Амет- хан, отдежурив утром, возвращался из города, где навестил в госпитале раненого летчика из своей эскадрильи. Веселый, неунывающий одессит Яков был его соседом по землянке. С первого дня службы в ПВО Амет-хан подружился с ним: сближали любовь к морю -оба родились и выросли на берегу Черного моря, оба, оказалось, любили шахматные блицкриги. Редкие свободные часы они проводили за шахматной доской, вспоминая как что-то далекое, сказочное безмятежные довоенные годы.
Самолег Якова поджег немецкий «мессер». В тот день, закончив дежурство в небе на подступах к Ярославлю, Яков подлетел к аэродрому, пошел на посадку. В это время откуда-то сбоку появился вражеский истребитель и спокойно, как на учении, резанул очередью по беспомощному в этот момент «харрикейну» - Яков уже погасил скорость, выпустил шасси, а главное, не ожидал нападения в этой ситуации.
Каким- то чудом Яков смог посадить горящий истребитель. Амет-хан и другие находившиеся на летном поле летчики в последний момент вытащили из кабины обгоревшего товарища. Дежурный врач в госпитале не смог обнадежить Амет-хана: обширный ожог сковал тело молодого летчика…
Амет- хан свернул на знакомую тропку к жилым землянкам. То, что увидел и услышал сегодня в госпитале, так тяжело подействовало на него, что он решил не идти на ужин. В столовой вечером собирались летчики всех эскадрилий, а молодость и на войне брала свое -звучал смех, слышались шутки. А перед глазами Амет-хана еще стояли искаженные болью лица раненых в госпитале, по-детски скорбные лица ребят, которых привезли в госпиталь из разбомбленной фашистскими самолетами городской школы. Дети молча лежали на носилках. И их глаза показались Амет-хану полными немого укора им, взрослым, не сумевшим уберечь от такой беды…
Амет- хан пригнулся перед входом в землянику, открыл дощатую дверь. В землянке никого не было, он снял летную куртку, лет на свои нары. В глаза невольно бросилась пустая постель Яши. У изголовья еще виднелся плакатик, который совсем недавно прикрепили к его нарам: отмечали день рождения Якова и Амет-хан решил скаламбурить, написал на куске картона «Яша сим бизин Яша!», что по-татарски означало «Пусть здравствует наш Яша!».
Плакат резанул своей неуместностью, Амет-хан сдернул его, сунул под подушку соседа. Если Яков вернется из госпиталя, тогда вновь можно будет повесить.
Спал Амет-хан той ночью плохо. Ворочался, просыпался. Под утро приснилось тго-то мрачное - проснулся весь мокрый от пота…
На рассвете его поднял дежурный. Минуты на сборы - вот она, знакомая тропка к стоянке истребителя. Возле «харрикей-на» уже механик, он готовил самолет к вылету, помог Амет-хану укрепить парашют, проверил, как застегнуты лямки. Вскоре загудели моторы других самолетов.
В ожидании разрешения на вылет Амет-хан еще раз уточнил свой маршрут дежурства над Ярославлем. Но вот по радио раздалась команда. Блеснула сфера задвинутого фонаря кабины. Короткий разбег, и истребитель скрылся за верхушками деревьев дальнего леса.
Было раннее утро 31 мая 1942 года. Амет-хан набрал заданную высоту, стал барражировать в зоне. Ровно гудел мотор «харрикейна», истребитель широкими кругами пролетал над дальними окраинами Ярославля.
Еще в Кинешме Амет-хан изучил новый английский истребитель. Конечно, вооружен самолет был неплохо - чуть ли не дюжина пулеметов создавали плотную стену огня. Однако Амет-хан к этому времени хорошо знал, что в скоротечном воздушном бою первое дело - это скорость и еще раз скорость. Она нужна и для маневрирования, и для быстрейшего набора высоты, сближения с противником. Здесь-то «харрикейн» заметно проигрывал вражеским машинам. Это качество английского истребителя сразу же было отмечено в фольклоре летчиков:
Англия России подарила самолет, Очень много пулеметов и ужасно тихий ход!
…Высота 7300 метров. С аэродромного поста наблюдения передали, что к зоне его патрулирования приближается «юнкере». Адмет-хан оглядел горизонт - в любую минуту можно ждать и немецких истребителей, вторые попытаются отвлечь его от бомбардировщика. Однако «мессеров» не было. Зато на ясном утреннем небе появился серый, угловатый силуэт Ю-88.
Теперь все решали секунды. Амет-хан развернул истребитель для атаки и ринулся навстречу «юнкерсу». Вот он, наконец, его самолет! Вот она, долгожданная встреча в небе один на один с врагом! Нетерпение Амет-хана было столь велико, что он еще издали застрочил сразу из всех пулеметов.
Амт- хан ждал, что «юнкере» вот-вот загорится. Однако фашистским самолетом управлял опытный экипаж. На большой скорости, умело маневрируя, машина изворотливо уходила от прицельного огня. В который раз Амет-хан бросался на «юнкерса», а он все оставался невредимым. Наконец, удалось зайти с задней полусферы. Длинной очередью он уничтожил пулеметную точку бомбардировщика. Когда после очередного боевого разворота поймал в прицел ненавистный «юнкерс», снова нажал на гашетку, но выстрелов не услышал. Амет-хан понял, что в горячке боя полностью расстрелял весь боекомплект, и похолодел от сознания своего бессилия. Теперь «юнкере» сможет выйти на цель, сбросить тонны бомб на просыпающийся большой город. Жители его доверили ему, летчику-истребителю, свою жизнь. Вспомнились глаза искалеченных вчерашней бомбами школьников, обожженный Яша-одессит.
«Не пропустить! Любой ценой!» - решение билось в голове, он почувствовал это физически. И в следующее мгновение Амет-хан уже знал, что надо сделать.
Дальше все его движения были подчинены исполнению задуманного. Амет-хан направил истребитель в немыслимо крутой разворот. Качнулась и куда-то в сторону отошла земля. Теперь нужна скорость, максимальная скорость, на которую способен «харрикейн»!…
Все ближе и ближе громадина «юнкерса». Когда перед глазами четко проступили вражеские опознавательные знаки, молодой летчик со всей накопленной за год войны ненавистью бросил свой истребитель на врага. Крылья самолетов схлестнулись в воздухе как два огромных меча. Раздался оглушительный треск, отлетели и закувыркались рядом обе консоли. А вздыбившиеся на какой-то миг навстречу друг другу «юнкерс» и истребитель на мгновение застыли в небе, а потом завалились вниз.
…Амет- хан очнулся от струй холодного воздуха, врывавшихся со свистом в разбитый фонарь кабины. Увидел, что оба самолета, сцепившись, падают на землю. Корпус «харрикейна» дрожал, готовый развалиться на части. Тонкое крыло истребителя глубоко вонзилось в массивную плоскость «юнкерса». Он понял, что не удастся вырвать машину из объятий фашистского самолета, и вывалился из кабины…
Спускаясь на парашюте, Амет-хан видел, как врезался в землю протараненный «юнкере». В стороне разглядел несколько белых это спускались на парашютах 'члены и экипажа вражеского бомбардировщика.
Приземлился Амет-хан за Волгой, на окраине пригородного села. Не успел погасить парашют как оказался в окружении ватаги босоногих мальчишек. Орден Красного Знамени на гимнастерке сразу привлек их внимание. Перебивая друг друга, зашумели, не зная, чем помочь необычному гостю с неба.
- Дяденька, а «юнкере» упал на берегу peки.
- Дяденька, у вас лицо в крови!
- За что вы орден получили?!
Дети помогли Амет-хану собрать парашют, повели его в село. Жители с радостью встретили молодого летчика, пригласили в ближайшую избу, обмыли легкие раны на лице. Засуетились женщины, собирая по домам все лучшее для угощения. Крестьяне, наблюдавшие за воздушным боем, уважительно посматривали на боевой орден лет-ч - а. расспрашивали, как воюется.
- Кончайте разговоры, - вмешался хозяйка избы, обращаясь к односельчанам. - Дайте товарищу поесть!
И действительно, несмотря на пережитое, Амет-хан почувствовал, как голоден. Вкусная крестьянская еда пришлась весьма кстати.
Вскоре к избе подъехала легковая машина. Из нее проворно выскочил полковой комиссар Н. И. Миронов.
- Как он там? - встревоженно спросил хозяина дома. - Сильно ранен?
- Есть маленько. Но руки-ноги целы, - успокоил тот полкового комиссара. - Проголодался парень. Завтракает.
