«Летчики не умирают, а улетают из жизни»
В один из последних дней января 1971 года я, наконец, услышал в телефонной трубке голос Амет-хана Султана:
- Привет тебе из Дагестана! Я еще согрет солнцем твоей родины и сердечным теплом земляков моего отца! Приезжай, расскажу тебе о встречах в Цовкре и Махачкале.
- Спасибо, Амет-хан. Я обязательно приеду. Только очень прощу тебя: найди время для продолжения нашей давней работы - я поэтому и позвонил.
- А, Бута, опять ты за свое! Пока не поздно, займись более интересным делом, - начал Амет-хан, как обычно, отговаривать меня. - Ничего интересного для книги ты в моей жизни не найдешь…
Однако я уже знал характер Амет-хана, его почти болезненную скромность, и настойчиво повторил свою просьбу.
- Ладно, - со вздохом ответил Амет-хан наконец. - Приезжай через два дня, поработаем, будь по-твоему.
Не мог я представить тогда, что это наш последний разговор…
1 февраля 1971 года. Хмурый зимний рассвет. Ночью прошел мокрый снег. Пушистые хлопья его клочьями висели на ветвях деревьев, окутывали телеграфные провода.
Приехав в тот день в свой ЛИИ - Летно-испытательный институт, где он работал уже четверть века, - Амет-хан поднялся по стертым ступенькам узкой лестницы на второй этаж, в командно-диспетчерский пункт. В летной комнате еще раз просмотрел задание на этот летный день. Дело предстояло в общем-то знакомое. Испытывался новый мощный авиационный двигатель. Его подвешивали внутрь самолета, представлявшего собой «летающую лабораторию», и, когда он достигал заданной зоны, открывали люк и выпускали двигатель наружу. Амет-хану и второму пилоту Евгению Николаевичу Бенедиктову нужно было точно выдерживать режим полета.
Турбинный гром расколол небо над аэродромом ЛИИ. Мощная вытянутая серебристая машина стремительно взвилась в небо. Тугие струи воздуха взметнули снежные вихри. Повеяло острым запахом горючки…
- Командир, выходим в зону! - услышал Амет-хан в шлемофоне голос штурмана-испытателя Вильяна Александровича Михайловского. Отжат рычаг. Медленно стали расходиться створки люка. Пока инженер-испытатель Радий Георгиевич Ленский опускал двигатель, командир воздушного корабля приказал бортрадисту Алексею Васильевичу Воробьеву доложить на землю, что начинается выполнение полетного задания.
Это сообщение командира экипажа Амет-хана Султана на командный пункт было последним.
Никто из членов экипажа не вернулся из этого испытательного полета. Части взорвавшейся в воздухе «летающей лаборатории» искали на земле долго.
Амет- хан Султан навсегда улетел из жизни, как сказал о летчиках другой отважный пилот, мечтатель и страстный защитник планеты Земля -Антуан де Сент-Экзюпери. Улетел, сжимая в руках штурвал самолета - как уходили из жизни многие избранники неба, чтобы навсегда остаться в истории авиации…
Не могу судить о причинах трагедии. Вероятно, только спустя годы будут объяснены причины неожиданной катастрофы. Пока же могу только сослаться на горькое свидетельство товарища Амет-хана по испытательной работе И. И. Шелеста, приведенное им в книге «Лечу за мечтой»:
«Амет погиб 1 февраля 1971 года на «летающей лаборатории» при испытании мощного двигателя. Но двигатель, строго говоря, здесь ни при чем. Так уж нелепым образом осложнилась обстановка… Не поднимается у меня пока рука описать это ошарашившее всех нас происшествие… У каждого по-своему был в сердце Амет-хан, я два дня мы между собой старались поменьше разговаривать. Трудно было поверить в гибель этого редкостной отваги, исключительного летного умения и мудрой осмотрительности человека. Но похороны убеждают, ставят точку».
Жестокую точку. Амет-хану едва исполнилось 50. Горечь потери в какой-то мере сумел выразить известный татарский поэт
Сеит- Умер Эмин, посвятивший герою поэму «Сын Алупки». Вот несколько строк из нее:
О чем, о ком вы, вести черные?
Закрыты сокола глаза.
Над караулами почетными
Пустыми стали
Небеса.
О чем вы, струны телеграфа?
Виски мне ломит.
Ложь!
Обман!
Но повторяется стократно:
Вчера… Сегодня… Амет-хан…
Не верю! Будет непогода,
Плоды и травы град побьет,
Но не погибнет
Сын народа,
Покуда жив его народ!
Прошло несколько лет, прежде чем я смог вернуться к работе над очерком об Амет-хане Султане. Помогло, немного подтолкнуло знакомство с родственницей Амет-хана по матери Л.Э. Софу. Неутомимая и бесконечно преданная памяти племянника, Лютфия Эмировна многое рассказала мне о нем, щедро поделилась уникальными материалами, которые пролили свет на драматические страницы его биографии, - о них Амет особенно не любил рассказывать.
В конце 70-х годов Л.Э. Софу опубликовала журнальный вариант документальной повести об Амет-хане Султане в татарском журнале.
Мне удалось первый вариант биографического очерка об Амет-хане завершить лишь через 10 лет после его гибели. Книга вышла в Дагестанском книжном издательстве в 1983 году, и хотя тираж ее был очень мал. она позволила мне найти новых друзей прославленного героя, которые поделились своими воспоминаниями о нем, дополнили мой рассказ новыми фактами. Особую признательность за помощь в работе над этой книгой я должен выразить дважды Герою Советского Союза А. В. Алелюхину, заслуженному штурману-испытателю П.А. Кондратьеву, космонавту-2 Г.С. Титову, ушедшей из жизни Л.Э. Софу, П.Д. Хрюкиной и многим другим боевым друзьям, соратникам и близким Амет-хана, которые помогли мне восстановить страницы жизни бесстрашного воина, талантливого летчика-испытателя и скромного в жизни, честного до конца своих дней человека.
Глава первая
«Никогда не робел Амет-хан перед неприятелем, даже если он в несколько раз превосходил численностью отряд его самолетов. Он побеждал врага изобретательностью, хитростью, бесстрашием…
…Амет- хан умел каждый вылет совершать с максимальной пользой для дела. И не случайно летчики любили ходить с ним на задание, они знали: он обязательно найдет противника…
Не знаю, чем это объяснить, но Амет-хан почему-то нередко попадал в самые невероятные ситуации и блестяще выходил из них».
В. Д. Лавриненков,
дважды Герой Советского Союза,
генерал- полковник авиации.
1
- Тревога! В короткий летний сон ворвались протяжные звуки сирены. Амет-хан вскочил с койки, мгновенно оделся, выскочил из казармы. В последнее время тревоги в 4-м истребительном авиаполку Одесского военного округа были нередки, и он вначале не придал значения необычному поведению летчиков - вместо того чтобы бежать к самолетам, они строились на плацу, перед казармой. И только заметив командира волка в окружении штабных работников, Амет-хан почувствовал недоброе: во время учебных тревог командир полка и его штаб яаходились всегда на командном пункте.
Предрассветный сумрак постепенно рассеивался, все четче обозначались встревоженные лица стоящих рядом летчиков.
- Только что стало известно, что войска гитлеровской Германии перешли границу, - голос командира полка звучал твердо, разве только был чуть звонче обычного. - Местами фашисты завязали бои с нашими пограничниками. Возможно, это очередная провокация. Наша задача, как и до сих пор, - не поддаваться на эти их действия. Командование полка до выяснения всех обстоятельств и получения боевого приказа решило произвести воздушную разведку…
В напряженной тишине застыли шеренги летчиков. Все знали о тревожной обстановке на границе, о концентрации на той стороне значительного количества фашистских вовек. В полку было много разговоров о неизбежной, рано или поздно, войне с Германией. Однако эта неизбежность казалась Амет-хану и его товарищам чем-то отдаленным. Но в этот предрассветный час они безошибочно почувствовали, что час войны настал.
