..." Значит, Модест Петрович знал свой главный день, отмечал его. Выходит, ошибку допустила другая сторона?
В Великолукском архиве среди множества рукописных книг посчастливилось обнаружить реликвию: "Метрическую книгу" погоста Пошивкино за 1839 год. В этом фолианте, в полпуда весом, на 1384-й странице и таилась историческая запись, подтверждающая, что Модест Петрович Мусоргский родился 9 марта 1839 года. Однако при детальном знакомстве с книгой выявилось, что сообщение в "Русской музыкальной газете" было сделано не "на основании подлинных актов", так как в сравнении с вновь найденным документом обнаружились ошибки и неточности. В частности, перепутаны имя и отчество деда композитора, неправильно названо село Карево, искажена фамилия отца Модеста, пропущена буква в фамилии священника, не указан третий участник крещения - пономарь Василий Федорович Бабинин, чьей рукой сделана запись о рождении. Эти ошибки и неточности, а их восемь, повторялись и повторяются во всех публикациях о Мусоргском. Однако это не вина неизвестного нам Б. Д. Тюнеева - ему надо отдать должное как первооткрывателю. Оказывается, с настоящей метрической книги Одигитриевской церкви была снята книга-копия, и все ошибки допустил переписчик. Кроме ошибок в общеизвестной по публикациям "выписи о рождении" таилась загадка, которую никто из биографов композитора не объяснял. Непонятно было, почему крещение совершал священник Рождества-Богородицкой церкви, тогда как в Пошивкине церковь Одигитриевская?
Теперь по документам Великолукского архива, воспоминаниям старожилов, родственников Мусоргского можно восстановить день рождения в Кареве, такой знаменательный для мирового искусства.
После рождения четвертого сына Петр Алексеевич послал нарочного в "чужой" погост Жисцо известить о радостном событии священника. Хлопоты эти были вызваны тем, что священник Одигитриевской церкви, Матвей Логинович Кириллов, скончался. Нового пастыря еще не назначили, и его обязанности временно исполнял священник погоста Жисцо Рождества-Богородицкой церкви Александр Наумович Серебреницкий.
Погост Жисцо был виден из окон дома Мусоргских в Кареве, так как стоял на таком же высоком холме с правой стороны Жижицкого озера. По летней дороге вдоль озера от погоста до Карева было двенадцать верст, а зимой, как говорится в "Клировых ведомостях", "по санному пути - всего пять".
Согласно записи, "таинство крещения" состоялось на четвертый день после рождения. А где же свершался обряд? Во всей литературе ответ единый - в Одигитриевской церкви. Однако последние сведения, полученные от старожилов родины Мусоргского, убеждают в другом. И думается, можно верить тем, кто связан Родством с участниками знаменитого крещения. Борис Иванович Боровко, правнук пономаря Бабинина, чьей Рукой сделана запись, ныне живет в городе Новосо- Кольники. Он бывший журналист, сейчас на пенсии, во время Отечественной войны был летчиком-штурмовиком, участвовал в Параде Победы. Б. И. Боровко передал музею кресло из усадьбы Мусоргских, которое сохранил в лихие годы его отец.
Александра Ивановна Прокошенко, коренная жительница Карева, ныне пенсионерка, в молодые годы пела на клиросе в Одигитриевской церкви, ее дед хорошо знал Модеста Петровича Мусоргского. Юрий Михайлович Горский - коренной житель погоста Жисцо, Его отец и дед были священниками. Юрий Михайлович тоже пенсионер, полвека проработал шофером, участник Отечественной войны. Удивительно, но он сумел сохранить не только старые фотографии, но и древнюю купель из церкви погоста Жисцо. Не исключено, что именно в этой купели и был крещен Модест.
По рассказам этих и других старожилов и из церковных документов выявилось, что зимой в Одигитриевской церкви, в главном большом престоле, богослужения и обряды не проводились, так как он числился "холодным". Отапливался только небольшой придел, и то не каждый день - экономили дрова. Поэтому в холодное время в церкви крестили редко, а к состоятельным крестьянам и в первую очередь к помещикам священнослужители ездили совершать обряды прямо домой со всей необходимой утварью. Александру Наумовичу Серебреницкому ехать в Карево было даже ближе, чем в Пошивкино. Сюда же, в помещичий дом, к назначенному сроку подъехали дьячок и пономарь.
Юрий Михайлович Горский слышал от отца и сам помнил, что крестьяне присылали за батюшкой лошадей, а летом лодки - приход весь у озера, жили рыбаки и на островах. Еще один довод, что крещение состоялось в доме: недавно выяснилось, что в 1839 году день рождения Модеста 9 марта приходился на четверг, а крещение 13 марта - на понедельник, то есть день, когда в церкви служба бывает редко.
Татьяна Георгиевна Мусоргская рассказывала, что зимой приглашали в имение церковнослужителей и посылали за ними кучера, а после крестьбин устраивали праздничный обед.
Крещение Модеста совпало с великим постом, но в хлебосольном каревском доме нашлись постные закуски и для церковного причта, и для гостей.
В архиве обнаружен своеобразный дневник - "Сведения об Одигитриевской церкви", где священник Иоанн Белавин рассказывает о разных обрядах, в том числе и о крещении в своем приходе. "После совершения крещения устраивается родителями обед для восприемников... за этим обедом необходимо должна быть гречневая каша; в это время восприемники кладут деньги, как они выражаются, "на кашу", деньги эти поступают в пользу повивальной бабки, притом восприемник дает еще деньги, по ходячему выражению, "на зубок" младенцу..." Восприемниками, или, как принято называть, крестными, в этот раз были дед по матери Иван Иванович Чириков и бабушка по отцу Ирина Георгиевна Мусоргская.
Прежде чем дать имя младенцу, вероятно, состоялся большой разговор, а возможно, и спор. Иван Иванович был бы рад, если бы внука назвали его именем. Ирине Георгиевне опять же хотелось увековечить память мужа - Алексея. Однако мать и отец, похоронив уже двух Алексеев, боялись вновь испытывать судьбу. А священник обязан был дать имя согласно святцам...
О том, как тогда выбирали имена новорожденным, писал В. Г. Короленко: "В нашей семье был обычай - не обижать святых и давать имена по святцам: какой святой приходится в день рождения - того и приглашали в покровители. Таким образом, отец мой получил имя Галактиона, его брат попал на созвучного святого и всю жизнь щеголял редким именем Никтополион. Мои братья получили Юлиана и Илариона, и, родись я в день святого Псоя, то быть бы мне Псоем Короленко. К счастью, я родился на Владимира, одного из благозвучных и приятных святых..."
