— Под старым пляжным зонтиком стоял стол. А мы стояли и поджаривались на солнце. Он сидел за столом под зонтиком.

— Он?

— Белый. Лет тридцати. Американец.

Она догадывалась что Клэмми вряд ли способен правильно определять возраст людей, которые старше двадцати.

— Откуда ты узнал?

— Поговорил с ним когда очередь подошла.

— О чем?

— Об усадке, — сказал Клэмми. — О размере. Размер Хаундсов в точности такой как написано на этикетке. Только в талии они потом чуть растягиваются. Размеры честные.

— Что-то еще?

— Он продал мне только одну пару. У него было три моего размера. Я хотел купить все три. Он сказал что не может продать. Один покупатель, одна вещь. Движение не должно останавливаться, там еще двадцать, тридцать человек в очереди.

— Как он выглядел?

— Рыжеватые волосы, веснушки. Белую рубашку его я запомнил.

— Почему?

— Она тоже могла быть Хаундс. Простая на первый взгляд, но не совсем простая. Как Хаундсы. В руке он держал свернуты купюры. Никаких монет. Только наличные.

— Сколько?

— Двести австралийских долларов.

— Он один был?

— Две австралийские девушки. Подруги Мере. Это на самом деле была их точка. Они продавали ремни, которые делала Мере, собственные принты и ювелирные изделия.

— Имена?

— Не знаю. Мере знает.

— Она в Мельбурне?

— Нет. В Париже.

Тьма парящего над ней космического корабля закрыла поле зрения. — В Париже?

— Ну да.

— Ты знаешь как ее найти?

— Она на какой-то винтажной ярмарке одежды. Два дня. Начнется завтра. С ней там Ол Джордж. Инчмэйл напился после того, как он уехал, бросив нас в студии.

— Мне надо с ней встретиться. Завтра или через день. Ты можешь организовать это?

— Ты помнишь наш договор?

— До последней буквы. Все в рамках. Перезвони мне.

— Ладн, — сказал Клэмми и отключился. iPhone мгновенно опустел.

Бар Славы

Она ждала Милгрима когда он вернулся в свой отель. На мягкой скамье, где стоял пристегнутый антикражным шнурком их общий МакБук, слева от перекладины Т-образного лобби, напротив стола.

Он ее не увидел, пока не попросил канадскую девушку дать ему ключ от номера. — Кто-то ожидает вас мистер Милгрим.

— Мистер Милгрим?

Он повернулся. Она все еще сидела там в своем черном свитере. Только что закрыла МакБук. Рядом с ней лежала ее большая белая сумочка, и еще больший пакет Ватерстоунс. Она встала, перебросив сумочку через правое плечо и взяв пакет в руку. Карточка видимо уже была у нее в руке, наготове, потому что он увидел ее в ее правой руке сразу, как только она подошла к нему.

— Винни Вайтэкер мистер Милгрим. — Она подала ему карточку. Сделано как бэйдж, верхний левый угол в золотой фольге. ВИННИ ТАНГ ВАЙТЭКЕР. Он моргнул. СПЕЦИАЛЬНЫЙ АГЕНТ. Он поднял голову в отчаянии пытаясь отыскать способ сбежать и увидел что в пакете Ватерстоунс лежат по меньней мере два игрушечных медведя Паддингтон в их желтых шляпах. Он снова посмотрел на карточку. МИНИСТЕРСТВО ОБОРОНЫ. ОФИС ГЛАВНОГО ИНСПЕКТОРА. СЛУЖБА УГОЛОВНЫХ РАССЛЕДОВАНИЙ. Сокращенно это произносилось как «ди сис» с ударением на первый слог.

— Вы меня сфотографировали, — сказал грустно Милгрим.

— Да, сфотографировала. Мне надо поговорить с вами мистер Милгрим. Есть здесь где-нибудь место, где нам не будут мешать?

— У меня очень маленький номер, — сказал он. Что в общем было абсолютной правдой. Как только он это произнес, то понял что в его номере нет ничего такого, чего нельзя было бы показать ей.

— Бар славы, — произнес он, — здесь же, вверх по лестнице.

— Спасибо, — сказала она, и рукой в которой была сумка Ватерстоунс предложила ему показывать путь.

— Давно вы ждете меня? — спросил он, как только она пошла по ступенькам, и обнаружил что голос его звучит как голос робота.

— Около часа, но я переписывалась в твиттере с моими детьми, — ответила она.

Милгрим не знал что это означает. И он никак не мог понять какого размера бар славы и сколько комнат в действительности он занимает. Первая, в которую они сейчас вошли была похожа на одно из помещений с обучающими экранами в главном магазине Ральфа Лорена. Вот только казалось что обитало здесь нечто полумифическое, коленчатое, метастатически жуткое и гиперреальное.

— Ух! — сказала она оценивающе, в тот момент, когда он смотрел вниз на ее удостоверение, в надежде разглядеть еще что-нибудь. — Как Ритц-Карлтон на стероидах. В миниатюре. — Она осторожно опустила сумку с медведями на кожаный пуф.

— Могу я предложить вам выпить? — спросил Милгрим голосом робота. Он снова посмотрел на злополучную карточку, затем засунул ее в нагрудный карман куртки.

— Здесь есть пиво?

— Конечно есть. — Осмотревшись, он таки обнаружил холодильник, закрытый декоративной панелью из красного дерева. — Какое вы предпочитаете?

Она заглянула в холодные матово-серебрянные внутренности. — Я не знаю ни одного из этих.

— Может Бека, — предположил его робот. — Он конечно не такой как в Америке.

— А вы?

— Я не пью алкоголь, сказал он, передавая ей бутылку Бека и выбирая себе безалкогольный напиток. Она открыла пиво используя что-то фундаментальное с толстой рукояткой из оленьего рога, и сделала глоток прямо из бутылки.

— Зачем вы меня сфотографировали? — спросил Милгрим, неожиданно переключившись с тембра робота на совершенно чужой голос человека, которого следует арестовать автоматически и немедленно.

— Я одержима, — ответила она.

Милгрим вздрогнул и заморгал.

— Изначально, — продолжила она, — Я собираю улики. По большей части в папки с файлами. Документы, фотографии. Иногда я развешиваю их на стене у себя в офисе. У меня есть ваше фото с задержания за наркотики в Нью Йорке в 1997.

— Мне не предъявляли обвинения, — сказал Милгрим.

— Нет, — согласилась она, — не предъявляли. — Она сделала еще глоток Бек. — И у меня есть значительно более свежая копия фотографии из вашего паспорта. Но сегодня утром, когда я за вами наблюдала, я решила что в полдень мы должны поговорить. И прежде чем сделать это я хотела сфотографировать вас. В каком-нибудь месте. К тому же я действительно одержима насчет фото. Сейчас я не уверена, решила ли я сначала поговорить с вами или сначала я решила сделать ваше фото, и это должно было означать что нам следует пообщаться после обеда. — Она улыбнулась. — Вы не пьете ваш напиток?

Милгрим посмотрел вниз на маленькую жестянку, потянул крышку и налил немного чего-то желтоватого и газированного в стакан хайбол.

— Давайте присядем, — сказала она и устроилась в кожаном клубном кресле. Милгрим взял другое и сел напротив ее.

— Что я сделал?

— Я не ясновидящая, — ответила она.

— Извините?

— Ну ладно, — сказала она, — вы не заполняли налоговую декларацию о доходах почти десять лет. Хотя, может быть вы не зарабатывали ту сумму, от которой требуется заполнять декларацию.

— Пожалуй не зарабатывал, — сказал Милгрим.

— Но сейчас вы трудоустроены?

— Я в некотором роде получаю гонорары, — сказал Милгрим сконфуженно. — Ну и мне компенсируют расходы.

— Достаточно серьезные расходы, — сказала она, оглядывая бар вокруг. — Это рекламное агентство Голубой Муравей?

— Формально нет, — сказал Милгрим, ему не понравилось как это прозвучало. — Я выполняю некую работу для владельца и руководителя. Слово «руководителя» в его фразе прозвучало несколько неприятно.

Она кивнула и восстановила визуальный контакт с ним. — Вы почти не оставляете следов мистер Милгрим. Колумбия? Славянские языки? Переводы? И какая-то работа на правительство?

— Да.

— У вас нет истории если воспользоваться термином компании Чоис Поинт. Это означает что у вас не было кредитной карты десять лет. Это означает что у вас не было никаких адресов эти десять лет. И я бы предположила мистер Милгрим, что у вас были проблемы с наркотиками.

— Были, — сказал Милгрим, — да.

— Но на мой взгляд сейчас вы не выглядите как человек, у которого проблемы с наркотиками.