В 1914 году австрийские власти существенно «почистили» среди львовян группировку москвофилов — около двух тысяч из них сразу же после начала Первой мировой войны были арестованы и отправлены в концентрационный лагерь — не за то, что успели что-то совершить против Австрии, а за одну только любовь к России.

Мировая война заставила австрийцев начать формирование национальных полков в своей армии. Украинцам позволили создать легион сечевых стрельцов. Еще больше подобных частей дали Австро-Венгрии поляки, рассчитывавшие, что после войны будет восстановлена, если не независимость, то хотя бы широкая автономия Польши, разделенной еще в XVIII веке между Германией, Австрией и Россией.

В тяжелый для Вены 1916 год, памятный Брусиловским наступлением, старый кайзер Франц Иосиф даже подписал специальную грамоту, в которой пообещал создать после войны Польское королевство в составе своей обновленной империи и присоединить к нему Восточную Галичину со Львовом.

Но в марте 1918 года при заключении Брестского мира с украинской Центральной Радой особым секретным пунктом оговаривалось совершенно противоположное обещание. Австрийцы брали на себя обязательство создать к осени на той же территории уже… западно-украинскую автономию. В такой ситуации, имея на руках два совершенно взаимоисключающих и еще не выданных политических кредита, империя вступила в последнюю фазу своего существования. А осенью она просто посыпалась, как Российская империя за год до этого, не выдержав боев на итальянском фронте и нарастающего с каждым днем экономического кризиса.

Поляки и украинцы Галичины оказались наедине друг с другом без отеческого внимания Вены и тут же начали выяснять отношения. Первыми подсуетились украинцы. Ранним утром на 1 ноября на стенах львовских домов появились обращения некой Украинской Национальной Рады. В них говорилось: «До населення міста Львова! Волею українського народу утворилася на українських землях Австро-Угорської монархії Українська держава. Найвищою властю Української держави є Українська Національна Рада. З нинішнім днем Українська Національна Рада обняла власть в столичнім місті Львові і на цілій території Української держави… Закликається населення до спокою і послуху».

Но так как «населення» Львова состояло в основном из поляков, то этот документ оно восприняло примерно так же, как декларацию вторгшихся инопланетян. Какая-то Национальная рада? Да кто слышал о ней и кто ее собирался слушаться?

Правда, в число сторонников Нацрады можно было зачислить львовский гарнизон. Среди его солдат насчитывалось две тысячи четыреста украинцев. Однако это были тыловые части. Почти половину их личного состава заполняли люди, как сказали бы мы, предпенсионного возраста — в районе пятидесяти лет. Особого рвения воевать за украинскую независимость эти простые сельские вуйки не проявляли. Поэтому почти сразу же после захвата власти Национальная Рада издала приказ двинуться во Львов легиону сечевых стрельцов — самой знаменитой и идеологически подкованной украинской части, насчитывавшей чуть больше тысячи солдат и офицеров и расположенному в Черновцах.

Но вместо того, чтобы немедленно грузиться по вагонам и двигаться на Львов, до которого было всего несколько часов езды, стрельцы не торопились. Как писал один из участников львовских событий доктор Цегельский: «Коли хто завинив у тому, що українці втратили Львів, то це були саме січові стрільці. Оцей промах галицьких СС-ів був першим проявом отаманщини і політиканства, чим вони заразились у час свого перебування на Великій Україні. Замість того, що виконати наказ Укради та зайняти без бою Львів 1 листопада, вони політикували на Буковині. В результаті втрачено Львів».

Иными словами, сами сечевики решали: признавать ли им Национальную Раду и что они смогут у нее выторговать?

А во Львове уже на следующий день началось антиукраинское восстание. В городе действовало несколько польских военных организаций. Сразу же после появления воззваний Нацрады поляки сформировали собственный Польский народный комитет, куда собрались представители всех их политических партий, и поставили во главе боевых групп двух инициативных энергичных офицеров — сотников Татар-Тшесловского и Мончинского.

Главной силой их импровизированной армии стали польские гимназисты и студенты. Ведь участвовать в уличных боях куда интереснее, чем учиться. В отличие от пожилых украинских солдат, им хотелось повоевать с молодым задором. Среди поляков были даже совсем мальчишки — например, самый юный в истории Польши кавалер ордена Виртути Милитари («Военные Заслуги») Антось Петрикевич, которому едва исполнилось тринадцать, или двенадцатилетний Янек Дуфрат. Оба они погибли в уличных боях и похоронены во Львове на так называемом Мемориале Орлят.

Всего же во время львовского противостояния, по польским данным, было убито около двух сотен польских подростков, сражавшихся за свой Львов. Впрочем, некоторые историки считают эту цифру сильно преувеличенной. Кто прав, трудно разобраться. Но для Польши эти молодые люди стали таким же национальным мифом, как для Украины студенты, погибшие под Крутами.

Поляки сразу же грамотно выбрали направление главного удара — вокзал. Захватив его, они могли бы беспрепятственно получать подмогу из Польши через Перемышль по единственной в этих местах железнодорожной ветке. Кроме того, там находились главные в городе склады военного имущества. Штурм вокзала удалось осуществить без особых проблем — по беспечности его почти не охраняли.

Когда же легион сечевых стрельцов, наконец-то, прибыл из Черновцов, украинское командование распорядилось им крайне неудачно. Сечевиков использовали, раздробив на мелкие отряды, вместо того, чтобы собрать в мощный кулак. Разуверившись в победе, Национальная Рада решила просить подмоги у гетмана Скоропадского. Для этой цели в Киев командировали двух делегатов — инженера Шухевича и доктора Назарука. В Белой Церкви, на территории, подконтрольной гетману, в это время находился еще один отряд сечевых стрельцов, в составе двух батальонов, конной разведки и одной артиллерийской батареи. Его сформировал из числа бывших военнопленных-галичан Евгений Коновалец — в прошлом офицер австрийской армии, тоже оказавшийся в русском плену во время Первой мировой. Именно этих бравых хлопцев должны были упросить прийти на помощь украинцам во Львове посланцы Нацрады.

Скоропадский с радостью был готов их отпустить. Заодно он пообещал правительству Галичины авиаэскадрилью, батарею гаубиц, два броневика, несколько вагонов с боеприпасами и сколько угодно сапог и шинелей со складов, оставшихся от царской армии.

Проблема была в одном — сечевики Коновальца не хотели ехать в родную Галичину. Им очень понравилось на Восточной Украине, где почти не было поляков. Кроме того, они впутались в местные политические интриги и уже договорились с Петлюрой и Владимиром Винниченко, что поднимут восстание против гетмана и двинутся на Киев. В Белой Церкви состоялась стрелецкая рада, где было принято решение: «Київ важливіший за Львів».

Львовские делегаты тоже оказались довольно странными людьми. Осип Назарук, вместо того, чтобы проводить в жизнь решение правительства, пославшего его, согласился с мнением стрелецкого «схода» и остался участвовать в антигетманском восстании (видимо, очень хотел прокатиться туристом в Киев), а Шухевич вернулся домой ни с чем.