«Осмейте…» Осмейте Разговор о смерти, Пусть жизнь пройдет не по моему Под глупое тявканье пушек, И неба зрачки наполнив помоями, Зальется дождем из лягушек. Я знаю, как алчно б Вы бросились к этой стране, Где время убито, как вальдшнеп, И дни все страшней и странней; И эти стихи стали пачкой летучек, Которых прочесть никому но посметь, Где краской сырою ложится на тучах «Оксана жизнь и Оксана — смерть!» Чьи губы новы и чьи руки — не Вы, Чьи косы длиннее и шире Невы, Как росы упали от туч до травы, И ветер новых войск: — Небывших дней толпа Ведет межмирный попок, Где синий сбит колпак И эту русую росу И эту красную грозу Я первый звездам донесу. Граница
Гляжу с улыбкой раба; Одного за другим под знамена Грозясь несет ведеба, Взывая в даль поименно! Какой человек в подъемнике Подбросился вверх, как мячик!.. — Склонились внезапно домики Для взоров искусно зрячих, Их много вдали игрушечных Свалилось, как черный козырь, Когда от дыханий пушечных Бежали по небу розы. Светись о грядущей младости Еще не живое племя… О, Время! Я рад, что я достиг Держать тебе нынче стремя. Москва, Октябрь, 1914. Проклятие Москве С улиц гастроли Люце Были какой-то небылью, Казалось — Москвы на блюдце — Один только я неба лью. Нынче кончал скликать В грязь церквей и бань его я, Что он стоит в века Званье свое вызванивая? Разве шагнуть с холмов Трудно и выйти на поле, Если до губ полно И слезы весь Кремль закапали Разве одной Москвой Желтой живем и ржавою. Мы бы могли насквозь Небо пробить державою. Разве Кремлю не стыд Руки скрестить великие Ну так долой кресты! Наша теперь религия; Давид Бурлюк «Газета футуристов», «Осенняя антология» Утверждение бодрости Всякий молод молод молод Животе чертовский голод Я бросаю гордый клич Этот краткий спич! Будем кушать камни травы Горечь сладость и отравы Будем лопать пустоту Глубину и высоту Птиц зверей чудовищ рыб, Ветер глины соль и зыбь Каждый молод молод молод Животе чертовский голод Все что встретим на пути Может пишу нам идти. Делец Посмотрел на лес ядреный: «Бревна ладить на острог; Уголь, клепка, дров вагоны… Знатна прибыль! крупный торг!» Бреге стал реки широкой: «Вот так сплав — фарватер знатный!.. Здесь построю дом высокий Сколько силушки бесплатной!» По степи табун пронесся: Храп ноздрей и пыль копыт: «Пелион свезу на Оссу, Лишь бы диких приручить!.. Приспособить мудрой лямке, Чтоб тянули день и ночь, Косогор, высоты, ямки Научились превозмочь. Сила вся в повиновеньи — Прилежанье чтите, труд! Пусть вступает в управленье Министерством мистер Кнут… Если ж знойно встанет буря Вал подъемлется с глубин, Я поставлю споро-мудро Мощно лопасти турбин. Все, вокруг себя, что вижу: Все стихии, всю природу Под ярмо, смеясь, принижу и создам рабопороду!» Призыв Приемля запахи и отрицая вонь… Русь — один сплошной клоповник!.. Всюду вшей ползет обоз, Носит золоте сановник, Мужичок, что весь промозг. Осень… тонем студной… слякоть… «Номера» — не заходи: Обкусают звери мякоть — Ночь «центральных» — проведи… Всюду липкою тряпицей У грудного заткнут рот!.. Есть? — вопли десятерицей — Тошноты моря и рвот. Русь грязевое болото Тянет гнойный, пьяный смрад… Слабы вывезть нечистоты Поселенье, пристань, град. Грязь зовут — враги — отчизной!.. Разве этом «русский быт»?!. Поскорее правим тризну — Празднинствам параш, корыт!.. Моем мощной, бодрой шваброй — Милый родины удел Все, кто духом юно-храбрым Торопясь, не оскудел! |
