- Вы лишены гражданских прав особым решением Совета, - не растерялась она. - Это достаточное основание для того, чтобы таким, как вы, был заказан вход с Зал собраний!

   Римму нравилась её решительность. Нравилась внешность. Нравилось, что есть ещё одна ступень, на которую можно взойти по дороге к своему "Я". Раньше он мог растеряться. Мог даже смутиться, отвернуться, уйти. Раньше. Но не теперь. Девушку следовало раздавить, отбросить со своего пути.

   - Ложь. Совет превысил свои полномочия, принимая подобное решение. Оно не зарегистрировано в базе личных досье, а следовательно - нелегитимно. Освободите проход, нарушители.

   - Мы?! Мы - нарушители?! - не выдержала оппонентка, и Римм понял, что в поединке двух дилетантов он победил. Похоже, никто не учил её сдерживать собственные эмоции. - Ваш проклятый отряд применил насилие! Вы сознательно ограничивали свободу других людей! Вы ходите по Ауре, как захватчики, гордые своей формой, и смеете называть других нарушителями?!

   - Да. Я - в своём праве и действую строго в рамках Кодекса и Догм, в отличие от заигравшейся девчонки, которая не имеет культуры мышления и считает истерику аргументом.

   За их разговором следили. Ближайшие члены "Свободной Ауры" успели распалиться вместе со своей предводительницей, и, скорее всего, забыли полученные от советников наставления - если таковые вообще были.

   Девушка задохнулась от возмущения. Нужно было давить, пока она не опомнилась.

   - Мы пройдём, хочешь ты того, или нет.

   Он уже нависал над ней - не угрожая, не улыбаясь, оставаясь бесстрастным - но с толикой презрения на лице. Заметной толикой.

   - Ты! Эгоистичная, продажная тварь!

   - Я исполняю свой долг перед человечеством.

   - Перед ЭПГ!

   - Это одно и то же. Их долг - защищать всех людей.

   - Посадив на цепь!

   - Если это послужит общему благу.

   - А если завтра прикажут убивать ради общего блага - ты убьёшь?

   - Да.

   Он смотрел прямо в глаза сероволосой, и та в ужасе отшатнулась.

   - Да что же ты такое?! Что коммандеры из вас вырастили?!

   - Я - экзекутор.

   Римм сделал шаг вперёд, колонна слитно качнулась за ним. И тут окружающих проняло.

   -Бей их!

   - Защищайтесь! Защищайте свою свободу!

   Сердце дёрнулось. Адреналиновая волна накатила и тут же схлынула. Кто-то грубо толкнул его в грудь, замахнулся - и триггер сработал. Оппоненты начали первыми. Руки развязаны. На краткий миг Римма захлестнул страх - кругом были искажённые гневом лица, вздымались кулаки, толпа показалась огромным зверем, который вот-вот растопчет одинокую жертву - но в следующий миг он был уже не один. Колонна разворачивалась в клин, тело вспомнило вбитые на спаррингах рефлексы - зверь снова распался на отдельных людей. Экзекуторы превратились в нож, режущий аморфную массу.

   Стоявшую перед ним девушку он просто отбросил в сторону, надеясь, что та не попадёт никому под ноги. Высокого парня в красной повязке встретил кулаком в лицо - и тот, непривычный к боли, завалился назад. Из разбитого носа потекла кровь. Экзекуторы работали слаженно, жёстко, нанося удары и разбрасывая неумелых противников - прошло не больше минуты, и на них перестали напирать, толпа разом потеряла боевой задор и начала откатываться перед строем чёрных мундиров, поверх которых сверкали насмешливые улыбки. Несколько человек остались сидеть на мраморных плитах, тихонько скуля, тряся головами или удивлённо разглядывая красную субстанцию на своих ладонях. Им помогли забраться в подоспевших медицинских морфов, после чего вновь собравшаяся колонна двинулась вперёд, не встречая более никакого сопротивления. Над площадью повисла тишина. Даже сторонники ЭПГ выглядели ошеломлёнными и Римму стало не по себе. Взгляды, которые на него бросали теперь, затуманил страх.

   ***

   Пока обряженный в униформу юнец вещал с трибуны о долге и предательстве, Андерс Свенссон раздумывал о том, как выйти из патовой ситуации, сложившейся между Советом и ЭПГ. Грозная речь его не волновала: настоящих рычагов, при помощи которых можно опрокинуть Совет, за оппонентами не водилось. Разыгравшееся перед входом побоище, за которым председатель наблюдал несколькими минутами ранее, оставалось не более, чем бессильным щёлканьем не таких уж длинных зубов.

   Свенссон вздохнул. Будь "Свободная Аура" настроена порешительней - могла бы задавить этот глупый прорыв и выставить экзекуторов на посмешище. Зря, зря физической подготовке не уделялось должного внимания - но кто знал? Силовое противостояние - вещь настолько неприятная, что прибегать к нему означает признать свою слабость в остальных областях борьбы.

   Ладно. Нужно смотреть правде в глаза - до сих пор сдвинуться с мёртвой точки не удалось. Накоплены инструменты, сторонники, очищен от противников сам Совет - но позиции ЭПГ остаются всё такими же незыблемыми, как раньше. Слишком велико превосходство, слишком. Как там говорил Рютше - мышь копает под гору? Пожалуй, это уже перебор. Легко сдаться, когда смотришь на вершину, до которой остаётся неблизкий путь. Нет, не мышка. Гора не обращает на мышь внимания, а мы таким вниманием уже удостоены. Коммандеры прислали своих псов - значит, играют на повышение. Что они сделают, если игра будет принята?

   - Гражданский совет встал на путь прямой конфронтации, превышая свои полномочия и саботируя деятельность Экипажа постоянной готовности по защите Ауры, - продолжал греметь с трибуны угрюмый экзекутор, и Свенссон поморщился. Было совершенно очевидно, что оратор - фанатично преданная хозяевам пешка, которая пойдёт до конца, исполняя любые приказы. Смотреть на это самоунижение - противно, не смотреть - невозможно: стереопроекция позволяла разглядеть каждую деталь уродливого мундира.

   - Подобное поведение свойственно не здравомыслящему человеку, способному на объективный анализ сложившейся ситуации, а неразвитым, инфантильным личностям, поставившим собственное "Я" превыше интересов нашей цивилизации. Экипаж постоянной готовности предостерегает от дальнейших действий, направленных на подрыв безопасности Ауры. Дальнейшие провокации, угрожающие жизни и здоровью людей, будут пресекаться без...

   Пресекаться? Что вы сделаете, пятеро марионеток, пляшущих под заданную программу? Чего стоит сила, если нет свободной воли? А воля? - тут же возразил он себе. - Стоит ли чего-нибудь бессильная воля? Нет, воля не бывает бессильной. Слаба - бесспорно. Зато не ограничена железными оковами Догм.

   - Андерс.

   На соседнее кресло тяжело плюхнулся Рютше, и председатель отвлёкся от бесплодных раздумий. Хотелось кофе, хотелось тишины и ещё больше хотелось умного собеседника - разорвать свернувшиеся в кольцо мысли, вырваться из болота рутинных дел, так и не дающих решительного результата. Свенссон взглянул на руководителя Социального комитета, и, по совместительству, штаба их неформальной организации, постепенно осознавая, что происходит нечто плохое. Нечто плохое и совершенно непредвиденное - настолько усталым и серым выглядел товарищ. Массивный подбородок Рютше едва заметно подрагивал, рука машинально массировала затылок, но хуже всего был расфокусированный, устремлённый в никуда взгляд. Впервые на памяти Свенссона Алаус Рютше не дирижировал своим информационным оркестром и вообще не обращал внимания на рабочую инфосферу. Тревога кольнула внутренности холодным жалом, примеряясь к настоящему удару - в том, что он последует, сомнений не оставалось.

   - Что случилось?

   - Случилось?

   В глубоко посаженных карих глазах на мгновение вспыхнуло непонимание, тут же сменившееся тусклой ухмылкой.

   - Да ничего такого. Просто нас раздавили.

   Рютше фыркнул, совершенно не заботясь о том, какое впечатление производит.

   - Самоустраняешься?

   Это подействовало. Помощник собрался и сел ровнее - какую бы новость он не принёс, отказаться от гордости она его не заставила.